Портрет Ласточки

Они ехали вдоль границы двумя колоннами по четыре всадника, а путь им устилало редкое для северных земель солнце. По левую руку от отряда где-то вдали возвышались покрытые снегом холмы, скалы и занесённые белым настом ели, сосны и лиственницы. Справа же участников экспедиции и их сопровождающих провожала почти монотонная, но переливающаяся светлыми тонами полупрозрачная пелена. Иногда под самым барьером виднелись странные магические конструкты, напоминающие алтари. Охраняли их повозки, запряжённые северными оленями, на которых границу объезжали зоркие гномы и полурослики. Илес в сердцах задумался о том, как перевернулась бы его жизнь, если бы он отправился служить в армию, на что подруга ничего не ответила.

Вскоре показались неприметные укрепления в скале, которую пополам рассекало защитное поле. У входа дежурили несколько хорошо вооружённых бородатых карликов, которые встретили чужаков подозрительными взглядами и обнажённым оружием в руках. Переговорив с Кицирасом, гномы убрали шестопёры за пояса и показали на укрытие в одной из скал, где можно было оставить лошадей.

В главной скале, где, как догадался Илес, находилось что-то вроде полевого штаба. Вместе с несколькими чародеями-исследователями здесь трудился самый неприметный на вид старик с весьма безумным на первый взгляд взором бешеного животного. Однако раздавал команды своим подчинённым он весьма отчётливые, те кивали и даже не переспрашивали, ведя себя как один человек.

– Ко мне прилетел полярный ворон с письмом в колбе... – сказал он речью вполне спокойной, чем-то напоминающей лекторский голос. – Овроллия Киртан, верно? А с ней – магистр Хольбериц?

– Верно, нессир, – заявил заместитель архимага. – Девушка прибыла сюда, чтобы... подкорректировать свою выпускную работу.

Илес, держа в руках клетку с ласточкой, вопросительно посмотрел на подругу. Та положила руку на его плечо и прошептала:

– Главное, помни, ты – ассистент.

– Что ж, – мастер Омольрец повернулся. Овроллия невольно вздрогнула, потому что половина его лица, прячущегося под длинными седыми волосами, отсутствовала. Левая часть лица почти от уха и до самого носа мастера была собрана из металлических пластин, а вместо живого глаза чужаков рассматривал протез в виде сферически огранённого сапфира. Поэтому мастер больше напоминал голема, а не человека, и сам прокомментировал свой внешний вид: – Это результат моей работы по защите Акадар Фрадура от вечно дремлющей нежити. Не спрашивайте, как я получил увечье, приятных воспоминаний мне хватит до самой смерти и погребения прахом в урне какого-нибудь забытого всеми кургана. Кажется, вместе с будущей выпускницей прибыл отряд городской стражи Квольцетара, верно?

Кирицас кивнул.

– Располагайтесь лагерем в пристройке для инструментов, один из моих помощников вас проводит и поможет перетащить утварь в погреб.

– Мы должны следить за тем, чтобы Овроллия Киртан не сбежала, – спокойно отвечал командир юстициаров. – Она должна всегда находиться в поле нашего...

– Она останется в поле моего зрения, – отрезал старик, – а людям с боевыми жезлами я не позволю находиться в поле зрения моих приборов и приспособлений. Из этой скальной пещеры выход только один, можете проверить, – он кивнул в сторону сокрытого во тьме коридора, – а можете послушать меня и спустя несколько часов вернуться домой в целости и сохранности.

Старший по званию ополченец переглянулся с подчинёнными. Те выражали несогласие со словами старика и ждали какой-то команды, однако в разговор вступил Хольбериц:

– Нет нужды ссориться, и юстициары, и исследователи вроде вас, мастер Омольрец, занимаются защитной порядка в нашем доминионе. Кирицас, прошу вас...

Не без злобы на лице племянник магистра поклонился и вышел вместе с остальными юстициарами. Ассистенты двуликого исследователя, казалось, своими взглядами показали облегчение и продолжили работу с пробирками, колбами, странными на вид приборами и какими-то жестянками, напоминающими лишь отдалённо то, что Овроллия видела на заводе големов.

Омольрец проводил академиков в глубь подземелья, приказав Илесу оставить клетку с птицей в общем помещении. Там, куда он проводил их, Ови почувствовала дуновение ветра, казалось, будто пещера проходит скалу насквозь и выходит на той стороне. Вскоре мастер довёл их до небольшого провала и призвал подняться по склону наверх, но не высовываться из-за скалы. Все вместе, вчетвером, они выбрались наружу, и ужас охватил их одновременно. Ласточка сказала, разглядывая голубое полотно над головой:

– Значит... Мы в землях мёртвых, за защитным полем?..

***

– Повторите, мастер... Значит, клинок остался в стенах академии? – спросила девушка у Омольреца. Хольбериц тяжело выдохнул, покачал головой, рассматривая работающих ассистентов, и сказал:

– Нет же, Овроллия. Клинок изучали в академии несколько дней, подвергли заклинаниям обработки и сам архимаг пытался зачаровать его повторно. Я вспомнил об этом, когда мастер Омольрец упомянул конфликт со старшиной академской стражи. Он не хотел пускать в стены академии оружие, а стража подчиняется мне. После этого случая ректор смягчил правила, хотя и обязал строже следить за ввозом подобных вещей. Но, как и говорит нессир исследователь, клинок при ковке зачаровывают один раз. Попытка повторного исследования ничего не привела.

– Если клинок не покидал стен академии, куда он делся? – удивилась она. Илес сидел на лежаке, обнимая колени и слушая академиков со стороны.

– Я не вспомню, девочка, – отвечал тот. – Помню лишь то, что Паристо вернулся без него, заплатив за сталь золотом столько, сколько она весила. Не помню, что он ответил, но, кажется, что после всех испытаний по зачарованию меч просто перестал быть пригодным.

Овроллия встала с места и стала прохаживаться взад-вперёд, скрестив руки на груди. Некоторые ассистенты мастера Омольцера, продолжая заниматься исследованиями, искоса поглядывали на неё.

– Когда я вернусь в академию, то спрошу с него очень много... – выдавила она с лёгкой злобой. – Простите, магистр Хольбериц, но я устала от того, что половина знаний, которые требуются для поисков злодея, находятся у меня под носом, и этих знаний меня лишают, говоря, что я должна прийти к ним сама.

Заместитель ректора переглянулся с начальником исследователей, но отмолчался. Ови заметила в его глазах толику сомнения, будто он в чём-то соглашался с ней.

– Значит, клинок нужно искать в академии, – продолжала девушка, застыв на месте между учёными мужами и другом-полуросликом. – Может... стоило послушать совета старшего юстициара?

Хольбериц округлил глаза и вопросительно посмотрел на неё, но ничего не сказал.

– Мастер Омольрец... – проговорила она, понимая, что её умозаключения останутся без ответа. – Прощения за то, что мы прерываем ваши исследования и не можем оказать помощи в починке силового поля. Я прошу прощения. Скажите, быть может, раз знания о клинке утеряны во времени, пусть и не очень далёком, то вы можете что-то знать о другой реликвии, которую мы ищем?

– Осколок с неровными гранями на одной стороне и стеклянными элементами – на другой? – уточнил двуликий исследователь. – Я знаю почти всякий артефакт, служащий для защиты нашего доминиона от опасностей с юга. Описанное вами подходит под признаки одного из артефактов, который, однако, я не посмею отдать вам.

Ови встала напротив старца. Тот почесал живую щёку и один раз стукнул по металлической половине лица, пояснив:

– Позвольте рассказать. Купол Ацераса – это сложный магический барьер, созданный великим чародеем Ацерасом, когда земли южнее постигла участь стать опустошёнными. Он создан из чистой магической энергии, которой питается, потребляя силу магических артефактов. Одним из них был тот злополучный клинок. Ацерас принёс себя в жертву, размолов собственные уле-ферменты в порошок и усилив таким образом своё заклятье. Как вы знаете, эти ферменты есть у каждого, кто владеет магической силой, и именно они вырабатывают ману, которая перекачивается с кровью и при чтении заклятий преобразуется, выхода из рук либо в виде собственных заклятий, либо усиливая заклятья жезлов или посохов.