Поручик из Варшавы 2
Шрифт:
«Да он обмочился!» — Пронеслась мысль в голове, после чего начинаю смеяться со всеми остальными присутствующими военными.
Веселье длилось недолго — с запада, куда ушла первая танковая рота, послышались резкие звуки канонады. За это лето я уже смог выучить как звучит 37-мм пушка, а как 75-мм, доводилось мне слышать и 105-мм разрывы, так что я с радостью понял, что это бьют танковые пушки.
Командование третьей ротой принял подпоручик Пиотровский — молодой, двадцатиоднолетний танкист, занимавший до этого должность командира первого взвода третьей танковой роты. Он-то и выдвинул предложение о выдвижении на запад одного танкового
— Действуй! — Коротко кивнул я, после чего тот, приложив руку к виску, развернулся и побежал к своим танкам.
Канонада всё усиливалась. Отчётливо стали слышны выстрелы чего-то более крупного, чем танковые 37-мм пушки.
Я начал нервничать. Ещё и поручик Зигфрид Лось, зараза такая, на связь не выходит! Вот как бы узнать, что там происходит?
Пока я ходил вокруг командирского танка и раздавал указания всем, кто попадётся под руку, ситуация не прояснилась, зато в деревню въехали несколько мотоциклов с колясками и лёгкий пулемётный броневик образца 1934-го года, из которого выбрался молодой офицер с погонами хорунжего. Повертев головой в разные стороны, он определил во мне командира танкового батальона и направился в мою сторону. За три шага перейдя на какое-то подобие строевого шага, он приложил два пальца к козырьку своей полевой фуражки, отдавая воинское приветствие:
— Пан поручик! Хорунжий Адамец! Командир передового дозора мотопехотного батальона!
— Отлично, хорунжий! — В ответ прикладываю два пальца к виску своего танкового шлема, после чего протягиваю руку молодому офицеру, тот её аккуратно пожимает. — Как далеко батальон?
— Минут через десять, пан поручик!
— Отличные новости! Располагайтесь на отдых! Технику я бы рекомендовал расположить на западной окраине!
— Слушаюсь!
Пока я общался с командиром дозора из батальона капитана Галецкого, с пленными и трофеями уже разобрался ротмистр Яблоньский и вернулся ко мне:
— Пленные ничего нового не сказали. А трофеи нам попались знатные. Все грузовики загружены боеприпасами. Винтовочными патронами и снарядами к немецким противотанковым орудиям! Вот бы нам те пушечки, которые вы на марше разгромили?
Вновь послышался шум моторов, и, вскоре я увидел, как в деревню въезжают первые грузовики мотопехотного батальона капитана Галецкого. В кабине головного, как я и ожидал, расположился и сам Янек. Когда автомобиль проезжал мимо нас, он на ходу открыл дверь и спрыгнул с подножки на дорогу. Сделав несколько шагов, оказался перед нами и откозыряв, представился ротмистру:
— Капитан Галецкий. Командир мотопехотного батальона!
— Ротмистр Яблоньский. Командир эскадрона улан!
Закончив с отдачей воинского приветствия, оба офицера по-дружески пожали друг другу руки.
— Какова обстановка? — Тут же задал вопрос капитан, желая побыстрее вникнуть в сложившуюся ситуацию, но ответить я не успел, так как к командирской машине меня позвал заряжающий:
— Пан поручик! Командир первой роты вышел на связь!
Услышанные слова подействовали на меня как выстрел сигнального пистолета для спортсменов перед каким-нибудь важным забегом — я буквально долетел до командирской машины с такой скоростью, что сам не поверил бы, что кто-то сможет так быстро не только добежать до танка, но и забраться внутрь и подключиться к радиостанции.
— Висла! Докладываю! Вступил в бой с превосходящими силами противника! Атаковал из засады маршевую колонну пехоты, усиленную
бронетехникой и артиллерией! Уничтожено пять танков противника, три броневика, несколько грузовиков! Много пехоты! Был вынужден отойти от занимаемых позиций и закрепиться в полукилометре от них, в посадке на повороте.— Потери? Какие потери? — Возбужденно прокричал я в радиостанцию.
По затянувшемуся молчанию, я понял, что потери рота Зигфрида понесла серьёзные:
— Потери составляют семь танков уничтоженными, ещё три получили повреждения разной степени тяжести, и их пришлось бросить на месте. Боеспособными осталось только пять машин!
Я мысленно выругался — за один бой, танковой роты буквально не стало, от неё осталась лишь один взвод! И это на второй день войны!
— Противник подтянул артиллерию. Били орудия калибром около ста миллиметров и противотанковые пушки! Я не мог больше удерживать те позиции! — Будто бы оправдываясь, доложил поручик Зигфрид Лось.
— Я ни в чём тебя не обвиняю. — Поспешил его успокоить я. — Противник видел, в каком направлении ты отходишь?
— Так точно! Думаю, в течении часа последует новая атака!
— Удерживай позиции! Помощь придёт!
— Слушаюсь, пан поручик!
Глава 8. 2 сентября 1939 года. День.
Поручик Ян Домбровский. Отдельный танковый батальон армии "Познань"
— Удерживай позиции! Помощь придёт!
— Слушаюсь пан поручик! Конец связи!
— Конец связи. — Кратко отвечаю я, стягивая с головы шлем.
Мозг начинает работать со скоростью мощного процессора какого-нибудь современного мне игрового компьютера.
Если немцев и правда полк, да ещё и с усилением бронетехникой — мне потребуется весь батальон в одном кулаке и вся мотопехота. Хорошо было бы ещё запросить артиллерию, но на это банально нет времени. Но в батальоне Галецкого есть миномёты — 81-мм системы Брандта. Пусть их немного, всего шесть штук, но уже неплохо. И орудия у него есть. Тоже немного — шесть 37-мм противотанковых» бофорсов».
Тут же — возле командирского танка собрали экстренное совещание. Обстановка всё та же — спартанская: ни стульев, ни столов где можно разложить карту. Поэтому использовать пришлось над гусеничную полку (крыло) танка. Командного состава было тоже не то что бы очень много: ротмистр Яблоньский, капитаны Галецкий и Краевский и подпоручик Пиотровский. И ситуация сложилась сложная — тут, считайте, почти все старше меня по званию (ротмистр = капитану). Если забыть про звания и за главного принять того, кто среди нас занимает наивысшую должность, то ни к чему мы так и не придём. Командиров батальона тут два — я и Галецкий. Ещё и командир эскадрона, условно, можно приравнять к батальону. В общем — сложная обстановка. И времени разбираться кто тут главный — тоже нет.
— Панове офицеры. — Официально-дружелюбным тоном начал я. — Ситуация сложилась сложная. Рота поручика Зигфрида Лося вступила в бой и понеся тяжелые потери, была вынуждена отступить в противоположном от нас направлении. Я считаю, необходимо исправлять ситуацию и вытаскивать остатки роты. Я вам не командир, поэтому могу лишь просить о помощи.
К счастью, иных мнений, кроме как — спасать попавшего в сложную жизненную и боевую ситуацию поручика Зигфрида Лося не возникло ни у кого. Вопрос был лишь в том, чтобы определиться, какими силами предстоит атаковать противника.