Посланники
Шрифт:
– Задача ясна?
– спрашиваю бойца Николая.
– Так точно!
– отвечает Николай.
– Моя бабушка всегда учила: "Если в ночной мгле послышится шорох, то лучше сразу стрелять, перезаряжать автомат и снова стрелять, чем светить фонариком и допытывать: "Кто тут?"
Я взял из рук Николая автомат, проверил, как стоит предохранитель и приказал:
– Никаких бабушек!
– Так точно!
– гаркнул Николай.
– Тем более, что я круглый сирота.
Включил лампу.
Взглянул на плакат – "Неизбежно будет несчастен тот, кто не следует за движением своей собственной души"
Глаза снова закрыл, и тогда –
в ресторане "Здоровый желудок" к рядовому Ионе и ефрейтору Фиме присоединились мы: Лия, букинист я и Ганс Корн. За соседним столиком устроились джентльмены из посольства Уганды.
– Все мы посланники, и каждому предстоит внести свою лепту, - сказал Ганс Корн.
– Во что?
– спросил я.
– Вопрос всем вопросам!
– отметил букинист.
– Жизнь – та же математика. То тут, то там что-то складывается, а что-то вычитается.
– Эй, послы, - обратился ефрейтор Фима к соседнему столику.
– Куда не глянешь, повсюду посланники. Все кого-то куда-то посылают. Можно, я тоже пошлю?
– Если желаете, - кивнули головами дипломаты.
– Желаю!
– сказал ефрейтор Фима. – Идите-ка в жопу!
Лия пыталась завести разговор о чувстве вины и покаянии, но я предложил Лие прогуляться по ночному городу.
Мы набрели на пустынные дворики университета. За нами увязалась луна, а потом её накрыла густая дымка, и мы остались совсем одни. Я и Лия. Лия и я. В одном из двориков протекал длинный узкий канал. Никогда прежде я не замечал ни этот дворик, ни этот канал с берегом, покрытым мелкой галькой. Мы бродили, шурша галькой, и я говорил какие-то рассеянные слова, и Лия также говорила рассеянные слова, и вдруг она сказала, что бродить утомилась. Мы присели на гальку. Лия опустила голову ко мне на плечо, и тогда мои руки стали рассеянно притрагиваться к пуговицам, замочкам и крючкам на её одежде.
По каналу плыли бумажные кораблики с флажками, на которых синим карандашом было выведено " ПОСЛАННИК ".
Я подумал: "Мир наполнен посланниками"
Кивнув на кораблики, Лия проговорила: "Любопытно, кто их к нам послал и зачем?" Я сказал, что об этом никто не знает. "А я выяснить попытаюсь, - сказала Лия, - только сейчас мне не мешай. Ненадолго уйди…"
Я ушёл.
Где я?
Я не знал.
Был вечер, и был город, и была луна там, где ей быть положено, а где был я, не знал.
На какой-то улице я остановился и стал выкрикивать имя Лии. Она не отзывалась. И тут я понял, что мне конец.
Потом сообразил, что мне не конец, а я лишь только думаю, что мне конец.
Полил дождь.
Присев на скамейку возле автобусной остановки, я стал смотреть, как под колёсами автобусов погибают дождевые капли. Затем я принялся над собой смеяться.
Меня тронули за рукав. Девочка в синей куртке спросила: «Дядя, ты чудак?»
Я пожал плечами. Девочка ушла. Я запел песню, знакомую мне со времён детского сада, а потом, когда петь перестал, снова поймал себя на мысли, что не знаю, где я.
У старичка с улыбчивыми глазками и белой бородкой я спросил:
– Где тут кинотеатр?
– Какой именно?
– Любой из них! Мне бы посмотреть кино…
Старик задумался.
– Неприятности?
– спросил он.
Мне не хотелось говорить о том, что Лия захотела остаться одна, без меня, и теперь я не знаю, где я.
– У меня что-то с памятью, - сказал я.
– Тогда тебе не в кино, а поликлиники откроются завтра в восемь, - проговорил старичок и почему-то, встав на цыпочки, отошёл.
Подошёл автобус. Водитель открыл дверцы и выжидающе посмотрел на меня. Я отвернулся. Дверцы захлопнулись.
Вдруг я подумал, что если умру от разрыва сердца, то меня никто искать не станет, но, ощутив холод, исходящий от мокрой штанины, я решил, что когда человек хоть что-то ощущает, то ему ещё не совсем конец.
– Вам плохо?
– спросил прохожий.
Не ответив, я перешёл дорогу и, заглянув в кафе, выпил стакан чая, а затем ещё стакан тёплого молока. Я так и не согрелся. Тогда, сняв туфли и носки, я попросил принести бутылку красного вина.
Я пил стакан за стаканом, стараясь не думать о том, что не знаю, где я, и вдруг почувствовал, что меня поташнивает.
В туалете я чуть было не позвал Лию, но рассудил, что звать женщину в туалет неприлично. В раковине, под тёплой водой, промыл ноги и вернулся к своему столику.
– Хотите ещё чего-то?
– спросила официантка.
– Не знаю!
– сказал я.
– Я даже не знаю, где я.
За окном повис густой обволакивающий мир туман.
«Где я?»
Я не знал.
Мне стало страшно от мысли, что, возможно, никогда и не узнаю. Проломив оконное стекло, из тумана ко мне потянулась длинная чёрная рука и стала раскачивать мою голову.
Всё, что меня окружало, вдруг исчезло. Всё, кроме моего страха.
– Лия!
– позвал я.