После меня

— Ну ничего себе! Это просто невероятно. Огромадное спасибо!

Вдруг я вспоминаю о Сейди, которая все еще стоит позади меня. Мы ведь с ней полагали, что мы втроем пойдем сейчас чего-нибудь выпить по поводу моего ухода с работы. Я оборачиваюсь.

— Прости, — говорю я. — Я и понятия не имела, что все сложится вот так.

— Ничего страшного, — говорит она. — Езжай. У тебя много дел.

Я смотрю на нее, пытаясь понять, думает ли она так на самом деле или просто пытается быть вежливой.

— Хочешь, мы тебя подвезем домой? Я уверена, что Ли не будет возражать.

— Нет, езжайте вдвоем, — говорит она. — Я поеду на поезде. Мне совсем не хочется быть «третьим лишним».

У Сейди сейчас очень хорошо получается скрывать свои эмоции, но я все-таки слышу в ее голосе нотки недовольства. Она вспомнит об этом когда-то в будущем. Вспомнит о том, как Ли все время становился между нами. Как он нам всегда все портил. Зерна ее ненависти к нему сеются, наверное, именно в этот момент, и я ничего с этим не могу поделать. Она только что сама стала свидетельницей, как Ли совершил по отношению ко мне этот потрясающий жест, но и теперь она не может порадоваться за меня.

— Ну ладно, — пожимаю я плечами.

— Ну все, пока. Увидимся, я думаю, уже после твоего отпуска. Желаю хорошо развлечься.

— Спасибо, — говорю я, пусть даже она и произнесла эти слова сквозь зубы. Она уже поворачивается, собираясь идти прочь, но я хватаю ее за рукав. — Сейди, порадуйся за меня хотя бы немного.

— Я радуюсь, — отвечает она. — Ты, черт возьми, прямо как Золушка.

Я выпускаю ее рукав и позволяю ей уйти, вдруг вспомнив, как мы обсуждали с ней схожую сцену из фильма «Красотка».

Я поворачиваюсь к Ли.

— Что с ней такое? — спрашивает он.

— Думаю, ей тяжело чувствовать себя брошенной.

— Наверное. Ну ладно, нам уже пора. Нам необходимо успеть на самолет, который вылетает менее чем через двенадцать часов.

Я беру его под руку и иду рядом с ним. Иду навстречу будущему, которое меня уже не пугает, потому что, когда я нахожусь рядом с этим мужчиной, ничто не может причинить мне никакого вреда. Вообще никакого.

Ли останавливает автомобиль возле моего дома. Я знаю, что мне следует пригласить Ли к себе домой, чтобы он побыл там, пока я буду собирать вещи, но я все еще не могу заставить себя сделать это. Похоже, я все еще боюсь, что, если позволю Ли войти в мою реальную жизнь, все это, словно мыльный пузырь, лопнет. И моя карета превратится в тыкву.

— Я постараюсь собрать вещи как можно быстрее, — говорю я, отстегивая ремень безопасности.

— Хорошо. Мы поедем налегке — имей это в виду. Все, чего у тебя с собой не окажется, я приобрету для тебя там. Оставь в чемодане немного свободного места.

— Спасибо, — говорю я и выскальзываю из автомобиля, закрывая за собой дверцу.

Возможно, Сейди и права: возможно, подобные события не происходят в жизни таких людей, как я. Во всяком случае, в обычной жизни. Мне приходит в голову, что Сейди могла иметь какое-то отношение к публикациям в «Фейсбуке». Первая из них была ведь от нее. И они начали появляться в тот день, когда я впервые встретила Ли. Едва подумав об этом, я тут же начинаю себя за такие мысли ненавидеть, потому что знаю, что Сейди никогда и ни за что не поступила бы по отношению ко мне так жестоко. Тем более что она знает, что мне довелось пережить.

Я захожу в дом. Папа готовит себе кофе эспрессо.

— Привет, — говорит он. — Не ожидал, что ты приедешь так рано. Думал, что вы пойдете выпить чего-нибудь на прощание.

— Не пошли, — говорю я. — Планы изменились.

— Что это значит?

Я не могу удержаться от улыбки до ушей.

— Ли везет меня отдохнуть в Венецию. Мы вылетаем завтра утром. Я приехала домой только для того, чтобы взять кое-какие вещи, а затем мы поедем к нему. Завтра нам придется встать утром очень рано.

— Ого! — говорит папа, доставая чашку с дымящимся кофе из кофейного аппарата. — Это как-то так неожиданно…

— Это был сюрприз по случаю моего ухода с работы. Ли нашел замену на работе на следующую неделю.

— Вы едете на неделю?

— Да. Он заказал номер в отеле и все такое.

— Но ты ведь его почти не знаешь.

У меня возникает такое ощущение, как будто резиновый мячик моей радости проткнули и из него начал выходить воздух.

— О господи, не начинай этого, папа.

— Непонятно, как он вообще мог рассчитывать на то, что ты бросишь все и просто поедешь с ним… Знаешь, есть вещи, над которыми следует всерьез задумываться.

— Например, над чем?

— Например, над тем, разумно ли будет так поступить.

— Разумно? — Я смотрю на него, вытаращив глаза и не веря тому, что я сейчас услышала. — А когда я поступала разумно? Я не хочу ничего разумного. Я хочу спонтанного и волнующего — а это именно такое и есть. Ну ладно, мне уже нужно собирать чемодан. Я не хочу заставлять Ли долго ждать.

— Он возле нашего дома?

— Да.

— Тебе следовало бы пригласить его зайти.

— Ты только что наглядно продемонстрировал, почему я этого не сделала.

У меня возникает ощущение, что его лицо разваливается на куски и эти куски падают на кухонный пол. Я поспешно иду на второй этаж, стараясь не думать о том хаосе, который я оставляю позади себя, и достаю из-под кровати чемодан. Я не пользовалась им с конца прошлого лета, когда мы с Сейди ездили на уик-энд в Амстердам. Мы ездили туда на поезде. Выбора у нас при этом, по правде говоря, не было. Я не решилась полететь на самолете, потому что со мной мог произойти еще один эмоциональный срыв. Мне вдруг приходит в голову, что завтра утром мне придется сесть вместе с Ли на самолет и как-то умудриться продержаться в течение всего полета. Мне придется это выдержать, потому что я не хочу, чтобы он узнал что-либо о том, что со мной когда-то произошло. Я больше не хочу быть той Джесс Маунт, а потому мне необходимо похоронить свое прошлое вместе с ней.

Я открываю платяной шкаф. У меня нет ни малейшего представления о том, в чем ходят в Венеции, но я абсолютно уверена, что из имеющихся у меня вещей подойдут только вечернее платье, платье-туника горчичного цвета и ботинки, которые мне купил Ли. Я кладу в чемодан эти вещи, потом добавляю к ним пару джинсов в обтяжку, черные лосины и несколько рубашек. Бросив в чемодан также свое самое лучшее нижнее белье, несколько шорт и футболок, я захожу в ванную, забираю половину содержимого висящего над мойкой шкафчика, хватаю косметичку, иду обратно в комнату и бросаю быстрые взгляды по сторонам. Я вспоминаю про мамины туфли, которые все еще лежат на дне платяного шкафа. Я знаю, что мне вообще-то следовало бы спросить разрешения у папы, но я уверена, что он скажет «да», поэтому я кладу их в чемодан и закрываю его.

Чуть ли не бегом я спускаюсь на первый этаж. Папа сидит за кухонным столом, уже, по-видимому, смирившись с тем, что я уезжаю.

— Ты уверена, что взяла все, что нужно? — спрашивает он.

— Да. Я думаю, что да.

— Паспорт?

Я стону, бегу обратно на второй этаж и роюсь в комоде, пока не нахожу паспорт.

— Спасибо, — говорю я, вернувшись на кухню. — Ты сейчас спас мне жизнь.

До меня доходит, что я только что сказала, уже когда слова вылетели у меня изо рта, и мне приходится прикусить язык.