После Нуля

– Но сначала я разберусь с этой сволочью, с Острым.
– шептал я себе под нос, поднимаясь вверх по ступеням на третий этаж.

Я остановился на площадке, между вторым и третьим этажей, прислушался. До моего слуха доносились приглушённые голоса:

– Когда уже эта сучка отмашку даст уходить.
– говорил неизвестный мне голос.
– Заебался я уже тут сидеть.

– А хули уходить-то?
– сказал второй голос.
– Такой случай представился с этим мясником покончить.

– Она сказала, что нельзя его трогать.
– произнёс третий, но тоже неизвестный мне голос.
– Полковник вам ясно сказал, что нужно её слушаться, поэтому, пока я тут, никто, никого не тронет.

– Как же ты, святоша, надоел нам уже, - возразил ему первый.

– Напялил на себя рясу, или как там эта твоя херня называется, и командуешь тут...

– Их нет!
– воскликнул Острый, перебив говорящего.
– Ни его, ни её! Они исчезли!

– Не кипи, блаженный, ща мы разберёмся.
– ответил ему второй, и судя по шагам, направился к выходу из квартиры.

К тому времени, я уже поднялся выше, притаился за дверью, и был готов атаковать их, несмотря на численное преимущество врагов.

Первый, кто вышел из квартиры, получил удар кинжалом в горло. Идеально заточенное лезвие рассекло мягкую плоть, не встретив никакого сопротивления, оставляя за собой буро-красную полосу, растекающейся крови. Человек захрипел и, схватившись за перерезанную шею, начал оседать на грязный пол. Отпихнув его ногой, я ворвался в квартиру, на ходу вонзая клинок в грудь второму противнику. Он не успел понять, что произошло, не успел уклониться или даже попытаться закричать, лишь молча смотрел на меня, округлившимися глазами, от неожиданности моего появления, и умирал. Вынув кинжал из его груди, я метнулся в комнату, где должен был быть Острый, но там был лишь человек в одежде священнослужителя.

– Тебе не получить его душу, Демон!
– крикнул он мне.
– Изыди!

После этих слов, он, пользуясь тем, что я совсем не ожидал атаки на себя со стороны представителя духовенства, бросился на меня, держа в обеих руках по маленькому топорику. Если бы не кольчуга, скрытая под моей одеждой, его второй выпад, был бы смертельным для меня. От его первого удара я уклонился, уйдя вправо, но его второй удар пришёлся мне в грудь. Сильный, быстрый удар топора, перерубил ремень портупеи, рассёк одежду и, соприкоснувшись с переплетенными, стальными кольцами, погас, передав телу, острую боль ушиба. В этот момент, моя рука, сжимающая оружие, повинуясь инстинктам, ударила противника в живот. Но желаемого результата это не принесло. Острый кончик кинжала, упёрся в такие же, стальные кольца, лишь немного раздвинув их. Священник отскочил назад и встал в боевую стойку. А из-за его спины, приоткрыв балконную дверь, в комнату вошёл Острый, и прицелился в меня, быстро натянув тетиву.

– Я не брошу вас, отец Роман.
– сказал он священнику.
– Мы вместе покончим с Демоном.

Два метра до священника, три до Острого. Если мне повезёт, то я успею войти в клинч с ними, но стрела всё равно будет во мне. Если он вгонит её в руку или ногу, то считай, повезло, а если в бочину, то я останусь тут навсегда.

– Нет Алексей, мы не будем его убивать.
– ответил ему отец Роман, и добавил, уже обращаясь ко мне.
– Дай нам уйти, у нас приказ не трогать тебя.

– Или вы, или я.
– категорично заявил я.
– Третьего не дано.

Время словно замедлилось, и я смог рассмотреть как медленно разжимаются пальцы Острого, выпуская в меня стрелу. Я рванул вперёд и вправо, стараясь уклониться от стрелы. Она, вспоров ткань куртки, лишь скользнула по кольцам кольчуги, отлетев в сторону.

В момент, когда наконечник стрелы разрезал ткань, время вновь ускорилось, и начало ощущаться как прежде. Сближаясь со священником, я сильно пнул его ногой, стараясь не ударить, а оттолкнуть его от себя. Толчок получился хороший. Отец Роман отскочил назад, ударился спиной о стёкла окна и, разбив их, перевалился через подоконник, вывалившись на балкон. Острый среагировал мгновенно: отбросил лук и начал выхватывать свой клинок. Но и тут я оказался проворнее. Глубокий выпад вперёд, в сторону Острого, и я смог дотянуться лезвием кинжала до его руки раньше, чем он успел выхватить меч. Кинжал разрезал тыльную сторону его ладони, по всей видимости, рассеча сухожилия.

На балконе визжал отец Роман, видимо что-то хорошенько порезав себе разбитыми осколками стекла, а передо мной, пытаясь выхватить меч левой рукой, висящий на поясе слева же, стоял Острый.

– Я не дам тебе умереть как бойцу.
– обратился я к предателю.
– Ты подохнешь как свинья.

Бросив кинжал на пол, я выхватил меч, и направил его в сторону своего бывшего друга.

– Сними свой амулет. Я хочу видеть твои грязные мысли.
– приказал я ему. – Я знаю, что ты не тронулся умом, и поэтому хочу знать, почему ты предал меня той ночью. Почему бросил моего сына, почему бросил Кривого. Почему ты сбежал тогда. Почему пришёл потом в мой дом, придумав сказку про ночных демонов! Сними его! Сними!

– Подойди и сними его сам, если не боишься.
– ответил мне Острый, вынимая левой рукой кинжал.

– Он тебе не поможет.
– сказал я ему, указывая на его оружие.
– Ты правой рукой никогда не мог со мной справиться, а левой и подавно.

– Зато она мне поможет!
– крикнул Острый, и бросился на меня.

Я сделал шаг назад и рубанул по левой руке Алексея, разрубив ему предплечье надвое. Затем я сделал шаг вперёд и сильно пнул его в грудь ногой, от чего он отскочил назад и, ударившись о стену, завалился на пол.

Когда я шагал назад, то явно почувствовал, что задел локтём что-то мягкое, но в момент атаки Острого, я не стал оборачиваться. А вот теперь, когда угроза была устранена, я резко обернулся, готовясь встретиться с неожиданной опасностью. За моей спиной, приподняв руки вверх, стояла Мизумена.

– Я не вмешиваюсь, - произнесла она, приподнимая вверх руки.
– Просто поднялась забрать наши вещи. Можно же?

– Ты о чём?
– спросил я её.

– Амулеты. Им, - она указала на Острого и трупы в коридоре.
– Они уже ни к чему, а нам, возможно, пригодятся. Да и тебе будет легче общаться с другом.

После этих слов, Мизумена тихонько рассмеялась и, не дожидаясь моего позволения, подошла к Острому. Присела рядом с ним на корточки, запустила руку к нему под одежду и несильно дёрнула её обратно. Сунула амулет в карман, и молча, проследовала на балкон.

– Там батюшка помирал.
– сказала жрица, вернувшись в комнату.
– Я помогла ему встретиться с Хозяином его души.

Она рассмеялась, звонким, задорным смехом и перешагивая через труп в коридоре, вышла из квартиры.

– Ну что, Алексей, не помогла тебе эта ведьма?
– спросил я Острого, проникая в его голову.

– Я всё слышу!
– звонко и как-то весело, крикнула Мизумена из подъезда.

– Да сгинь ты уже, нахуй!
– крикнул я ей в ответ.
– Сосредоточиться не даёшь!

Ответом мне была тишина. Тишина и мысли Острого, которые теперь, без защиты амулета Арахны, раскрылись передо мной, словно страницы книг и, которые я с нетерпением прочёл.

В тот вечер, когда мы хоронили Петра, именно помыслы Острого привлекли моё внимание. Именно он желал мне смерти.

Всё началось с того случая на тренировке. Кривой, в пылу сражения, сломал ребро Баламуту. Острый поддержал раненого, а Иван, хоть и недолюбливая Кривого, но встал на его сторону в этом споре. Как это и бывает, слово за слово, и Острый сцепился с Иваном, а я поспешил их разнять, и пока разнимал этих драчунов, случайно двинул локтем в нос Алексея. Потасовка на этом закончилась, но Острый ещё две недели не разговаривал со мной, упрекая меня в том, что я не поддержал его в этом споре. Потом мы конечно помирились, но той дружеской близости, что была между нами раньше, уже не было. Острый, словно отстранился от меня, забросив даже наше общее занятие - кузницу. Я и не вспоминал о этом моменте, до тех пор, пока его позывы ненависти, не почувствовались мною в тот скорбный для нас вечер.