После Нуля

– Я решил заглянуть к вам. Посмотреть, нет ли выживших.
– сказал мне Факел.
– А тут вы. Какие планы? Мстить идём?

– Мы идём.
– ответил ему я.
– А вы идёте своей дорогой.

– Так не пойдет.
– произнёс Факел.
– Я обещал, что я помогу разобраться с твоими врагами, и я это сделаю, хочешь ты этого или нет.

– Есть смысл вас отговаривать?
– спросил я упрямого философа и его друзей.

– Нет.
– ответил Сурок.

– Фатум.
– добавил Факел.

Сделав шаг в сторону города, я замер, заметив вдали бездомных собак.

– Ты чего?
– спросил меня Кривой.

– Собаки.

– ответил я.
– Они обглодают их, тела наших близких. Нужно их сжечь.

Час мы разбирали заборы наших огородов, стаскивая доски в одну большую кучу, складывая погребальный костёр.

Перетаскивая тела погибших, я обратил внимание на то, что лица всех убитых жителей Лукоморья, были целы, словно их убийцы старались сделать так, чтобы мы смогли их опознать. Но у одного человека лицо было изуродовано, а его череп, на затылке, был проломлен, и это был Хакас.

Смотря на его мёртвое лицо, я вспомнил предсмертные слова Велеса:

– Занёсший меч, над головой моей, да последует он за мной, с лицом мёртвым...

Костёр мы разожгли именно на том месте, где был казнён языческий предсказатель смерти Хакаса. Это вышло случайно, только потому, что так оказалось удобнее и быстрее всего, и не несло никакого для нас смысла. Просто совпадение...

Стоя в пятидесяти метрах от огромного пламени костра, я смотрел в огонь, мысленно прощаясь со всем, что связывало меня с этим местом. С женой, с друзьями, с товарищами, с домом, с прошлой, а возможно и со своей собственной жизнью...

Я положил руку на плечо сына и тихо произнёс:

– Обещаю, этой ночью всё закончится.

Глава 34

– Что закончится? Что?! Смерти, убийства, постоянные войны? Что закончится?! Или что-то изменится?
– спросил сын. – Может, мы утром вернёмся в свой дом, где нас будет ждать мама?! Ничего не закончится! Ничего не изменится! Вот что нас всех ждёт! Он указал рукой на огромный костёр.

– Вот наше будущее!
– продолжал кричать Слава.
– Вот, что нас всех ждёт!

Я не стал ему больше ничего говорить. Уже тогда, я твёрдо решил, что если мы переживём этот день, этот финальный бой, то я, чего бы мне это не стоило, посажу его напротив себя и поговорю. Постараюсь объяснить ему всё, что произошло с нами, и самое главное, почему я довёл ситуацию до этого.

Мы молча шли в сторону центра города, туда, где в этот момент, наши враги, торопясь, собирали свои пожитки, стараясь как можно быстрее покинуть город. Вот тебе и честь мундира, вот и святая обязанность, защищать мирных жителей, о которой говорил мне полковник во время нашей встречи. Не было этого ничего! Я знал, что он врёт! Врёт обо всём! Знал, всё равно ввязался в эту игру.

"А может это всё сон?
– промелькнула мысль.
– Может быть, я всё ещё лежу в своей постели, после того ранения, что изуродовало моё лицо?"

Я засучил левый рукав куртки и сильно ущипнул себя, но ничего не произошло. Я, так же, как и до этого, шёл по пыльной дороге, в окружении своих бойцов. Тех, кому посчастливилось выжить рядом со мной.

– Руку сводит?
– спросил Кривой, заметив, что я щиплю себя.

– Что?
– переспросил я, сразу не поняв, о чём он говорил. А когда понял, то добавил.
– Нет. Просто попытался убедиться, что это не сон.

– Я в этом каждое утро пытаюсь убедиться.

– ответил Юрка.
– Только бестолку это всё.

– Бестолку.
– согласился я.
– Но мне очень хочется проснуться.

– К Мураду пойдём?
– спросил Кривой, меняя тему разговора.

– Нужно торопиться. Поэтому пройдем мимо. Просто предупредим. Если он захочет помочь, то выдвинется сразу, а если нет, то и уговаривать нет смысла.
– ответил я, поясняя ему свои слова.

– А вообще, какой план?
– снова спросил Юрка.

– Идём в центр. Находим полковника и убиваем его. Попутно режем всех, кто одет в военную форму или тех, на чей шее увидим защитный амулет.
– поделился я своим планом.

Свежая травка поглядывала из-под неубранной, прошлогодней листвы. Вместе с распускающейся листвой деревьев, она уже разбавила ту серость, в которую Обнуление окрасило этот город. Все эти весенние метаморфозы, несли для людей жизнь. Но не для меня. Я, тот, кого совсем недавно, эти цвета Нового мира, словно введя в транс, заставляли радоваться трагедии Мира, сейчас ненавидел всё, что окружало меня. Я ненавидел эти чудовищные, мрачные дома, грязные улицы, облезлые от краски машины, которые в одночасье, лишившись хозяев, были брошены вдоль обочин. Я ненавидел людей, которые попадались нам на пути, но больше всего, я ненавидел себя. Везде, куда бы я ни пришёл, я оставлял за собой горе и смерть. И даже сейчас, когда я осознал это, всё равно продолжал идти туда, где я вновь буду убивать. Вновь поливать человеческую кровь, оставляя за собой трупы. Сегодня, моей Костлявой подруге, вновь придётся задержаться на работе сверхурочно, и разгребать за мной тот хаос, что я оставлю после себя.

Видимо в тот раз, когда я выкрикивал слова угроз, в адрес тех, кто посмеет притронуться к телу Острого, местные всё-таки меня слышали. Его вонючий труп, покрытый живым ковром мух, лежал на том самом месте, куда он упал с балкона.

– Острый.
– сказал я Юрке, показывая на кусок тухлого мяса, который раньше был нашим другом.

Кривой с отвращением посмотрел в ту сторону, где ползая, друг по другу, периодически взлетая, полчища насекомых поедали протухшую мертвечину, но так ничего мне не ответил.

***

– Кто-нибудь знает, какой сегодня день?
– спросил Юрка, обращаясь ко всем сразу.

– Хуй знает, но если я правильно считаю, то суббота.
– ответил Валерка, третий из компании Факела. Высокий, жилистый парень, на вид, лет тридцати.
– Двадцать седьмое апреля. А что?

– Ты вперёд посмотри.
– пояснил Кривой, указывая на толпу народа, которая шумно гомонила, заполнив собой всё пространство перед рынком.

– Что-то много покупателей сегодня на рынке. – выдал Факел, смотря на толпу людей.

– По-ходу полковник свои точки закрыл, вот все сюда и перебрались. – предположил Кривой.

– Пробирайтесь через толпу.
– приказал я парням.
– Объясню всё рыночной страже и догоню вас.

Идти через это сборище людей, было легко. Толпа, глядя на меня, просто расступалась в сторону. Я не знаю, что именно заставляло их уступать мне дорогу: моя подранная, окровавленная одежда или та аура ненависти и злобы, которая, словно материализовавшись, превратилась в таран, распихивая передо мной людей, но до ворот рынка я дошёл быстро и беспрепятственно.