После Нуля

Перед отъездом я забрал и бросил в телегу лук и стрелы, которые ранее принадлежали Сурку, и попросил Факела и Валерку, которые живые, и почти невредимые, вернулись ещё до того, как мы отправились в погоню, позаботиться о теле Бурана: доставить их к нашему дому и предать огню.

– Хорошо, но Сурка мы тоже возьмём.
– сказал мне на это Факел, а я совсем не был против.

Кривой, словно заправский кучер, выжимал максимум из нашего гужевого транспорта, а я, развалившись в телеге, растирал ушибленную руку.

– Больно?
– спросил сын, сидя, прислонившись к правому борту телеги.

– Нормально.
– ответил ему я.
– Скоро пройдёт.

– Пап.
– обратился ко мне сын, снимая шлем.

– Прости меня. Прости за то, что кричал на тебя.

Он опустил голову и заплакал. Я приподнялся и подполз к нему поближе.

– Я не обижаюсь на тебя.
– спокойно сказал я, обнимая его.
– Всё хорошо.

– Не хорошо.
– сквозь слёзы, ответил на это сын.
– Ты последний родной мне человек, а я кричал на тебя. Так нельзя.

– Можно. Когда нам плохо или когда мы злимся - всегда срываемся на близких. Кричим, обвиняем их во всём, а потом жалеем об этом. И хорошо, если потом можно поговорить по душам, попросить прощение.
– говорил ему я, крепко обнимая.
– Но в этом случае ты был прав, и просить прощение у меня не надо. Это я виноват в том, что наша мама погибла, только я.

– Не говори так.
– не останавливался он.
– Ты не виноват в этом. Ясно тебе? Не виноват.

– Давай не будем сейчас об этом.
– предложил я, понимая, что сейчас не время для этого разговора.
– Вернемся к этому позже, после того, как отомстим, хорошо?

– Хорошо. Только я всё равно не буду тебя винить в этом.
– ответил Слава.

– Знаешь, а возможно именно так и рождаются легенды про оружие.
– неожиданно для него, сменил я тему.

– Ты о чём?
– удивился он и прекратил плакать.

– Ну ты же раньше играл в игры, где герой бегает с разным оружием и крушит им целые армии.
– пояснил я.
– Так вот, у тех компьютерных мечей есть имена, история, способности разные. А что, если и твоя секира, станет легендарной?

– Ну, мы же не в компьютере?
– спросил Слава, и тут же добавил.
– Тут такого не будет.

– Ну а вдруг.
– предположил я, вспоминая одну из своих встреч со Смедом.

– Если она станет легендарной и получит особые свойства, - сказал сын.
– То я буду непобедимым воином.

– Ты и так непобедимый.
– ответил на это я, вспоминая наш бой во дворе администрации.
– Мы вон, с Юркой, побитые, раненые, а на тебе ни царапины, и это всё благодаря твоей секире.

– Не поэтому.
– улыбнулся он.
– Это потому, что ты научил меня шлем одевать. А так-то я два раза по голове получил.

– Внимание.
– прервал нашу беседу Кривой.
– По-ходу это они.

Впереди, в сотне метрах отнас, посреди дороге стояла наша телега, та самая, которую парни пригнали из королевства бомжей. Рядом с ней гоношились три человека, стараясь починить отвалившееся от неё колесо. Подъехав ближе, мы увидели ещё одного человека, который, услышав нас, вышел из-за телеги.

– Полковник!
– вскрикнул я, заметив своего кровника, при этом, Юрка, ударил кобылу вожжами, стараясь ускорить её бег.

Напялив на себя шлем, Слава обратился ко мне с просьбой:

– Пап, отдай мне полковника?

– Забирай.
– согласился я.
– Но тогда младший мой, и убью я его на глазах у отца

– Договорились.
– ответил мне сын, и словно вводя себя в боевое безумие, дважды, сильно ударил ладонью по шлему.

Они не пытались убежать, бросив всё. Они встали в ряд и обнажили оружие. Полковник, его сын и два майора, стояли напротив нас. Было заметно, что из-под их одежды выглядывает кольчуга, которую плёл я или кто-то из моих погибших близких, а в руках троих их них, было моё оружие. Полковник был вооружён своей, казачьей шашкой. У его майоров мечи моего исполнения, один из которых раньше принадлежал Хакасу, а вот его сынок был вооружён мечом Ивана.

– Перед тем, как ты сдохнешь, - обратился я к младшему Егорову.
– Скажи мне, откуда у тебя этот меч?

– У двух алкашей купил, за пять литров самогона.
– ответил он мне, поглаживая лезвие меча. – Хорошее оружие. Как раз для того, чтобы отрубить твою голову.

Хоть я и не мог проникнуть в его голову, его ответ казался мне честным, тем более я уже знал, что к убийству Ивана он не причастен.

– Как ты?
– тихо спросил я Юрку, уже понимая, что как боец, он на сегодня закончился.

– Хуёво.
– ответил он.
– Я вам не помощник, только если совсем плохо будет.

– Там в телеге лук и стрелы.
– сказал ему я.
– Как сблизимся, мы сразу разбежимся в стороны, а ты, если сможешь, гаси майоров, только не вздумай семейку Егоровых убивать.

Кривой кивнул и отошёл назад, а мы с сыном шагнули вперёд.

– Был дураком, дураком и сдохнешь!
– Крикнул полковник, и поцеловал клинок шашки.
– Ещё и сына угробишь!

Четыре бывших военнослужащих Российской армии, сближались с нами. Они знали, кто я, знали, на что способен, но совершенно уверенно шли на нас, словно были заранее уверены в своей победе. Если бы я мог проникнуть в их головы, то узнал бы причину их уверенности. Оба майора и младший Егоров - друзья с детства - половину своей сознательной жизни занимались фехтованием, в нелепом танце тыча друг в друга затупленным кончиком рапиры. А папаша Егоров - потомственный казак, считал, что несколько приёмов джигитовки и горячая запорожская кровь - залог победы над каким-то провинциальным реконструктором. Их ошибка была в том, что в этой драке не будет танцев, не будет фехтования. Не будет тут честного боя - ибо не достоин чести тот, кто убивает детей и женщин!

"Слава - разбегаемся на счёт три. Юрка - первая цель майор со стороны Славы!" - мысленно скомандовал я.

"Раз", Два, Три"

Мы бросились в разные стороны, открывая противников для Кривого, который уже выпускал стрелу. Пролетев двадцать метров, стрела пробила горло майора. Наконечник стрелы вылез с другой стороны шеи, и замер, а с его кончика соскользнула капелька крови и устремилась к земле.

Я рванулся вперёд, нанося сильнейший удар, который мог бы разрубить второго майора надвое. Он подставил меч, стараясь блокировать мой удар. У него получилось это сделать, но удержать меч в руке он не смог. Я знал эту особенность меча Хакаса. Не был Хакас богатырского телосложения, но его ладони были огромные, да и пальцы у него были довольно длинные. Рукоять меча Хакаса, выполненная специально под него, была неудобна для обычной руки, такой, какая была у этого майора. Меч ещё не успел упасть на землю, а мой кинжал, который я, забыв о боли, держал в левой руке, уже вонзился в грудь военного. Клинок, полностью погрузился в его тело, и я почувствовал, как гарда упёрлась в рёбра майора. В этот момент, младший Егоров попытался отрубить мне руку, которой я нанёс смертельный удар его сослуживцу, поэтому мне пришлось отпустить кинжал и отпрыгнуть в сторону.

Хоть я и просил Юрку не стрелять в представителей этой семьи, он не послушал меня и всё-таки помог мне. Но сделал Кривой это по-своему: снял со стрелы наконечник и, подойдя к нам ближе, с десяти метров выстрелил в ногу моего соперника. Стрела попала в правое колено, от чего Егоров вскрикнул и схватился за ногу, совсем забыв о том, что его главный враг - я, стою в двух метрах от него. Быстро сблизившись с ним, я, коленом ударил его в нижнюю челюсть, заставляя его бессознательно упасть на пыльную дорогу.