После полуночи

–  Ну, скажи, например, что ты сейчас хочешь?

–  Я хочу обещанные пять тысяч.

–  Что ж, тогда я хочу услышать твою историю, - ухмыльнулся он.

–  Ну ладно, - сказала я и попыталась выдавить из себя улыбку.

По собственным ощущениям, мне это не удалось.

–  Что-то не так? - cпросил Мерфи.

Да, что-то точно было не так.

Я понимала, что чувствую к нему что-то особое… Что-то, что не испытывала раньше ни к одному парню.

Я что, влюбилась?

Интересно, испытывает ли он взаимное чувство?

А если я расскажу ему свою историю? Наверняка, этим я все испорчу.

Я имею в виду, что когда он узнает всю правду, то я смогу просто резко упасть в его глазах. Возможно, даже вызову отвращение. А как, по-вашему, он должен отреагировать на мой рассказ о том, как я разрубила на куски Тони? Или о том, как я поступила с Джуди?

Нет, я никак не могла рассказать ему правду!

Мы продолжали смотреть друг на друга.

–  С тобой все в порядке?

–  Да, просто… Немного болит голова. У тебя случайно не найдется таблетки аспирина или чего-нибудь подобного?

–  Конечно. Подожди секунду, сейчас принесу.

Он нежно скользнул рукой по моему бедру, после чего поднялся с колен.

–  Что ты больше предпочитаешь: "экседрин", "тайленол" или "бафферин"? - cпросил он.

–  А что лучше всего действует при головной боли?

–  Не знаю, на каждого все действует по-своему…

–  Ладно, давай тогда "экседрин".

Кивнув, он отошел на несколько шагов от кровати и присел, чтобы поднять плавки.

–  Ты одеваешься?

–  У тебя же болит голова.

–  Разве это что-нибудь значит?

–  Мне следует воспринимать это, как намек? - cпросил он и я заметила, что выглядит он растеряно.

–  Ну, я, в общем-то, не пыталась ни на что намекнуть, но если тебе так хочется, то иди и одевайся…

–  Ну… - oн пожал плечами и улыбнулся, - может быть для начала мы должны разобраться с твоей головной болью?

–  Может быть и так.

Он натянул плавки и, не надевая футболки, вышел из спальни.

Я засунула руку под спину и схватила кассету. Засунув ее в рот, я встала с кровати и подняла с пола свою юбку. Направляясь к двери, я обернула ее вокруг талии и застегнула кнопки. Затем я вытащила изо рта кассету, и, сжав ее в правой руке, вышла из спальни.

Никаких признаков Мерфи.

В телевизоре раздавался мужской голос, рассказывающий что-то о Поле Джонсе.

Из ванной я услышала звук бегущей воды.

Быстрым шагом я пересекла гостиную и направилась к своей сумочке, лежащей на конце дивана. Взяв сумочку в руки, я открыла ее.

Мне всего лишь надо было положить туда кассету.

Но я уставилась на то, что лежало в ней: губная помада, какие-то тряпочки, пара тампонов, очки и так далее.

Плюс две связки ключей. Мои и Джуди.

И блокнот с адресом Тони.

И мой кошелек.

Кошелек!

А в нем водительские права!

С фотографией!

И настоящим именем!

И адресом!

–  О, Иисусе, - пробормотала я.

Дрожащими руками, я зарыла кассету где-то в глубине сумочки.

Как же отвратительно я себя чувствовала…

А если Мерфи все видел?

Он же был один здесь, в гостиной… Перед тем, как пойти в банк, и потом, когда вернулся оттуда.

Интересно, заглядывал ли он в мою сумочку?

Может быть, он включил телевизор именно для того, чтобы заглушить посторонние звуки, когда копался в ней?

Хотя нет, вроде бы тогда он был занят снятием одежды…

И наверняка, тогда его мысли были вовсе не о сумочке…

Его голубые джинсы лежали на другом конце дивана. А ботинки с носками валялись рядом на полу.

–  О, ты уже вышла, - услышала я сзади его голос.

–  Тоже, вот, одеваюсь, - сказала я, обернувшись к нему.

–  Отлично, - сказал он, посмотрев на мою грудь, но тут же отвел глаза к лицу.

–  Просто, я подумала, что, возможно, у меня в сумочке завалялась жевательная резинка… Но ее там, кажется нет…

–  Боюсь тебя огорчить, но и у меня нет жевательной резинки, - в одной руке он держал стакан воды, а в другой пилюлю "экседрина". - Но я могу раздобыть ее. Какую ты предпочитаешь? - cпросил он.

–  А ты?

–  "Эйрхэд".

–  Это та, что «сохраняет твое дыхание свежим»? - прощебетала я и обогнула журнальный столик.

–  А чем плохо свежее дыхание?

Он начал приближаться ко мне, но остановился в нескольких шагах.

Я потянулась, чтобы взять у него стакан воды, но он немного отклонился от моих рук и сказал:

–  Постарайся на этот раз быть аккуратнее. Не пролей все это на себя снова.

–  Но в таком случае моя блузка не станет снова мокрой…

–  Конечно, нет. Покраснев, он протянул мне стакан.

Я приняла стакан из его руки, а он распаковал "экседрин". Я протянула левую руку, и он высыпал пару таблеток в мою ладонь. Я глотнула их и запила водой.

Дождавшись, пока я опущу стакан, он спросил:

–  Сильно я тебя порезал?

–  Да нет, - сказала я, взглянув на рану, - ничего страшного. Тем более, кровотечение уже остановилось.

–  Не болит?

–  Да ерунда, не обращай внимания. Все в порядке.

–  Думаю, что лучше будет, если мы все-таки приложим что-нибудь к ране.

–  Как насчет твоих губ?

Он засмеялся и снова покраснел. Ох уж этот Мерфи, все время краснеет.

–  Я имел в виду какой-нибудь антисептик, - сказал он, и, забрав у меня пустой стакан, поставил его на стол.

Пузырек с "экседрином" он поставил туда же. А затем взял меня за руку и повел в сторону ванной.

–  Мы просто немного промоем ее, ладно?

–  Я сама в силах немного подремонтировать себя.

Когда мы зашли в ванную, он смочил ватный тампон перекисью водорода и приложил его к порезу. Руку немного защипало.