После развода. Другая дверь

– Не нужно мне ничего! – вскинул голову Глеб и простонал.

Прохор замялся:

– Натка… я, конечно, могу забрать его к себе… Но я тут никого не знаю. А ты…

У нее факелом в сознании вспыхнуло: «Попал в ДТП, летел с моста». Как же она не поняла сразу, а он еще весь вечер молчал как партизан!

– Так, - оборвала она Прошу. – Давай его сюда. Дальше я сама.

– Ага, ага, - тут же засуетился Прохор, заводя Глеба в номер.

А тот ругался сквозь зубы:

– Предатель! Ната, врет он все. Все нормально…

– Это теперь мне судить, - сказала Ната. – Сюда его, на кровать.

– Хах, - натужно хмыкнул Глеб. – Ну, если ты приказываешь.

Прохор усадил его и тут же засобирался:

– Я это, пойду. Ага? – и ускользнул за дверь.

Остались они вдвоем.

– Ерунда все, - проговорил Глеб. – Не обращай внимания, Ната.

Но она же видела, у него весь лоб в испарине.

– Снимай рубашку, - велела и, видя, что ему трудно, сама стала стягивать.

А там такой кровоподтек на боку, что ей дурно стало. Зажала рот ладонью, но тут же взяла себя в руки и сказала относительно спокойно:

– Рассказывай. Что за ДТП, как летел, куда?

– Да, - он неохотно мотнул головой. – Машина ушла, я успел выскочить. Немного приложился, когда падал. Плечо вывихнул, но то на месте вправили. А это… - покосился на почерневшее пятно с правого боку.

Скорее всего, там три ребра перебито, судя по размеру кроводтека – точно. Наталья долго раздумывать не стала. Звонить в скорую – это конечно хорошо и правильно, но она быстро вытащила визитку Даниила и набрала контактный номер. Пошел вызов…

Нервно было.

– Я смотрю, без меня не можете? – начал было тот насмешливо.

Она резко оборвала:

– Приезжайте, отцу плохо.

И коротко, в двух словах рассказала. Голос мгновенно изменился:

– Сейчас буду.

Теперь надо было ждать.

А Глеб застыл, прикрыв лицо ладонью.

– Черт, как это досадно, что ты меня таким видишь, - проговорил, морщась. – Мужик должен быть сильным, а не нагружать слабую женщину.

Честное слово, ее зло взяло, хотелось его пристукнуть, но она просто сказала:

– Слабая женщина должна быть сильной, чтобы суметь вытащить своего мужика.

Он вдруг повернулся к ней,

– А я твой, да? – уже и голос другой, низко-урчащий.
– Тогда садись рядом, а еще лучше, ляг.

И завалился на спину.

Вот же…

– Хорошо, но только учитывая твое невменяемое состояние, - сказала она и присела на краешек.

Ну, конечно! Ее сразу же сграбастали в охапку. Но, видимо, ему действительно было плохо, потому что Глеб прижал ее к себе и затих. Прошептал только:

– Полежи так со мной. Немного. Я сейчас...

Даниил приехал минут через двадцать, и сразу вслед за ним скорая. Глеб опять ругался, что в травмпункт пойдет сам, своими ногами, но его укололи обезболивающим и все-таки уложили на носилки. Наталья собралась с ним, и пока врачи работали, все-таки спросила Даниила:

– Скажите, зачем вы назначили мне встречу? Хотели посмотреть на меня?

Все-таки царапнула ее проверка, которую он ей устроил. Молодой мужчина усмехнулся и ответил довольно загадочно:

– Не на вас, на отца.

И потом еще добавил:

– Наталья, к вам у меня будет разговор. Но это позже. Я не прощаюсь.

***

Из травмпункта Глеба выпустили уже глубокой ночью, всего в бинтах и накачанного обезболивающими под завязку. И так само собой вышло, что ночевал он все-таки в постели у Натальи.

***

А утро следующего дня принесло сюрпризы многим.

Вчера вечером, когда дневные треволнения с эйфорией прошли, и Прохор успокоился, он все выложил Глебу.

Душа-то у Прохора была нежная и ранимая, а вот память хорошая. И голова (когда он не совал ее в песок от паники) варила отлично. Умел быстро сопоставлять факты, и анализировать, что к чему.

Они сидели вдвоем с Глебом в баре, и вот тут-то он рассказал ему про заказную травлю в сети. Особо, сопя, морщась и теребя красный нос, о том, что очень обидно прошлись по Наталье.

– Веришь, - говорил, обиженно тараща на Глеба глаза. – Я бы никогда ее так не подставил! Да если бы я знал!

Потом еще присовокупил про то, как Наталье прислали «в подарок» коробку еды с Проничевской свадьбы. Еще и соображения свои добавил.

Глеб слушал все это с каменным лицом, потом набрал какой-то контакт. Говорил короткими рублеными фразами, под конец бросил:

– Выяснить, кто заказчик, кто к травле в сетях причастен. К утру имена всех должны быть у меня.

И убрал в сторону гаджет.

Прохор только хлопал глазами еле и смог выдавить:

– Ну ты и страшный, Глеб Борисович.

Потом они выпили немного. И сначала вроде ничего, а потом Прохор заметил, что Глеба как-то странно ведет от боли. И все больше развозит. Вот тогда и подхватился и бегом к Наталье. И не ошибся.

Потому что он так, только суетиться, а Наталья – она такая, коня на скаку может.

***

Насколько Глеб Борисович страшен, выяснилось следующим утром.

Потому что на хвост наступили многим. Пошли в сети опровержения, заявления, что у кого-то оказывается был взломан аккаунт. Но и не только. Пошла и другая волна от особо упертых. Инсинуация на тему того, что, черный пиар был заказан самим художником Лядовым, чтобы привлечь внимание к своему творчеству. Но тональность все-таки изменилась, теперь это уже был не лубок, а «та самая картина, что взорвала общественное мнение загадкой, кто на ней изображен», и которая была оценена по достоинству.

Что такое, вообще, проснуться знаменитым? Это когда уровень хейта и зависти к твоей скромной персоне просто зашкаливает, а твое имя слышно из каждого утюга. В жизни художника Лядова такое было впервые. У него глаза на лоб лезли, его просто распирало от возмущения.

– Вот гады!

Но и перло его вширь от морального удовлетворения тоже.

***

Однако это было далеко не все. Потому что имя заказчика всей этой пиар-акции вычислили. Ресурс Глеб Борисович имел, всех прошерстили и вытрясли.