После смерти
Шрифт:
– Эндрю, ну ты же придешь завтра?
– Черт… ладно… приду.
– Тогда до завтра?
– До завтра, Мари.
И довольная Мари закрыла за собой дверь. Наверное, только что я видел мать Кейтлин, тогда я понимаю ее старшую дочь, которая от них сбежала. Вряд ли эта Мари может уследить за собой, не то, что за детьми. Такие как она, будут вечно корчить из себя молоденьких глупых девочек, пока однажды их хозяин не выбросит их на улицу, поняв, что те больше не приносят дохода. Тогда, скорее всего, Мари научит своему мастерству младшую дочь, забирая все ее заработанные деньги, и транжиря их на наркотики и алкоголь. Единственная надежда для Кейтлин, единственный способ избежать исполнения моего
Я шел по мокрой мостовой, ветер продувал меня насквозь. Я не мог чувствовать холода, но почему же тогда я весь дрожу? Наверно дело не в физических ощущениях, а в том, что происходило сейчас где-то в глубине меня, там, куда смог попасть всего один человек. В мою душу… Слова той девушки в старом доме… «Она появится… она обязательно появится, и я помогу тебе». Что эта девушка имела в виду, понимала ли, о чем говорит? Когда она это сказала, передо мной возник всего один образ, но люди ведь не могут знать, чего я хочу… кого я хочу… Когда же я смирюсь?! Когда же отпущу ее? Отпущу… Элис… Почему, когда она была рядом, она освещала мой путь, но когда исчезла, воспоминания о ней прожигают душу? Почему они не могут греть меня в такие моменты, как сейчас? А если бы я оставил ее раньше, и Мария не добралась бы до нее? Что было бы между нами? Если бы она была до сих пор жива, смог бы я быть от нее так далеко? Нет… нет… не смог бы, я был ослеплен желанием спасти ее. Я бы вернулся, по-другому быть не могло. Я был бы с ней, если бы она простила… а сейчас… простит ли она меня за то, что я сделал… и не сделал…
Сейчас мой мир полон тьмы и одиночества, я погрузился в вечную ночь. Когда я видел что-нибудь красивое, чистое, неземное? Я поднял голову к небу… на протяжении этих пяти лет не видел ничего красивее звезд, и в каждой звезде я видел ее. Звезды исчезают с небосклона не потому, что встает солнце, а потому что появляется Элис… появляется где-то глубоко во мне… заставляя смеяться от счастья, что она была, и кричать от боли, что ее нет.
К моему глубокому разочарованию, минут через тридцать тучи рассеялись, и вышло солнце. Мне весь день пришлось прятаться в каком-то мокром и темном подвале… даже в таких холодных и мрачных городах как Трентон, иногда бывает солнечно. Когда солнце зашло, я наконец-то смог выйти из своего убежища. Я решил, что та девушка, просто шутила, к тому же у меня не осталось никакого желания оставаться в этом городе. Еще чуть-чуть, и местные жители начнут здороваться со мной, и называть по имени… сколько я здесь пробыл? Кажется, полгода, все города, все места смешивались в одно большое серое воспоминание, и уже сложно разобрать, где Трентон, а где Палмвиль… люди умирают везде одинаково…
Я шел сквозь сумерки, опустившиеся на город, почему мне вдруг стало так тяжело уйти отсюда? Неужели, я, правда, чего-то жду? Неужели, правда, не могу выбросить из головы ту девушку, с ее въедливыми словами… они как будто пропитали мое замерзшее сердце. «Она появится…», да нет же! Нет, не появится… нельзя вернуть человека из другого мира, а вдруг… вдруг ей там хорошо? А я пытаюсь найти способ вернуть Элис сюда? А если она не хочет? Если уже забыла меня? От этих слов мне стало так больно, что я не смог больше идти. Я прижался к стене какого-то высокого мрачного здания, и закрыл глаза. Если бы я мог вернуть ее, зная, что ей там лучше, вернул бы?.. Я не хотел отвечать на этот вопрос даже себе… хотя знал ответ… как можно быть таким эгоистом? Если она счастлива, то я тоже должен быть счастлив… Но как же успокоить эту жгучую боль, мои собственные воспоминания, мои мысли стали для меня злейшими врагами… Как же я могу отпустить Элис?! Как забыть ее, подарив ей вечный покой и забвение?
Я открыл глаза, потом сильно зажмурился, и снова открыл. Но мое видение не исчезало, более того, оно приближалось ко мне, оно улыбалось… я не верил в приведения, но похоже, я уже давно должен был перестать быть атеистом. Каждый мускул в моем теле напрягся, как будто напоминая, что это реальность. Девушка подошла ко мне, она грустно улыбалась, затем прикусила нижнюю губу и усмехнулась. Она долго смотрела на меня, как будто не решаясь заговорить…
– Что же, Джаспер, не узнаешь меня?
–
Нет.– А мне, кажется, узнаешь… ну же, назови мое имя…
– Это невозможно… невозможно…
– Как меня зовут, Джаспер?
– …Элис.
Я смотрел на нее, боясь даже пошевелиться. Что же происходит? Она… Девушка подошла ко мне, провела рукой по моей щеке. Такая холодная, даже холоднее чем моя кожа, я помню этот холод… Она встала на цыпочки, и прошептала мне на ухо:
– Я так много должна рассказать тебе… Джаспер… так много… ты простишь меня?
– За что?
Прекрасное видение дотронулось губами до моей щеки, и поцеловала меня в губы. Я понимал, что отвечаю на поцелуй, что руки вот-вот сожмут ее в объятиях, я чувствовал ледяное сияние, исходившее от ее тела… этот холод... я понял что происходит. Глава 5
Что-то начинается
Говард усмехнулся и взъерошил мои волосы.
– Элис, сомневаюсь, что если я буду думать о своих желаниях, кому-нибудь будет хорошо. Нам нужно идти.
Он шел чуть впереди меня, напряженно размышляя о чем-то. Если бы я хоть раз могла прочесть его мысли… Говард знает обо мне все, но что знаю я о нем? Он не любит говорить о себе, о своем прошлом. Да и о моем прошлом он тоже говорит с неохотой. Что же такого ужасного могло со мной произойти, что он не хочет мне рассказать? Однажды он сказал, что я сама заставила себя все забыть, но как же заставить себя вспомнить? Я просила его рассказать, что же со мной произошло, но Говард сказал, что если он скажет, я его никогда не прощу. Он говорил, что самое светлое и радостное, что со мной происходило, случилось уже когда я стала вампиром, а грустные воспоминания мне ни к чему. Конечно, это так… наверное, по другому быть не может, когда встречаешь настоящую любовь…
Домой мы могли попасть только пройдя, по всегда шумной и многолюдной Вестен-стрит. Поэтому, дойдя до нее, мы практически зашли в тупик. Выйти на солнечный свет невозможно, при таком скоплении народа, поэтому нужно просто подождать, пока солнце зайдет за тучу, и в тени пробежать. Даже в такой ранний час, да еще и в выходной, на Вестен-стрит было настоящее столпотворение, а мы ведь вроде специально выбирали район потише. Что же тогда творится на остальных улицах города? Я редко выходила за пределы Мервинтон-хиллз. Это самый престижный район города, который не идет ни в какое сравнение с остальными. Но об этом я могу судить только по рассказам людей вокруг. Я не особо интересовалась достопримечательностями города, да и вообще городом. За эти пять лет, я потеряла интерес абсолютно ко всему. Меня даже начали раздражать звуки пианино, которое я когда-то так любила, я ненавижу рисовать, потому что, чтобы я не попыталась изобразить, в итоге получается одно и то же лицо… всегда одно и то же.
– Черт, нам же нужно просто попасть в тот переулок, а мы застряли тут!
– Ты куда-то торопишься, Говард?
– У меня встреча в десять… давай, перед тем как ты опять решишь побегать по улицам, ты посмотришь прогноз погоды?
– Они не всегда точные.
– Как твои предсказания, Элис?
– Ну я же стараюсь, думаешь это так легко?
– Ты должна посмотреть в будущее непредвзято, как если бы ты открыла книгу, совершенно не задумываясь о том, что делаешь, и что это невозможно.
– Решил научить меня как пользоваться моим же даром?
– Ну если ты сама не можешь…
– Ладно… как-нибудь попробую… а как ты научился заглядывать в прошлое людей?
– Не знаю… как-то само пришло… глаза - зеркало души, просто, кроме своего отражения, которое привыкли видеть люди, я могу увидеть нечто более глубокое… Я смотрю дальше… наверно так… но в этом мало чего хорошего… Людей мое вмешательство вообще убивает, а вампиров… это ты и сама знаешь… Лет через десять все пройдет окончательно, полностью восстановишься и опять будешь непробиваемой… надеюсь… Черт, при такой ветреной погоде, и не одного облака…