Последнее обещание, которое ты дала

Улыбка Адди исчезла, и на ее лице появилось безучастное выражение — настолько отстраненное, что даже мои собственные заученные маски не выдержали бы сравнения. Ева заметила это, но не дала ей возможности спрятаться за этим щитом. Вместо этого она направилась к кладовке.

— Я буду показывать продукты, а ты просто говори «да» или «нет», если они тебе нравятся.

Райдер, привлеченный этим занятием, оставил меня у окна и вернулся в кухню. Адди слезла с табуретки и последовала за Евой к шкафу.

Ева указывала на разные продукты, называя их вслух — сладости, овощи, даже какие-то совершенно вымышленные вещи. Она терпеливо ждала, пока девочка кивала, качала головой или пожимала плечами. Потом они перешли к холодильнику и повторили процесс.

Я легко могла определить продукты, с которыми Адди никогда раньше не сталкивалась. Если она всю жизнь была в бегах с Рэйвен, у них вряд ли была возможность задерживаться где-то настолько долго, чтобы ее мать могла готовить полноценные блюда. Это отчетливо читалось в том, как часто Адди просто пожимала плечами, не зная, что ответить.

Я наблюдала за Евой, и мое уважение к ней росло. Она добилась от девочки большего за час, чем я за сутки. Если Адди и собиралась открыть кому-то душу, это точно не была язвительный агент АНБ.

После лет, проведенных в том, чтобы научиться скрывать свои эмоции и свою настоящую личность, мне предстояло сделать противоположное.

Чтобы она доверилась мне, мне придется открыться самой. И эта мысль пугала меня сильнее, чем автоматные очереди, которые я пережила в южноамериканских джунглях.

Глава 13

Райдер

Не только Адди расслабилась и очаровалась моими родителями. Джиа тоже… и я. Напряжение, которое витало в воздухе с тех пор, как я вошёл в офис брата этим утром, практически исчезло к тому моменту, когда мы уже смеялись за пирогом с домашним ванильным мороженым.

Адди по-прежнему не говорила больше пары слов, но её плечи были расслаблены. Она слушала, улыбалась и даже смеялась, пока мои родители рассказывали ей о нашей семье, ранчо и Миле. Они с явным удовольствием вспоминали истории из моего детства. Я понимал, зачем они это делают — чтобы ребёнок лучше меня узнал. Я был им благодарен, но в то же время чувствовал себя не в своей тарелке, потому что эти истории слышала не только Адди. Их слышала и та упрямая девушка, которая привлекала меня так, как не привлекала ни одна женщина со времен Рэйвен… возможно, даже больше, чем Рэйвен.

Моя улыбка мгновенно исчезла.

Я собрал тарелки и направился на кухню, чтобы их вымыть, как делал всю свою жизнь. У нас было простое правило — посуду моют дети, и точка. Джиа вошла следом с последней стопкой тарелок, встала рядом и начала вытирать их. Если бы я засунул посуду в посудомоечную машину, мама бы мне этого не простила.

Тишина между нами должна могла бы быть неловкой, но не была. Будто заклинание, которое наложила моя мама, превратило временное перемирие, заключённое в офисе брата, в реальность. Только вот оно не притупило осознание того, как сильно меня тянет к Джиа. Наоборот, в тишине это ощущение стало ещё сильнее. Каждый раз, когда наши пальцы случайно касались друг друга, когда плечи соприкасались, казалось, будто мы танцуем медленный танец. Жар между нами то вспыхивал, то затухал, но не исчезал.

— Ты любишь котят? — вдруг спросила мама.

Я резко повернулся к столу, за которым сидела Адди. Через окно за её спиной было видно звёздное небо. Девочка восторженно кивнула, а я едва сдержал стон. Нет, кота я домой не приведу. Если они живут в сарае — ради бога. Они ловят мышей, а гости любят наблюдать за ними, когда те лениво валяются на солнце. Но там им и место. Я не собирался позволять, чтобы моя кожаная мебель превратилась в клочья, и уж точно не собирался убирать за кошкой лоток. На ферме я и так убираю за животными больше, чем мне хотелось бы.

— Ну, когда Райдер привезёт тебя завтра на ранчо, ты сможешь познакомиться с малышами, которых родила наша сарайная кошка. Им всего несколько недель, но глаза уже открылись, и они начинают исследовать мир. А если тебе нравятся животные, у нас их полно. Лошади, коровы и даже курятник. Иногда жалею, что его держу, но зато у нас всегда свежие яйца. Я могу научить тебя их собирать. Мила всегда слишком шумит в курятнике, и куры волнуются, но ты ведь спокойная, значит, у тебя получится.

Глаза Адди распахнулись от удивления.

— Завтра мы идём по магазинам, — сказал я, вытирая руки и возвращаясь к столу. — Адди нужны вещи… да и вообще всё.

— Тогда заезжайте после шопинга. Поужинаем, и Адди познакомится с остальной семьёй.

— Мама, — я понизил голос, давая понять, что ей стоит притормозить.

— Не «мамакай» мне тут. Адди будет в порядке, правда же?

Но когда она повернулась к девочке, та снова замкнулась в себе. Улыбка исчезла, плечи напряглись, а на лице появилось пустое выражение. Мама нахмурилась, затем перевела на меня взгляд, в котором читался вопрос, на который я не мог ответить.

— Ты прав, — сказала она чуть позже. — Просто мне так хотелось, чтобы все её увидели и приняли, что я немного увлеклась. Не торопитесь. Мы будем ждать, когда она будет готова.

Она встала, и отец тоже поднялся.

— Дадим вам отдохнуть.

Я знал маму достаточно хорошо, чтобы понять, что ей нестерпимо хотелось обнять Адди, но вместо этого она просто слегка коснулась её плеча.

— Я правда рада, что ты с нами. В следующий раз можем испечь печенье с шоколадной крошкой. Или с корицей — это любимое печенье Милы.

Впервые с момента прихода родителей наступила тишина. Напряжение вернулось в комнату, и мне это не нравилось. Мне хотелось вернуть ту лёгкость, в которой мы все пребывали всего несколько минут назад.

— Я провожу вас, — сказал я.

Мы вышли на крыльцо, и я посмотрел на старый Додж отца, припаркованный у дома.

— Когда ты уже избавишься от этого Доджа и купишь себе нормальный Шеви? — поддел я его, пока он открывал дверь маме.

В нашей семье, у меня, брата и отца, были машины трёх разных американских марок, и мы регулярно подкалывали друг друга по этому поводу.

— Додж был хорош для моего отца, хорош для тебя, когда ты в детстве своей задницей сидел на его капоте, и будет хорош для меня, пока не умру и не отправят меня в землю.

— Ещё пара таких словечек, и Мила оплатит колледж из твоей ругательной копилки, — заметила мама, садясь в машину с улыбкой. Потом её лицо посерьёзнело. — Справишься с укладыванием? Ванна, книжки, обнимашки?

Чёрт. Я даже не подумал об этом. Но я ведь не раз сидел с Милой. Обычно меня звали только в крайнем случае, но я справлялся. Значит, смогу и сейчас, с девочкой, которая по идее должна быть моей, верно?