Последний Герой. Том 1

Детектор лжи? Я задумался… Только для социопатов он не проблема, у них эмоций почти нет, и мыслят они по-другому. Такой как Рябой запросто обманет любой полиграф.

— Вот взять, например, Рябинина, который, как вы говорите, ворует велосипеды. Кхе-кхе… Да, он не кристален. Он судим по малолетке за грабеж. Звучит громко, но по факту глупость обыкновенная: будучи подростком, отнял у школьников деньги. Столько лет прошло, он сейчас другой человек.

Я лишь незаметно поморщился. Эх, Палыч, тебе ли не знать, что горбатого могила исправит, а вора вообще ничего не переделает. Пока будем считать, что ты реально не в курсах по поводу того, кто есть на самом деле Рябой.

Неудивительно, если уж Валет сейчас в дамках, то и его подручный очистился. Видимо, в этом времени много таких беленьких и пушистеньких из девяностых.

В кабинет постучали.

— Разрешите? — и в открывшуся дверь просунулся сам Рябой.

На удивление хорошо сохранился. Только сухой и прямой, как щепка. Ни седины, ни лысины, только борозды морщин на лице, как шрамы от прошлой жизни.

— Входи, Леня, — махнул ему Палыч. — Как там в оружейке? Сигналка не барахлит больше?

— Починили, Пал Палыч.

— Хорошо… Вот, Леонид. Тобой товарищи из полиции интересуются. Ты, говорят, велики по подъездам тыришь.

— Велики? — Рябой входить не спешил, остановился.

Я же неторопливо и без резких движений поднялся со стула, пошел к двери, чтобы пресечь его возможную попытку побега.

— Мы уже переговорили с вашим директором, — улыбался я Рябому, — но заявления поступили, зарегистрированы. Обязаны, так сказать, отреагировать. Вот, взгляните, это распечатка картинки с камеры видеонаблюдения.

Я потянулся в карман, достал свернутую бумажку, но не разворачивал, потому что это была распечатка из полицейской базы данных по Рябому, которую дала мне Кобра. Главное — его заманить поглубже в кабинет.

Не нравится мне, что он в дверях застыл.

Рябой глянул на мою руку с бумажкой, на своего шефа, потом перевел взгляд на Оксану. Улыбнулся, сделал шаг назад:

— Конечно… Я это… Сейчас паспорт только возьму. Нужно?

— Не стоит, — продолжал я улыбаться. — Просто посмотрите на фото.

Я уловил, что при взгляде на Кобру у него на виске вздулась вдруг жилка.

Черт! Похоже, он ее узнал. И все понял. Начальник УГРО — личность видная. Не будет сотрудник такого ранга приходить за велосипедным воришкой.

Я рванул с места, в два прыжка очутился возле двери, но Рябой на долю секунды раньше уже кинулся прочь. Резко развернулся и хлопнул массивной дверью. Та чуть не прибила меня. Пришлось затормозиться.

— Стоять! Полиция! — рявкнул я. На этот раз правильно. — Стрелять буду!

Но на такой понт киллера не возьмешь. Он даже не дернулся.

Рябому за полтинник, но резвый, гад. Бегает быстро. Еще и каждый закуток знает в здании. Я выскочил в коридор, повертел башкой.

Куда дальше? Вправо? Влево?

— Ты — туда, я туда! — махнула рукой подоспевшая Кобра.

— Давай! — крикнул я и рванул в правую ветку коридора, а она — в левую.

Кабинеты, в основном, закрыты. Проскочил вниз — никого, наверх — пусто. Вернулся в кабинет Палыча.

— Прикажите перекрыть выход, — сказал я ему.

— Не понимаю, — тупил тот, разводя руками. — Почему он убежал…

— Пока мент думает — вор уже в поезде… — тихо проговорил я свою коронную поговорку из прошлой жизни.

Придумал ее как-то давным-давно и частенько использовал. И Черкасов прекрасно ее знал.

Палыч застыл, побелел, будто обратившись в мрамор, глянул на меня, тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение.

— Быстрее! — кивнул я на телефон.

Он схватил трубку, нажал на кнопку быстрого вызова.

— Каширин?! Это Черкасов. Запечатай выходы все. Никого не выпускать. Ни одна мышь чтобы! Особенно не выпускайте Рябинина. Ищите по зданию. Слышишь? Рябинин!… Конь в пальто! Леньку ловите, говорю, твою мать! Избушку на клюшку! Понял?! Войско, бля…

Он хлопнул трубкой об аппарат, поднял на меня глаза:

— Никуда не денется, найдем. Так что же все-таки он натворил?

— Велосипед уж очень дорогой был, — хмыкнул я.

Я не знал пока, можно доверять этому Палычу новой формации или нет.

— Пойдемте, — он достал из сейфа пистолет Макарова. Не ИЖ, его ослабленную копию для ЧОП, а именно боевой макарыч. — Поищем воришку.

Я узнал ствол — наградной. Дали Палычу, когда он задержал отморозка с ружьем, что палил в парке по воронам, а заодно и по гражданам. Черкасова тогда ранило дробью, а после госпиталя ему торжественно вручили этот ПМ и орден мужества.

— Идем, — я рефлекторно провел рукой туда, где обычно висит оперативка. Но кобуры там не оказалось.

Палыч заметил жест.

— Опер — и без оружия?

— Выходной, — пожал я плечами.

Мы выскочили в коридор. Там уже была суета. Носились ЧОПовцы в камуфляже. Прочесывали коридоры, кабинеты.

— Рябинин из здания выходил? — остановил Палыч одного бойца.

— Нет.

— Искать!

— Есть…

Ответил по-военному. Похоже, много в штате бывших спецов.

Мы пробежали коридор. Какой-то закуток. Потом опять коридор. Мимо мелькали запертые двери с табличками: кадры, бухгалтерия.

— Сюда… — кивнул Палыч в сторону лестницы, ведущей, похоже, на чердак. — Он мог уйти через крышу.

Я чуть замешкался. Заманивает? Отвлекает? Если да, то идти никак нельзя. Если нет, то и без меня его возьмет, будь Рябой действительно на крыше. Палыч — опер тертый, справится. А я, пожалуй, вниз пойду, там пошукаю.

— Лучше разделимся, — крикнул я и побежал вниз.

Свернул с лестницы на этаж, заглянул. Внимание привлекла распахнутая дверь туалета. Двери сортиров всё-таки обычно прикрывают. Подозрительно.

Я шмыгнул туда. Чисто, как в больнице (да не той, привычной, а этой, современной), даже не скажешь, что толчок.

Ага… Вот и след ботинка на белоснежном подоконнике. В такой чистоте сразу заметно. Окна нараспашку. Высунулся — второй этаж.

След от обутка 43–44 размера — щелкнуло в мозгу. Мужской след.

Я встал на подоконник и посмотрел вниз. Прыгнул Рябой? Тоже сигануть? Этаж второй, но потолки у здания высокие, считай, что по обычным меркам почти третий этаж. Вряд ли всё-таки он прыгнул. Я оглянулся и нашел рядом с оконным проемом водосточную трубу. Новая, на вид крепкая.