Последний Паладин. Том 3

— Еретиков мы навестим… — сквозь широкую улыбку продолжил Малой.

— … похор-р-роним и съедим! — с ходу добил рифму Клювик, и веселая рожа здоровяка повернулась ко мне.

Я же сидел с недоуменным лицом, пытаясь понять как так вышло, что машину смерти, которую семь сотен лет назад боялись миллионы людей по всему миру, за неделю превратили в стихоплета.

И ведь судя по лицу Малого он не осознает, что попугай говорит это все нихрена не в шутку! Он запоминает и будет воплощать все, что сказал! А это вообще не смешно!

От того, сколько гештальтов бедному попугаю могли открыть эти шутники, у меня закружилась голова.

— Вы чего, босс? — удивился Малой, — разве не круто? Его Лиса научила! Прикиньте, он добивает почти любую строчку! Вот смотрите, — едва сдерживая смех, призадумался парень и вновь повернулся к попугаю, — раз, два, три, четыре, пять…

— … ер-р-ретик должен страдать!

— Пять, четыре, три, два, раз…

— Ер-р-ретиков сожгу сейчас! — в прямом смысле загорелись глазки у попугая, и я едва успел перекрыть энергетический кран пернатому психу, который уже почти ломанулся сжигать всю больницу к чертям!

— Стоять! — гаркнул я и только успевший вспыхнуть стихийный огонек на перьях попуга тут же погас, а он виновато отвел взгляд.

— Ну чего вы, босс! — обиделся Малой, — весело же!

Ух. Только сейчас я понял, насколько правильно поступил, запретив фамильяру покидать теневой квартал без моего надзора!

— Шутники, блин, — выдохнул я, жестко ограничив ему приток энергии.

Хотя потом и у меня проснулось любопытство… зараза.

Реально все может добить?

— И во сне и наяву… — осторожно произнес я.

— … пасть ер-р-ретикам порву! — весело отозвался Клювик.

— Ладно, это можно, — засмеялся я и указал фамильяру на отдельно стоящее белое здание в дальнем углу территории, в котором прямо сейчас шестеро молодых аристократов с разной степенью загипсованности пили водку и нелицеприятно отзывались о некоем «теневом ушлепке».

И если дерзкое поведение этих дегенератов в «Южном Пантеоне» я еще мог списать на ментальный контроль двух лидеров их шайки, то происходящее сейчас их собственный выбор. А за каждым выбором следуют последствия.

Призрак Акса мне свидетель, я давал ребятам шанс. Кто ж виноват, что они не хотят жить?

— Внутри здания шестерка обиженных ребят прямо сейчас планирует как сломать мне ноги и заставить смотреть групповое изнасилование Лексы, — констатировал я, глядя на попугая, — как думаешь, это еретики?

— ЕР-Р-РЕТИКИ!!! — ни секунды не сомневаясь отозвался Клювик, и его глазки вновь начали наливаться огнем.

— Стопэ, приятель, — погрозил я пальцем, — мы же не хотим уничтожать всю больницу.

— Не хот-т-тим? — расстроенно спросил попуг.

— Не хотим! — твердо подтвердил я и влил в фамильяра ровно столько энергии, сколько необходимо и открыл окно фургона.

Кивнув, попугай словно ниндзя смазался в пространстве, и окна белой пристройки окрасились красным изнутри.

Грубовато, конечно, но ладно. Тревогу же не поднял… — подумалось мне, и в этот момент я увидел, как с бешеными криками и, хромая на загипсованной ноге, к больнице полз на четвереньках окровавленный чувак.

А за ним вприпрыжку семенил маленький черный попугай и громко приговаривал:

— НУ-КА ПАДЛА, НУ-КА ВСТАТЬ, ЕР-Р-РЕТИКИ ДОЛЖНЫ СТР-Р-Р-Р-РАДАТЬ!

— Да твою ж мать! — отбил я фейспалм, а сидящий рядом Малой почему-то больше не смеялся.

* * *

Отставной капитан имперского спецназа Фома Григорьевич Старский любил свою работу всей душой.

Как и большинство однокашников, он пошел в имперские войска с надеждой показать себя и получить место в Клане, но годы шли и вдруг оказалось, что его способности куда больше подходят для устранения людей, чем тварей, и этим он в итоге и занимался большую часть службы, так и не дождавшись приглашения от Кланов.

А потом пик силы оказался позади, и капитан сам не заметил, как здоровье начало шалить и Фома стал подумывать об уходе на гражданку.

И тут ему подвернулась вакансия начальника охраны в одном элитном заведении Империи, которое, однако, обслуживало исключительно аристократов. За годы службы Фома Григорьевич привык подстраховывать клановые задницы, да и общаться с аристократами хоть и не любил, но умел.

Платить обещали щедро, а работка казалась совершенно непыльной. Присматривай за небольшой территорией Медицинского центра, не пускай зевак на крышу и следи, чтобы высокородные рожи больных не находили на свою задницу приключения, да не устраивали дуэлей на территории.

В принципе, ничего сложного и матерый капитан, который тут стал для местных просто «Григорич», прекрасно справлялся со своей работой и за определенную плату закрывал глаза на мелкие шалости и хотелки благородных пациентов.

Например такие, как выделить шестерым пацанам служебную переговорку под какой-то там «учебный проект». Берешь главврача в долю, да поглядываешь, чтобы за территорию молодые пьянчуги не вышли и все хорошо.

Сильно Григорич в дела аристократов не вникал и даже снабдить ребят водкой и закусками было простым делом, за которое он привычно отстегнул себе в карман положенную комиссию.

Ранения у пациентов были пустяковые, со дня на день их должны были выписать, а лишняя денежка карману не повредит.

По крайней мере, так ему казалось, пока он не увидел это.

За свою долгую службу капитан повидал всякое, но поющая частушки портальная тварь поставила в ступор даже опытного вояку. Однако вспомнив, зачем он здесь, Григорич схватился за винтовку и выстрелил в черное пятно, оказавшееся попугаем.

Только вот тварь это не взяло… мультистихийную пулю словно засосало внутрь крошечного тельца и последнее, что Григорич видел в жизни это окровавленный клюв, летящий ему в глаз.

* * *

Фургон мчал по шоссе в полной тишине.

Не играла музыка.

Не шутил Малой.

Лишь мерный звук двигателей и попугай, вычищающий кровавые ошметки из перьев, нарушали тишину.

— Ну, по крайней мере, больницу он не сжег, — осторожно подал голос Малой, слегка виновато глянув в зеркало заднего вида.

Походу узнал в некоторых стишках работы собственного сочинения.

Впрочем, я не злился ни на Малого, ни на фамильяра, жертвой которого стало в итоге тридцать семь еретиков.