Последний Персидский поход

Никитин тычками в спину втолкал своих подчиненных за ним, и сам зашел.

«Духан» там стоял, что надо, чуть с ног не валило. Ужин сразу стал проситься наружу. Один дембель, отвернувшись, тут же «метнул харч».

«Клиентов» в морге было двое – спецназовский «крестник» и какой-то пожилой «дух». Они лежали голые, плохо заштопанные, и смердели. «Наш» уже порядочно раздулся, но в нем все равно можно было опознать крепко сложенного мужчину, лет 35, среднего роста, европейского типа, со светлыми волосами.

Стараясь не дышать, бойцы расстелили плащ-накидку на полу возле стола и перебросили «клиента» вниз.

Он шмякнулся, словно большая жаба.

– Раз-два! – «штрафники» решительно подхватили куль, затянув углы, они быстро вытащили наш груз за дверь.

………………………………………………….

«Жмура» в два счета дотащили, до БТРа, и погрузили сверху, туда же влезли капитан со старлеем, что прилетели с Кузьмичевым.

Помилованные преступники хотели влезть следом, но их жестами отпустили с миром.

Они все равно нервно вздрогнули, когда майор вслед им сказал:

– Спасибо, хлопцы! Свободны. А мы пошли! И ты тоже – это Джаграну.

………………………………………………………

В комнате Джаграна майор раскинул карту:

– Где, говоришь, это было?

Никитин быстро нашел искомое место и ткнул пальцем в карту.

– Так-так… Теперь показывай, что при нем нашли.

Джагран вынул из сейфа распотрошенный сверток с непонятными купюрами и нераспечатанные коробочки.

– Подорваться не боялись? – спросил Кузьмич, взвешивая на ладони увесистый пакет.

– Вряд стал бы этот гад таскать под одеждой взрывчатку. У них в кузове мины с реактивными снарядами навалом лежали, – вставил свое слово Никитин.

– Ну-ну… И что, по-вашему, это такое? – майор кивнул на пачку.

– Похоже на деньги,– неуверенно ответил Никитин.

– Не вскрывали?

– Как можно, товарищ майор? Хотя страсть как любопытно посмотреть, что же это за валюта такая, - сказал Джагран.

– Ладно, когда разберемся, сообщим, так и быть. Значит, все это я забираю с собой, - и кивнул Никитину,– Тебе передали?

– Так точно, вот только…

– Что еще?

– Расписку нужно.

Это развеселило Кузьмича. Он привык сам брать расписки, а не давать их. Но, хохотнув, все же махнул рукой.

– Ладно. Пиши: «Принято от гражданина…» Без званий, сам понимаешь… «На хранение» ?.. Нет. Лучше «на экспертизу». Она ведь будет…– Кузьмич задумался, но ненадолго, - «Первое: Пачка неустановленной инвалюты на неустановленную сумму - одна. Второе: Свертки с неустановленным содержимым – два.» Слушай, Никитин, только никому эту расписку не показывай, а то надо мной все смеяться будут!

– Дальше-то как? – не поддержал веселье майора Никитин.

– «Третье: Неустановленный труп – один».Дата, подпись, тоже без должностей и званий.

Кузьмичев взял у Никитина расписку и поставил на ней невразумительную закорючку.

– Держи!

– Товарищ майор, Вы ж понимаете…– начал извиняющимся тоном Никитин.

– Понимаю. Бюрократ ваш Петрович! – он хмыкнул, майор, вставая, – Ну, бывайте.

Никитин, вздохнув, аккуратно сложил этот удивительный документ и засунул в карман «песочки».

– Значит так,– посерьезнел особист, – С этого момента над этим делом трудимся вместе. С начальством вашим все согласовано. Никаких подписок о неразглашении не беру, вы офицеры-разведчики, сами все соображаете. Никаких разговоров, разумеется, если что узнаете, докладывать, как положено, через своих начальников. И не делайте такие морды, я ж вам не предлагаю сообщать, кто с кем спит. Дело у нас общее. Кстати, все это прописано в соответствующих приказах. И наших и ваших. Ты – это Джаграну, - напряги своих «помощников», пусть побегают. Удачи!

Кузьмич поднялся, вышел из комнаты.

В окно было видно, как он скорой походкой спешил к УАЗику.

Уазик и БТР выехали в ворота.

Никитин и Джагран молча сидели в комнате.

Вскоре в небе застучали винты.

Никитин облегченно вздохнул, и предложил Джаграну:

– Пошли в бассейн. Все уже кончилось.

– Боюсь, что только начинается,– напророчил Джагран.

Глава 3

***

Титры: Анапа. Краснодарский край. СССР

2 июля 1988 года.

Кирпич вошел в комнату, блестя мокрыми волосами.

Николай Иванович с Мариной, действительно, без него чаепитие не начинали, и Кирпич второй раз за этот день смутился.

– Извините, что я так долго,– сказал он, стараясь смотреть на накрытый стол, а не на девушку.

– Ерунда,– ответил старик, делая приглашающий жест, - садись.

Чаепитие началось с того, что хозяин достал из холодильника бутылку домашней настойки и нацедил три рюмки – две полные, в одну чуть-чуть.

– Ну, что ж, давайте помянем остатний раз Олежку Бойко, нашего соседа, моего ученика, и твоего, Коля, боевого товарища, храброго солдата и отличного парня. Вечная ему память!

Опрокидывая рюмку, Кирпичников, бросив взгляд на Марину, заметил, что у той глаза на мокром месте. Зря затеял дед эту панихиду, ведь знает же…