Последний подарок богини

– Вот дерьмо старой обезьяны!

На темно-сером камне четко выделялась нарисованная мелом стрела.

– Да он нас кругами водит!
– заорал Рвач, и гулкое эхо, угасая, разнеслось по тоннелям.
– Мужелюб! Издохший шакал! Моча даросской шлюхи!

Тиллий, потеряв от страха голову, вырвал ремень из рук ошарашенного Кривого Арута и бросился в темноту.

– Держите!
– громко скомандовал незнакомец.
– Не дайте ему уйти.

Рвач через десяток шагов нагнал беглеца, свалил на пол и стал яростно пинать ногами. Одноглазый выхватил нож.

– Я ему яйца отрежу.

– Не убивать!
– властно приказал господин.
– Отпустите, я сказал!

– Но, господин, - взмолился Арут.
– Если мы отдадим его Минуцам живьем, он нас выдаст!

– Никто никого не отдаст!

– Что?!
– вытаращил глаза Рвач.
– Этот кусок дерьма весь день водил нас как ослов на веревочке.

– Ты будешь мне возражать?
– спросил незнакомец, поднимаясь.
– Забыл свое место?

– Простите, господин, - опустил глаза здоровяк.

А у пленника вновь появилась робкая надежда.

– Поднимите его.

По грязному лицу незадачливого проводника текли слезы, застревая во всклокоченной бороде. Он тихо подвывал, дрожа всем телом.

– Ты устал, как и все мы. Завтра продолжим поиски. Отдохни и постарайся вспомнить, где ты ошибся.

Тиллий упал на колени и принялся целовать его заляпанные грязью ноги.

– Ваш раб, господин, душой и телом. Я сделаю все, только прикажете. Я вспомню, обязательно вспомню. Боги вознаградят вас за доброту. Вы станете богаче Келл-номарха.

– Встань, нам пора возвращаться.

– Вы совершаете ошибку, господин, - отводя взгляд, глухо проворчал Арут.

– Даже если так, не тебе об этом судить! Идемте, мне надоели эти крысиные норы!

Обратный путь показался еще более долгим и тяжелым. Приходилось часто останавливаться, чтобы отыскать нарисованные мелом знаки. Рвач шепотом ругался, одноглазый угрюмо молчал, время от времени дергая за ремень. Пленник всякий раз падал от неожиданности, а мучитель глумливо посмеивался. Последним шел глубоко задумавшийся господин.

Догорал последний факел, когда незадачливые кладоискатели выкарабкались в знакомый подвал на Сухом мысу.

Тилий сидел на полу не в силах подняться. Незнакомец тяжело разогнулся, держась руками за спину.

– Дай мне факел, Рвач.

– Возьмите, господин, - растерянно пробормотал тот, протягивая густо дымящую палку.

– А теперь сверните шею этому ублюдку!

– Нет!
– пронзительно завизжал отпущенник.

На помощь поспешил Кривой Арут, и через минуту все было кончено.

– Иначе вам пришлось бы тащить его сюда самим, - усмехнулся Скунд Арбон.

– А как же клад?
– обиженно протянул Рвач, позабывший, что совсем недавно сам собирался прикончить Тиллия.

– Нет никакого клада, - вздохнул радланин.
– Мерзавец просто тянул время, стараясь выкупить лишний день своей жалкой жизни. Иначе, зачем лезть под землю на Сухом мысу, а потом тащиться через весь город, если в этот тоннель легко можно попасть из любого канализационного колодца?

– А может, он просто хотел сбежать в подземелье?
– добавил одноглазый.
– Теперь вы отдадите его Минуцам? Пять тысяч империалов - хорошие деньги.

– Есть те, кто заплатит больше, - покачал головой Скунд Арбон.
– Если им подсказать, как правильно использовать эту падаль.

– Приказывай, господин?
– воодушевился Арут.

– Вымыться, выпить и закусить, - радланин с отвращением взглянул на свои грязные руки.
– Несет как от раба из городской канализации.

– Завтра у нас с тобой много дел. Предстоит навестить кое-кого из старых знакомых.

– Хорошо, господин, - покладисто согласился одноглазый.
– Еще один день в харчевне и без меня управятся.

– А ты, - Скунд Арбон обернулся к притихшему Рвачу.
– Следи, чтобы эту дохлятину крысы не покусали.

– Я его к потолку подвешу?
– предложил тот.
– Вон и крючок есть.

– Нет, - решительно возразил господин.
– Останутся следы от веревок. Если надо, садись и гоняй крыс палкой.

– Тогда я лучше его вытащу отсюда, - пробормотал здоровяк.

– Делай, что хочешь, - отмахнулся радланин.
– Только шкуру не испорть.

Александр работал не торопясь, в свое удовольствие, тщательно проходя каждый шов. Времени до сдачи платья Акелии оставалось более чем достаточно. Заказы на нижнее белье больше не поступали, да и подруги знатной радланки полагали, что он все еще очень занят.

В виду отсутствия в Нидосе единоличного правителя, чей двор мог бы служить законодателем моды, наряды здесь оставались неизменными по нескольку десятков, а то и сотен лет. Изображенные на многочисленных фресках люди были одеты примерно так же, как и современники Алекса. Поэтому пришлось отказаться от смелых экспериментов в духе а-ля молодой Юдашкин и взять за основу местные образцы, делая свои платья более узкими, выделив талию, грудь, а также добавить выточки и множество декоративных деталей, легко разглаживаемых бронзовым утюгом.

Ловко затянув узел, он откусил нитку зубами, когда снизу донесся голос Герноса.

– Алекс, к нам пришли.

"Кто бы это мог быть?" - подумал парень, вставая. В голосе лекаря не слышалось тревоги, тем не менее, он на всякий случай прихватил с собой меч.

– Господин Дрейк, - поклонилась немолодая женщина, в которой Александр узнал рабыню Далнаи.
– Моя госпожа просит вас прийти к ней прямо сейчас.

– Зачем?
– насторожился юноша.