Последний Пожиратель

Она не выдержала и расплакалась.

Драсько озадаченно смотрел на Грейнджеренко, обнимавшую его, и голова у него пошла кругом.

– Грейнджеренко, прекращай, - пробормотал он. – Уже темнеет, надо домой. Дядя Фирась, никакое чудо лесное нам фонариком махать не собирается?

– Пока я с вами – не собирается, - улыбнулся Фирась в усы. – Идите вперед, чтобы я вас видел.

К селу вышли, когда уже было темно, и Фирась почему-то остановился.

– Дальше уже сами, а мне надо в лес возвращаться, - он хитро прищурился.

– Почему это? – в один голос переспросили Драсько и Гермиэля.

– Потому что мавки хотели пошалить, а я у них игрушку украл. Пойду заменять.

– Дядя, скажите, что вы шутите, - Драсько озадаченно смотрел на Фирася, но тот не ответил, лишь пошел в сторону леса.

– Пойдем, надо твои руки обработать, - Гермиэля осторожно потянула его за рукав рубашки.

Через несколько минут он вновь сидел в большой комнате в хате Грейнджеренко и крепко сжимал зубы, чтобы не кричать от боли, когда она промывала его исцарапанные руки каким-то отваром.

– Помогает быстро заживать ранам, обезвреживает вредителей, успокаивает боль, - объясняла она голосом учительницы. Тем самым, что звучал ласково, но в случае неповиновения мог бы стать тверже той проклятой скалы.

– Пока что только раздражает, - пробормотал Драсько.

– Ничего, - она налила еще немного зелья ему на ладони.

– Ой! – не выдержал Драсько. – Печет.

– Попечет и перестанет, - Грейнджеренко двигала своими руками осторожно, чтоб не раздирать его царапины еще сильнее.

– Грейнджеренко, ты так разговариваешь, - он подставил вторую руку под струйку зелья и героически сдержал крик боли. – Не хватает фразы: «Будь хорошим мальчиком», и всего такого.

– А ты будешь хорошим мальчиком? – она улыбнулась.

– Я здесь, собственно, стараюсь быть намного лучшим мальчиком, чем был в Киеве, - напомнил он.

– Я заметила, - Грейнджеренко начала перевязывать его руки, оставляя снаружи лишь кончики пальцев.

Драсько смотрел на нее, не понимая абсолютно ничего. Он видел Грейнджеренко слишком близко, и она улыбалась ему. Драсько изучал улыбку на ее лице, понимая, что она прекрасна. И он искренне не мог теперь понять, как удалось стать причиной улыбки, если последние семь лет он был лишь причиной слез.

– Малфюк? – она заметила, что мысли его где-то далеко.

– Все нормально, - он улыбнулся, - просто немного задумался.

– О чем? – она заинтересованно наклонила голову.

Драсько мог бы сказать, о чем он думает, но решил промолчать.

– Малфюк, ты вообще здесь? – голос Грейнджеренко стал немного тверже.

– Да-да, - он встряхнул головой, - все в норме. Я пытался понять, печет или нет.

– И что? – Грейнджеренко хитро улыбнулась. – Печет или нет?

– Вроде нет, - он улыбнулся в ответ.

– Ну, тогда вставай, будем ужинать, - Грейнджеренко убрала миску с зельем подальше и принялась накрывать на стол.

– Грейнджеренко, а ничего, что уже как бы темно? Я хочу сказать, мне можно у тебя сидеть? Слухи по селу не пойдут?

– Малфюк, - она махнула на него полотенцем, - село уже сегодня переело слухов и сытое спит, так что сиди себе, сколько душе угодно.

– То есть, ты предлагаешь мне остаться на ночь?

В хате повисла тишина. Драсько уже поднялся со своего места и теперь смотрел на Грейнджеренко, которая поставила кувшин на стол и замерла, не двигаясь. Драсько осторожно, по-кошачьи тихо подкрался к ней и положил перебинтованные руки на тонкие плечи.

– Так предлагаешь или нет? – прошептал он ей на ухо.

– Считай, что предлагаю, - тихо ответила она.

========== Глава 8 ==========

На Закарпатье граб зеленый

След от когтей на грабе том

И Живоглотик обреченный

Мяучет там и бьет хвостом.

Направо мявкнул сели сходят,

Налево - паводок рычит.

Там дед Фирась лесами бродит,

Где бес плешивый днями спит.

А Грейнджеренко возле школы

Сирко под дубом стережет.

И окончанья дней суровых

Последний Пожиратель ждет.

(Алонси)

Утро началось со стука в дверь.

– Гермиэля, открывай! – Марыся ломилась в дверь так, будто собиралась снести их напрочь. – Вставай! Пожирателя искать приехали!

– Кто? – Гермиэля лениво открыла один глаз и чуть крепче обняла Драська.

– Что? – Драсько, в свою очередь, попытался встать, но объятия разрывать не хотелось.

– Приехали какие-то с Киева и просят выдать им Пожирателя нашего!

– Я в шкаф, - прошептал Драсько, спрыгнув с кровати. Он похватал свои вещи, которые были разбросаны по полу, и бросился к шкафу.

Гермиэля накинула легкий халат и открыла дверь. Марыська тяжело дышала, держась за бок.

– Там приехали. Все село уже возле сельсовета, а тебя нет. Мы думали, может ты, того, знаешь, где наш Пожиратель?

– Так вы его выдадите, - Гермиэля сложила руки на груди.

– Лично я не хотела бы его выдавать, и Орыська тоже. Но общество, понимаешь, настроено решительно.

– Дай хоть одеться, - мрачно проговорила Гермиэля и захлопнула двери.

– Все слышал? – спросила она.

– Угу, - пробормотали из шкафа. – И что делать?

– Сиди здесь и не рыпайся. Сейчас что-то придумаем. Хоть бы Фирась уже вернулся.

В дверь снова постучали.

– Ну просила же подождать, - гневно проговорила Гермиэля, рванула на себя дверь и чуть не упала в обморок. Во дворе столпилось чуть ли не все село. Вооруженные кто чем: вилами, лопатами, граблями, кое-кто даже факел прихватил, несмотря на то, что на дворе стоял ясный день – люди враждебно смотрели на нее.

– Извини, но общество требует, - растерянно проговорил Сирко, стоявший на пороге. – Где Пожиратель? Нигде по селу его нет, поэтому, очевидно, он у тебя.

– Не выдам, - Гермиэля скрестила руки на груди, - что, забьете меня насмерть?

– А и забьем! – прокричал кто-то в толпе, и снова поднялся гвалт.

– А ну, цыц всем! – голос Фирася донесся откуда-то из-за плетня. Толпа разошлась, пропуская дядю Фирася к хате Гермиэли.

– Дяденька, что же делать?

– Кто-нибудь из вас взбирался на Пацюкову Скалу? – спросил он у толпы, закрывая собой Гермиэлю. Толпа молчала.

– Вы помните, что это означает?

– Что только настоящий сын своего отца, что только достойный человек, у которого чистые мысли, сможет вскарабкаться на самую верхушку скалы. Того, кто хочет другим зла, скала сбросит, - ответил Сирко, словно урок рассказывал. – Но после вас, пан Фирась, никому это не удавалось.