Последний Серафим: Катастрофа шестнадцатилетнего Глена Ичиносэ

— О чем вообще ты говоришь?!

Она внезапно прервала его:

— Эй, старший братик, скажи мне, почему у рода Хиираги столько власти?

Махиру вдруг заговорила об этом. Kурэтo неотрывно смотрел на сестру. Но, казалось, это все, что она хотела сказать. Она сделала большой шаг назад. К тому моменту тело Kурэто снова могло двигаться. Проклятие позволило ему восстановиться. Сломанные шейные позвонки. Переломы костей. Рука еще не зажила. Силе демона по-прежнему требовалось больше времени, чтобы излечить отрезанную руку. Обрубок валялся в отдалении. Курэто своими глазами видел собственную руку, которая лежала на земле. Он рассматривал ее некоторое время, а затем встал и сказал:

— Maхиру, за что ты сражаешься?

— Старший брат, мир людей будет уничтожен. Это предрешено.

— Кто так решил? Кто это придумал?

Она ничего не ответила. Курэто должен был найти ответ сам, или же она и так сообщила ему слишком много информации? Maхиру выглядела слегка встревоженной. Глядя ей в глаза, Курэто спросил:

— Это род Хиираги?

Она снова не ответила. Это была ключевая информация. Правдивы ли эти данные? Чем больше он думал об этом, тем больше запутывался. Махиру сражалась на другой стороне. Она была настоящим гением и так сильно отличалась от него.

«Почему у рода Хиираги столько власти?»

Эта фраза эхом отдавалась в его голове. Курэто должен унаследовать пост главы рода Хиираги, и именно поэтому он мог понять ее сомнения. Почему они были такими? Почему он был таким? Махиру произнесла:

— Во всяком случае, мы оба знаем, что в этом мире у нас не так много надежных союзников. Поэтому… — она некоторое время молчала, а затем выпалила на одном дыхании, — пожалуйста, береги Глена, мой старший брат.

И тут же она ушла. Курэто даже не думал о том, чтобы преследовать ее. Он в любом случае не смог бы догнать ее. Нет, он даже не знал, нужно ли ему вообще гнаться за ней. Но он уже понял, какова была ее цель. И именно поэтому она всегда наблюдала за Курэто. Он видел ее, следовательно, он знал. Несмотря на то, что они были братом и сестрой, сражающимися за титул наследника рода Хиираги, он беспокоился за нее. И всегда единственной целью Махиру был Глен. Она думала лишь о том, как ей защитить Глена. И по этой причине у нее не было другого выбора. Значит, ради того, чтобы защитить Глена, апокалипсис обрушится на этот мир?

— Не бывать этому, — пробормотал Курэто себе под нос.

Махиру не интересовал весь остальной мир, ее ничего не интересовало. Как известно, люди, одержимые демонами, ни в чем не заинтересованы. Но ее волновало лишь одно. Лишь одно желание таилось в ее сердце. Смыслом ее жизни был Глен. Она влюблена в него. Это заключение истории любви, которая расцвела в то время, когда они были детьми. Вот почему она не хотела гибели мира. Махиру лишь хотела быть свободной, она хотела любить Глена… И она думала, что сможет добиться своего. Но, как она и сказала, конец света нельзя предотвратить. Этого уже не изменить. Кто-то решил, что мир будет разрушен. И апокалипсис наступит завтра. Но кто это придумал? Кто так решил? Kурэтo посмотрел на Раймеки, сжал свой меч правой рукой и вернул его в ножны, висевшие на поясе. Затем он слабо сжал пальцами обрубок левой руки, чтобы остановить кровотечение. И тут:

— Kурэтo-сама! — Aoй, освобожденная от наваждения иллюзии, подняла его отрубленную руку, подбежала к нему и попыталась присоединить конечность к культе. Она явно паниковала, напуганная до смерти, на лице ее застыл страх на грани смертельного ужаса. — Это несправедливо…

Kурэтo смотрел на Аой. Ее золотистого цвета светлые волосы являли собой отличительную черту всех членов семьи Сангу. У них всех были прекрасные золотистые волосы. Разумеется, младшая сестренка Аой тоже была блондинкой. Но прямо сейчас светлые волосы Аой были окрашены ярко-красной кровью, хлещущей из руки Kурэто.

Она была слугой Kурэтo с самого детства. Когда она увидела его впервые, ему было девять лет, а ей семь. Разница в возрасте составляла два года, потому что Аой была ровесницей Глена и Шиньи. Она была выдающейся дочерью семьи Сангу. В их первую встречу Аой велели защищать его ценой своей жизни. И это было нормально. Род Хиираги и семья Сангу находились в таких хороших отношениях, что было вполне естественно отдать Аой в услужение Курэто. Все потому, что члены рода Хиираги были особенными. И Курэто просто смотрел, как Аой с отчаянием прижимает его отрубленную руку к плечу, пытаясь соединить их.

— Почему ты служишь мне?

Аой посмотрела на него, и с губ ее слетело недоуменное «а?» Выражение ее лица говорило о том, что она не поняла его вопроса. Для нее было естественно служить Хиираги.

— Я должна служить Хиираги. Таково положение клана Сангу, и я хорошо понимаю это. И я… — тут она осеклась, и ее бледные щеки немного покраснели. Но Курэто переспросил:

— Что?

Она шепнула:

— Ничего, — и тут же замолчала. Казалось, она хотела что-то сказать, но будто передумала. Словно ее чувства были эгоистичны. Умная. Именно поэтому она всегда была с ним, его помощница и последовательница. После паузы, которая длилась несколько секунд, Аой удалось успокоиться, и она молвила, — почему Вы вдруг спросили об этом?

— Я просто хочу знать, почему ты служишь мне.

— Потому что это мой долг. Моя судьба — служить Хиираги до самой смерти.

— Но кто так решил?

Она не ответила, размышляя. И Курэто, уняв свое волнение, продолжал думать об этом. Как же Хиираги заполучили такую власть, заставляющую род Сангу и остальные кланы верой и правдой служить им? Как и когда они стали лучшей в мире магической организацией? Начало истории рода Хиираги было неизвестным. Курэто даже не знал его основателя. Но он был осведомлен о том, что с самого начала первый Хиираги обладал огромной силой. Это всегда было правдой. Но информация разнилась. Некоторые источники сообщали, что первые двести лет родом Хиираги управлял один и тот же человек. В течение двух сотен лет жил тот, кто возглавлял Хиираги. Но Курэто раньше никогда об этом не задумывался. Такие старые данные, информация зияла пробелами. Это была история организации, основанной на религии и магии. В ней также содержались элементы мифов, иносказаний и басен. Основателя «Имперских Демонов», который двести лет возглавлял род, описывали как бога, так как он жил более двух веков. Это было необходимо для того, чтобы люди верили в подобную ложь. Или так думал лишь Курэто. Кроме того, он вспомнил о том, что десять минут назад сказала Maхиру.

«Почему у рода Хиираги столько власти?»

«Старший братик, мир погибнет. Это уже предрешено».

Кто это решил? Кто? Кем бы он ни был, Kурэтo ничего не знал об этом. Даже о намерениях рода Хиираги он ничего не знал.

— Это решение приняли люди? — пробормотал он. Двести лет. В течение двух сотен лет родом управлял один и тот же человек…

Курэто вытащил свой телефон из кармана и взглянул на экран. Апокалипсис грядет завтра. Если слова Махиру были правдой, миру людей завтра придет конец. Должен ли он попытаться воспротивиться этому?

— Aoй.

— Да?

— Я выгляжу как человек?

— Да.

— Но, кажется, завтра наступит конец света. Тогда, полагаю, я несу некую ответственность? Aой…

— Слушаю.

— Я повторю предыдущий вопрос. Ответь мне.

— Хорошо.

Kурэтo посмотрел на нее и сказал:

— Ты служишь мне, потому что я — Хиираги?

Этот вопрос влек за собой огромный риск как для нее, так и для него. В зависимости от того, как она ответит, ее слова могут быть истолкованы как предательство рода Хиираги. С другой стороны, Аой была юной леди из рода Сангу. Предполагалось, что она без колебаний отдаст свою жизнь ради «Имперских Демонов». Но во взгляде ее была лишь решимость и непоколебимая уверенность, и она просто сказала, глядя на своего господина:

— Нет. Я служу не Хиираги, а лишь Kурэтo-сама по велению своего сердца.

Она была готова к тому, что ее могли обвинить в измене. Это означало, что число его друзей увеличилось на одного. Но, как сказала Махиру, у него было мало союзников. В такой ситуации Курэто мог по-настоящему верить только им.

— Глупая. Ты сделала неправильный выбор. Тебя казнят.

Но Аой не стала спорить, слабо улыбаясь.

— Если Kурэто-сама так решил, то я послушаюсь и смирюсь с Вашим решением. Пожалуйста, отрубите мне голову.