Последний Серафим: Катастрофа шестнадцатилетнего Глена Ичиносэ

Глен в который раз оглядел комнату. Они сняли самый большой номер. Их было шестеро: Глен и Шинья, Мито и Гоши, Саюри и Шигурэ, но места хватило всем. Здесь стояла одна большая широкая кровать, на стене висел телевизор с сорокадюймовой диагональю, был также диван и письменный стол. Ванна тоже была огромной, там можно было поместиться вчетвером. Но никто из них не собирался мыться. Они сражались с полудня двадцать третьего декабря и до недавнего времени, и теперь они оказались в отеле для свиданий. Девушки расположились на кровати и тут же уснули, парни на диване последовали их примеру, а Глен остался на страже их сна. Независимо от того, насколько могущественно проклятие «Кидзу», без сна им не выжить. Нет, чем больше они использовали силу демонов, тем сильнее становилась жажда желаний, — сексуальное желание, голод, потребность во сне. Они не могли использовать силу демонов постоянно.

Mитo, Саюри и Шигурэ крепко спали на кровати, одежда на них была окровавлена. Остальные расположились на трехместном диване и дремали в сидячем положении. Глен сидел посередине, Шинья — слева от него, Гоши — справа. Один из них должен был следить за обстановкой, так что они договорились спать по очереди и меняться через каждые пятнадцать минут. Глена сейчас по идее должен был подменить Гоши, но… он крепко спал. Сражаясь с полчищами врагов, Норито без перерыва пользовался гендзюцу, чтобы защитить своих друзей, поэтому он был самым уставшим среди всех. Глен посмотрел на него. Во сне Гоши приоткрыл рот и сейчас громко храпел. Казалось, ему было неудобно.

— Боже мой, — Глен тихо усмехнулся. Затем он посмотрел на телефон в своей руке. Махиру так и не вышла на связь, и поэтому он убрал мобильник. Глен вздохнул, слегка потянулся и посмотрел на трех девушек, лежащих на кровати.

Шигурэ слабо застонала, переворачиваясь. Ее юбка немного задралась, обнажая ее худенькое тонкое бедро. Подобный вид Шигурэ был не свойственен. Ее обучали и тренировали с детства, чтобы никто вовек не стал свидетелем ее незащищенности. И Глен действительно никогда не видел ее такой. Но она очень устала. Глен смотрел на нее. Он раздумывал над тем, следует ли ему подняться и поправить юбку на бедре Шигурэ или же нет. Ведь если он коснется ее, Шигурэ тут же проснется. Тогда ему лучше не трогать ее. Пусть спит спокойно. Он смотрел на бедра Шигурэ и с рассеянным видом думал об этом, но вдруг раздалось:

— Как развратно, — это был Шинья. Глен ответил:

— Что?

— Ты смотришь?

— Куда?

— Туда.

— Куда туда?

— В ту сторону.

— Да в какую сторону?!

— Шигурэ-чан…

В этот момент Глен быстро произнес:

— Ах, а я и не заметил. Это ты развратный.

— Эй!

Глен выиграл. Удовлетворенный своей находчивостью Глен повернулся к Шинье. Тот приоткрыл один глаз, на лице его появилось по-лисьи хитрое выражение, и он тихо засмеялся над нерешительностью Глена. Шинья выглядел очень усталым. Разумеется. Шинья в одиночку без перерыва защищал их всех более тридцати часов. Он не сдавался и отчаянно защищал Глена, который каждый раз оказывался на волосок от смерти. Без его поддержки Глен был бы убит при первой же атаке. Глен снова заговорил:

— Шинья.

— Что?

— Поспи еще.

— А ты?

— Я занят. Буду смотреть на ее бедра.

— Правда? Ты действительно собрался в открытую пялиться на нее? Тогда давай пялиться вместе.

Как только он замолк, Шигурэ снова перевернулась, и уголок футона скрыл собой ее бедра, но вместо этого Шигурэ обняла лежащую рядом Саюри, руками касаясь ее груди, а смотреть на большую грудь Саюри было еще приятнее.

— Вау. Как хорошо, что я вовремя проснулся, — полуприкрыв глаза, легкомысленным тоном произнес Шинья. Глен рассмеялся.

— Такая атмосфера гораздо лучше, не правда ли?

— Ну, не совсем.

Шинья тоже усмехнулся.

— Поспи хоть немного. Наша битва еще не закончена.

Да. Сражение продлится немного дольше. Он не знал, в каком часу завтра наступит апокалипсис. Но сейчас было двадцать четвертое число, 22:30. По крайней мере, в течение следующих полутора-двадцати пяти часов необходимо продолжать бороться. Можно сказать, что этому миру осталось лишь двадцать пять часов. Но, несмотря на это, Шинью словно вообще ничего не интересовало. Его невеста, Хиираги Махиру, пропала, и поэтому он больше не представлял никакой ценности. Ни род Ичиносэ, ни род Хиираги, ни вражда меж ними не интересовали его. Но он по-прежнему защищал Глена, Гоши, Мито, Саюри и Шигурэ, рискуя своей собственной жизнью. Он сам не знал, какая ответственность возложена на него. Почему он защищает их? Почему он до сих пор таскается с ними по всему Токио в Сочельник? Глен хотел бы знать. Казалось, у него нет необходимости задавать Шинье такие вопросы, но, раз уж миру завтра придет конец, Глен подумал, что у него не будет другого шанса спросить Шинью. Следовательно…

— Эй, Шинья.

— Да?

— Почему ты здесь?

Шинья улыбнулся ему.

— Потому что это любовный отель.

Глен посмотрел на него и тоже засмеялся.

— Ну, тогда ясно.

— Ха-ха.

— Скажи мне. Почему?

Шинья задумался. Он, разумеется, понял смысл этого вопроса. У него не было никакой необходимости оставаться с ними. Он не должен помогать им. Шинья был сиротой, поэтому ему нечего было защищать, и он верен лишь роду Хиираги, к которому принадлежит. Даже если предположить, что он предал главный род ради мести, это может быть преувеличением. Ведь их история вовсе не о мести. Если завтра наступит конец света, то на месть нет времени. Тогда, если мстить некогда, они самостоятельно смогут спасти целый мир? Тоже нет. У него не было силы на то, чтобы спасти мир. У него не было такой информации. Тем не менее, он просто объявил, что он заодно с Махиру, и ждал, когда она выйдет на связь, чтобы продолжить путь. Но если бы кто-то спросил, есть ли смысл в его действиях, оказалось бы, что никакого смысла вообще нет. Это безумие. Думать подобным образом, решиться на предательство Хиираги…

— Почему ты следуешь за мной?

Шинья ответил:

— У меня не было намерения следовать за тобой. Ты просто оказался рядом со мной.

— В погоне за Maхиру?

— Ах, да, — простонал Шинья, он словно снова об этом задумался. — Но я больше не гонюсь за Maхиру.

— Ты ее жених.

— Слушай, Глен, она вообще-то переспала с другим мужчиной…

— Ты не должен сдаваться только из-за этого.

— И это ты мне говоришь?

Повисло неловкое молчание. Затем Глен вздохнул и усмехнулся. Канун Рождества. Два парня сидят на диване в отеле для свиданий и обсуждают женщину, которая во много раз во всем превосходит их обоих.

— Я устал.

Когда Глен произнес эти слова, Шинья рассмеялся.

— Разумеется. Но нам все еще следует быть терпеливыми в течение следующих двадцати пяти часов.

— Можно ли предотвратить разрушение мира?

— Если у нас получится остановить это, мы станем героями.

— Как думаешь, это реально?

— Мы даже не знаем, как именно произойдет разрушение.

— Мир сгорит дотла.

— Что? На рассвете?

Глен снова тихо хохотнул. Затем он продолжил:

— Может быть, ты переживешь этот рассвет.

— Мы спасем мир.

— Ах. И выживем.

— Ага.

— Будет ли это легко?

Шинья выглядел очень усталым. Он снова полузакрыл глаза.

— Может быть. Жизнь — сложная штука. Я не знаю, у меня нет никакого опыта.

— О, это так?

— Мы стараемся изо всех сил.

— Ага.

— Я не знаю точно, но мы можем спасти мир от разрушения.

— Из твоих уст это звучит так просто — спасти мир.

— Ха-ха. Ты прав. Что ж, нам нужно постараться.

— Ага.

— Мы должны упорно стремиться к нашей цели все вместе как друзья. По крайней мере, вместе мы все преодолеем, — Шинья вытянул руку вперед. В этом любовном отеле…

На кровати лежала проснувшаяся Мито и наблюдала за ними. Шигурэ, Саюри и Гоши тоже проснулись. Разумеется. Эти придурки, Глен и Шинья, громко разговаривали о том, что мир сгорит дотла на рассвете, и всех разбудили. Ребята переглядывались. Девушки и парень, которых Шинья назвал своими друзьями, смотрели прямо на них. В ответ на эти взгляды Глен попытался что-то сказать, но он был прерван Гоши:

— Ах, кстати, если ты сейчас скажешь, что жалеешь об этом, я убью тебя.

Глен промолчал. Затем Mитo обратила на него взор: