Последний шанс

— Размажу, как клопа!

— Вот и поговори с ним!

— Помиритесь вы, ребята! Умоляю, семьей живите. Никто боле помеху не учинит. Об сыне подумайте, — просила мать.

Все ждали, когда схлынет вода и можно будет навестить могилу Прохора, помянуть его и поехать по домам. Степка, как и все, частенько смотрел в окно. За ним стихал дождь, очищалось от серых туч небо, но вода еще не убывала. Ни одна машина не рисковала выехать на дорогу. Деревня обезлюдела. Ни голоса, ни звука во дворах. Только собаки жалобно скулили, забравшись на крыши конур, и ждали, когда хозяева сжалятся и запустят в дом…

Дождь прекратился к обеду. Иван, Димка и Володька взялись за трубу. Сбрасывали старый кирпич, поднимали новый, потом подавали наверх раствор. Толик с Андреем тоже не сидели без дела, чистили канаву, чтобы поскорее ушла вода со двора. Степка ремонтировал чердачную лестницу. Женщины вычерпывали воду из подвала, готовили поесть, прибирались в доме.

— Хоть теперь спокойно заживете, никто душу мотать не будет, — пожалела Настя мать.

— Через сорок ден, глядишь, оставит в покое.

— А что может сделать? — оглянулась в испуге.

— Да разве его угадаешь? — отмахнулась вяло.

— Мам! Давай на это время ко мне!

— Хозяйство кто доглядит, Вовке не порваться на части. А Прошке, коль моча в голову долбанет, всюду достанет. Нынче под утро вовсе задергал. Щипал, совсем измучил. Гля, все руки в синяках, — задрала рукав халата.

— Гляньте, всю до черна исщипал изверг! — возмутилась Настя.

— Всю жизнь с ним вот эдак маялась, — призналась женщина, тяжело вздохнув.

— Ты хоть на Рождество приедь ко мне в гости, — заранее пригласила Анна.

— Коль доживу, може наведаюсь, — ответила устало.

— А к нам? — спросила Клара.

— Ты, поначалу семью наладь, а уж опосля зови. К разводягам не поеду. На что мне душу свою рвать. Я не меньше, поболе тебя пережила и вынесла. Но семью не порушила. Детей не опозорила разводом. Хоть причин хватало выше макушки.

— Наверное, любила? — спросила Клара.

— То поначалу, а посля все ушло. Все с души выбил и вытравил. Остался страх и стыд перед детьми…

— Да кто бы тебя осудил? — качал головой Степан.

— Бог бы не простил. Ить мы с Прошкой были венчаны. И я перед иконами обещалась с ним до гробовой доски жить. Перед ним неможно брехать, взыщется. Когда навовсе терпенья не хватало, и уходила к отцу в дом, там оба родителя совестили, что клятву нарушаю, и не мешали Прошке вертать меня в обрат. Все бабы со своими мужиками маются. Но живут и поныне. Иначе не можно. Всем ведомо, что первый муж от Бога! Другие от нечистого! Они лучше первого не бывают, — сказала уверенно.

Клара слушала свекровь молча. О своем думала.

— Сколько лет живем в разводе, а ведь так и не нашла другого, чтоб на всю жизнь с ним остаться. И вроде неплохие люди попадались. А все ненадолго. Душа не лежала, все что-то не то, — усмехнулась женщина воспоминаньям вслед.

— Были и богатые, и умные, ни к одному не потянуло. Все мимо. А и у Степки ни с кем не склеилось, хотя неплохие бабы случались. Красивее и моложе, но тоже не сладилось. Чаще оставались мы с ним вдвоем в квартире, только по разным комнатам. Всяк со своим одиночеством в обнимку. Может он еще сыщет себе бабу. Но мне уже надоело все. Лучше одной жить, чем искать нового. Теперь к другому не привыкну, поздно. Уставать стала от болтовни, от глупых вопросов, от чужих рук и губ. Каждый считает себя подарком с неба. А чуть копни его поглубже, сущее дерьмо. Ничуть не лучше Степки, даже и похуже, — оглядывается на человека. Тот сбил крышку от подвала, заменил кольцо, оглянулся на жену, их взгляды встретились. Человек улыбнулся, вытер пот со лба и слегка кивнув, стал надевать крышку.

— Степ! Труба готова! Иди, глянь, да перекурим. Вода со двора ушла, — позвал Иван.

— Сейчас! Я уже скоро, — отозвался повеселев.

— Степа, сынок, иди к ребятам, передохни. Гля, как спина взмокла. Смени рубаху! — приметила мать. Клара тоже вышла во двор. Ей не терпелось поскорее уехать из деревни, вернуться в город, домой. Когда вышла на крыльцо, обрадовалась, вода и впрямь ушла со двора. Лишь мокрые скамейки и трава напоминали о недавнем половодье.

— Степ, я домой хочу! — напомнила женщина.

— Знаю, Клара. Мы уедем, но когда в другой раз окажемся здесь? Не спеши, пощади мать. Может, мы с нею в последний раз видимся. Как знать, сколько каждому отведено и сколько холодных зим проживет она в одиночестве. Ведь Вовке скоро в армию. Вернется ли в деревню? Я сомневаюсь. А мать будет ждать нас. Всех и каждого. Совсем одна… Долго ли протянет? Не спеши ее покинуть. Ведь она лишь во сне увидит нас. Тебя я больше не вытащу, не уговорю приехать сюда.

— Почему?

— В деревню, как на край света, едут за любимыми. Я не из них. Когда-то устану уговаривать и отойду навсегда. Вот тогда поймем, что такое одиночество и как приходится матери. У нас с тобою тоже есть сын. Но останется ли он в семье, или забудет обоих, как знать. Самое горькое, имея сына, не видеть его. Это удел многих родителей. Выясняя отношения между собой, забывают о детях, потом в старости понимают свою вину, когда исправить ошибку уже невозможно. Все нужно делать вовремя. Иначе, получится как у отца. Ковыряясь в чьих-то ошибках, сами вязнем в болоте грехов. Чем дольше, тем глубже в нем тонем.

— Ты что хочешь сказать? — улыбнулась уголками губ.

— Не прикидывайся непонимающей. Я все сказал предельно понятно. Нам обоим пора задуматься над завтрашним днем. Ведь тоже можем опоздать и упустить последний шанс.

— Я поняла! Но мне нужно обдумать. Мы слишком далеко ушли друг от друга в нашем разводе. И теперь осмыслить и простить придется слишком много.

— Прощений не бывает много. Оно одно. Но если найдешь в себе прежнее, если оно откликнется.

— Степ, не торопи!

— А я и не спешу…

— Мне обидно, что наш Алешка так и не побывает здесь, не пообщается с моей матерью, и не узнает, какою она была.

— Нужно ли ему это? Он не забудет деда, не поймет и бабку, зачем она с ним жила? У нынешних свои мерки и ценности. А к нашим словам будет ли доверие?

— Клара, все зависит от нас!

Они не сразу заметили, что все женщины уже вернулись с кладбища, показали могилу отца сестре, опоздавшей на похороны. К счастью, погост не затопил ливень и могилу не размыло.

— Мам, отдохни! — уговаривали дочери, но женщине не сиделось. У нее все время находились дела, заботы. Она старалась успеть всюду.

— Мам! Давай я сама приготовлю ужин, — стала у печки Настенька.

— А я постираю!

— А я помою полы!

— Я в сарае приберусь, корову во двор выведу!

— Ну, а нам в дорогу пора. На работе будут ждать, — спохватился Толик. Клара тут же оглянулась на Степана. Тот понял, кивнул головой согласно. Знал, не стоит удерживать женщину силой. Нельзя надрывать. Знал и другое. Не только Клара торопится вернуться домой, все устали и отвыкли от деревни. И, хотя каждый по-своему любил мать, у всех уже были свои семьи и дети. Их не забывали здесь ни на минуту.