Последний ветер

– Это из-за того, что впервые ты его почувствовал в виде тени?

– Ты тоже его таким увидел?

– Не совсем видел. Я почувствовал это, когда оно уже произошло. Как круги на воде. Поверь мне, Кхаа, такие вещи весьма отчетливо отражаются в потоке.

– Я уже давно перестал удивляться твоим словам. Но, я надеюсь, когда-нибудь пойму все те вещи, которые ты говоришь.

– Несомненно. Несомненно, поймешь.
– Сказал Тотль. А теперь пойдём. Не очень хотелось бы вести тебя обратно сквозь такой снег.

Кхаа засунул ещё спящего щенка за пазуху, и аккуратно выполз на улицу. В лицо ему тут же ударил мокрый липкий снег. Ветер усилился настолько, что Кхаа пошатывало. Он плотнее укутался, и спрятал руки в карманы.

– Нам надо торопиться. Если успеем, проскочим сердце урагана.
– Сказал Тотль.

– Надеюсь, ты разберешь дорогу, потому, что я ничего не вижу.

– Да. Следуй за мной. И не отставай.

Толтль шел очень быстро. Кхаа едва поспевал за ним. Снег и ветер хлестали, казалось, со всех сторон одновременно.

Где-то на середине пути (Кхаа надеялся, что это уже половина) проснулся лисенок. Он начал скулить, и перебирать лапами. Кхаа попытался залезть к нему рукой и погладить, но, на ходу это удавалось с трудом.

Ещё через несколько минут снег и ветер начали стихать.

– Плохо.
– Сказал Тотль.
– Очень плохо.

– Почему? Ураган же стихает.

– Не в этом дело. Мы сейчас поблизости его сердца. Сейчас температура начнет стремительно падать. Для тебя эта температура может быть смертельной.

Как бы в ответ, в тишине громко лопнул ствол дерева. Звук был похож на гулкий выстрел, прозвучавший издалека.

Ещё через секунду послышался хруст падающего дерева.

– Бежим! Скорее!
– закричал Тотль.

Гонка показалась Кхаа бесконечной. Он чувствовал, что вспотел насквозь. От постоянной тряски лисенок жалобно скулил.

– Не потеряй его! Не потеряй его ни в коем случае!

Тотль, в просторной накидке и босиком передвигался ловко, и молниеносно. Кхаа же то и дело спотыкался о ветки и вяз в снегу. В какой-то момент стало невыносимо холодно. Кхаа обернулся, и увидел, как за ним деревья начинают покрываться слоем льда. Ледяная пелена замораживала всё, к чему прикасалась. С шумом и звоном треснуло ещё одно дерево. Кхаа запомнил как оно падало, разбиваясь на мелкие осколки. Будто было и не деревом вовсе.

Когда он повернул голову обратно, он тут же ударился о толстую ветку. От удара он расшиб лоб, и его отбросило на спину. Хаас снова начал скулить. Кхаа попытался подняться, но перед глазами всё плыло.

– Вставай, осталось совсем немного!

Голос Тотля звучал издалека. В ушах звенело.

Мощный рывок, и Кхаа снова встал на ноги. Тотль схватил его за руку, и стремительно потащил за собой. Кхаа почувствовал у себя на запястье невероятный жар от ладони большого белого человека. И хотя он едва чувствовал конечности от мороза, кровь текла из рассеченного лба, а ноги казались мягкими, Кхаа старался придерживаться ритма Тотля.

Совсем рядом с ними взорвалось ещё одно большое старое дерево. Несколько ледяных осколков попало Кхаа в лицо, и насыпалось за ворот.

Снег под ногами был крепким, и со звоном под хрустел под ногами.

Ещё Кхаа заметил нечто черное и блестящее, стремительно падающее наземь. От падения оно разлетелось вдребезги. Только потом он понял, что это была какая-то птица, замерзшая на лету.

– Быстрее!
– закричал Тотль.

В глазах темнело. Кхаа уже не чувствовал ни рук, ни ног. Голова гудела и пульсирующая венка отдавала громкими толчками прямо в мозг.

Последнее, что запомнил Кхаа перед тем, как силы покинули его, был отпечаток босой ноги на льду, и мысль о том, что Хаас скорее всего, замерз...

Дым. Много дыма и жар. Замерзшее тело начинает колоть от тепла, поступающего в организм. Голова болит, а тело воспринимает руки и ноги некими чужеродными отростками.

Голоса.

Сперва тихий женский:

– Куда ты его завел? Что это вообще было? Он мог и погибнуть.

Пауза.

Мужской голос:

– Он бы не погиб. Он сильный. А вот то, что здесь бродят аномальные ураганы, я, признаться, не ожидал.

– Кто бродит?

– В разное время их называли по-разному. Мне нравится название Суховей - оно достаточно точное. Можете называть их так, если хотите. Суть в том, что в самом сердце такого урагана образуется область критически низкой температуры, в которой мало того, что замерзает все живое, холод порой разрывает на куски даже плотные объекты. Деревья, камни.

Но, самое паршивое в них то, что они перемещаются. У них нет самосознания конечно, но, просчитать траекторию их движения крайне затруднительно.

Мы как раз нарвались на такую штуку. Мне и самому не очень приятно сталкиваться с такими вещами, а уж в компании людей...

Кстати, ты покормила лисенка?

– Да. Я не одобряю ваших затей, но, не оставлю же я животное умирать голодной смертью.

– Это хорошо. Он станет отличным другом вам всем, вот увидите.

– Надеюсь, все так и будет.

– Я прекрасно осознаю твоё волнение, Маат, но, уверяю, в ближайшее время я дам вам отдохнуть от моей персоны.

– Ты уходишь?

– Да. У меня появилось одно дело.

– А прощаться с ним будешь?

– Хотелось бы. Он в данный момент не спит, но и не пришел в себя окончательно. Кстати, швы со лба пока не снимай...

– Поверь, это не первая рана, которую я на нём зашиваю, так что я разберусь с этим сама.

– Прости меня, женщина, я всего лишь беспокоюсь за него. А теперь - прощай. Я вернусь; правда не могу сказать когда именно.

– Удачной дороги тебе. Пусть Праматерь бережет тебя...

Темнота.

Жар. И много дыма.

* * *

Судя по всему, это была кожа. Отличная толстая вощёная кожа искусной выделки. Символы были нанесены при помощи раскаленного стилуса. Оттого они сохранились почти в первозданном виде.

Она нашла этот невероятный артефакт у брата в сумке. Ровно перед тем, как уйти. Толстый тубус из прочного металла был необычайно легок для своих размеров.

"Титан" - подумала она и улыбнулась. Исходя из возраста находки, она подумала о том, что титан, как сплав, в этом цикле откроют только несколько тысяч лет спустя. Обратная резьба на удивление легко разделила цилиндр на две части. Внутри было это.