Последний ветер

Он не слишком задумывался, что он делает. Он полагался на инстинкт. На Течение, в которое его затянуло. Кхаа вспорол зверю брюхо, и оттуда на снег вывалились дымящие потроха. Затем он рукой нащупал сердце. Горячее и влажное. Он вцепился, и одним движением вырвал его из грудины. С мгновение разглядывал его, и ему казалось, что сердце продолжает жить своей жизнью. А потом он съел его. Жадно. Порой глотал куски, не успев толком разжевать их. Затем он встал и вытер руки о снег. И снегом же умылся, смывая кровавые потеки с бороды.

Время и звуки вернулись. Стояла звонкая и оглушительная тишина.

– Ты поедаешь сердце всякого кого убьешь?
– спросил Тотль недоуменно.

– Нет. Просто я должен был это сделать. Течение затянуло меня, и у меня не было другого выбора.
– Сказал Кхаа.

Тотль внимательно посмотрел ему в глаза и, не говоря ни слова, ушел в лес.

Когда Кхаа вернулся в хижину, Маат уже лежала в шкурах возле огня. В свете костра её рыжие кучерявые волосы играли огнем. Собственно, имя её и значило "огненная".

Кхаа разделся донага и некоторое время просто стоял. Затем забрался в постель и обнял свою женщину. Тело её было горячим. Когда он обнял её, кожа ее стала гусиной. Кхаа ощутил странное возбуждение. Как будто что-то скрутило всё внизу живота. Затем пришло желание. И оно было сильней, чем когда-либо. Маат отозвалась, и начала извиваться, лаская его рукой.

Своей рукой он начал гладить ее живот, а затем сжал небольшие груди. Маат застонала. Он опустил руку в низ живота и прижался рукой к ее горячему женскому началу.

Она развернулась к нему лицом, а затем оседлала его. Кхаа был словно сам не свой. Он глухо рычал, и жадно впивался пальцами в ее ягодицы. Затем он перевернул её, и взял сзади. Как животное.

На небе не было ни облака. Две луны давали совсем немного света, но для человека с белыми волосами, и перевязанной левой рукой этого было достаточно. Впрочем, если бы вокруг была непроглядная тьма, он бы все-равно отчетливо увидел всё, что хотел увидеть. А то, что он наблюдал в тот момент, ему определённо нравилось.

В одном из шатров этой ночью извивалось и стонало животное о двух спинах. Не то, чтобы Тотль испытывал чувство стыда, наблюдая за соитием двух человек, но испытывал любопытство. Удивительно, - думал он - Маленький человек, чей век настолько недолог, может так его удивлять. В царящем хаосе и неопределенности событий, он почти всегда играет свою роль. Из множества вероятностей, всё выстраивается в картину предопределённости. Встреча с лешим, круг камней, благосклонно его принявший, и показавший очень интересные события, этот транс, в котором он съел сердце медвежьего кота. Всё к чему-то ведет. Может быть, сегодня всё-таки случится то, чего Тотль безуспешно пытался добиться уже почти десять тысяч лет. Спящая хромосома полубога проснется, и через поколение появится ребенок с генами и способностями атлантов.

Человек с белыми волосами и перевязанной левой рукой наблюдал.

Он ждал.

* * *

Агрус Торн в эту ночь так и не смог заснуть. Вечером, после ухода Ллотра он расплавил одну из платиновых монет и отлил кольцо для своей жены. Он не стал дожидаться конца года. Жена не стала спрашивать, откуда взялся драгоценный металл - она видела, как последние четыре месяца её муж почти не выползал из кузни.

В благодарность она лихо оседлала его, что по старым поверьям означало желание родить мальчика.

Когда жена уснула, Агрус оделся и спустился в кузницу. Он подбросил угля, и работая мехами, разогрел печь до нужной температуры. Затем он аккуратно достал из подпола шкатулку из белого дерева и открыл её. Внутри лежали осколки метеорита. Не очень много, но, должно было хватить.

В этот раз, он мог обойтись без чертежа. Всё было в голове. Форма, длина, угол заточки, и узор на рукояти.

Металл начал плавиться в каменной чаше и капли соединялись, будто притягиваясь друг к другу. Раскалённая масса вылилась в форму.

Агрус орудовал молотом быстрее, чем обычно. Металл послушно обретал форму. Он, казалось, хотел сам обрести свою личность.

После полуночи грохот молота стих. В последний раз зашипел лёд. На стол лег тонкий стилет. Лезвие уходило назад всего на несколько градусов. При правильном ударе, оно могло достать до самого сердца. Анатомическая рукоять расписана пчелиными сотами.

– Тринадцатый.
– Прошептал Агрус Торн.
– Я назову тебя "Шершень".

Глава 3

ГЛАВА 3.

Он назвал это место Тор'руум. Ветренная равнина. Тотль одобрил его выбор, обозначив это тем, что они первые люди, забравшиеся так далеко на север, и имеют право называть эти места по своему желанию.

Суровая природа, всё-таки взяла свою дань с племени. В самом начале она забрала женщину и ребенка. Как-то они ушли в лес, и не вернулись. С тех пор течение, приняв жертву, сопутствовало всем делам.

Тотль, как и обещал, принес знание. Но, знание пугало людей. Многие с опаской отнеслись к большому белому незнакомцу, который говорил им странные вещи. Со временем они привыкли. И жаждали ещё.

Тотль научил их строить дома из дерева. Прочные и тёплые, с каменными очагами, и на толстых бревнах, вбитых в землю.

Затем племя приручило металлы. Руды в окрестных горах и пещерах хватало с излишком. Племя и до этого знало о прочности и долговечности металлических инструментов, но, обработка их была долгой и утомительной. Теперь же племя обзавелось собственной кузницей.

Не более чем до следующего двулуния, поселение из шатров превратилось в маленький городок с деревянными домами.

В тот вечер разыгралась снежная буря. Одна из первых предвестников суровых зимних буранов. Кхаа знал, что она ещё слабая, но все последующие будут на порядок злей.

Что-то будто нашептывало ему, что зима только набирает силу. Он отчаянно пытался осознать всю мощь этого сурового снежного края. Пытался представить, насколько силен здесь ветер, сколько ещё снежных бурь предстоит пережить до того момента, когда из-под жухлого грязного снега начнет проглядывать первая зеленая трава.