Последняя битва

Алания прижимала к себе Каришку, как в тот день во время прорыва Желявы, Каришка держала руку отважного паренька Кирилла. Маркус стоял позади с рукой на ее плече, женщина только-только начала открываться другому мужчине после смерти Тиграна. У них у всех было будущее, которое они с нетерпением ждали, потому что оно обещало быть светлым.

Я зажмурилась, прогоняя слезы.

Хватит.

Хватит плакать.

Хватит лелеять слабость.

Пора мстить.

Я кивнула Перчинке и Зелибобе и поехала к Бодхи. Ребята уехали к остальным.

Через двадцать минут я припарковалась возле Аякса Бодхи посреди лесной чащи в трехстах метрах от минного поля Нойштадта. Я подошла к БМП и открыла люк. Внутри было тепло, Кейн сидел за рулем, Арси за приборной панелью, окруженная своими ноутбуками. Аякс Бодхи стал мне родным. Мы вытащили его из деревни, вернули в строй, а потом еще сачком сделали — столько особей поймали и перевезли в нем в Бадгастайн. Этот Аякс сделал для нас больше, чем все остальные вместе взятые.

— Все на позициях, — доложила Арси.

Я села в сидение пехотинца, сняла с предплечья планшет, глубоко вздохнула и дала Арси добро:

— Звони им.

Сигнал шел долго, мне даже показалось, что мы все дружно ошиблись и в Нойштадте никого нет. Но моим надеждам не суждено было сбыться, потому что на экране планшета появилось лицо моего демона.

С минуту мы просто смотрели друг на друга, никто не хотел начинать разговор первым.

— Здравствуй, Тесса. Выглядишь ты не очень, — наконец произнес Триггер.

Я ухмыльнулась.

— Дорога сюда измотала.

Его глаз едва заметно дернулся. Удивительно, как быстро мы стали с ним на равных. Я больше не смазливая девочка, которой можно манипулировать, которая будет защищать твой зад от твоих же ошибок, которая будет служить тебе промокашкой для соплей.

— Что ты хочешь, Тесса? К чему этот звонок? Ты ведь хочешь что-то предложить?

Я сглотнула.

— Да, я хочу предложить тебе перестать убивать людей.

Триггер рассмеялся. Он пытался показать, что полностью контролирует обстановку. Не обманешь, кретин. С таким радаром, как сказал Фунчоза, с жопу циклопа, ты не только нас засек, но и тысячи зараженных, что мы привели сюда, и цепную миграцию протяженностью в сотни километров.

— Странное дело. Я хотел бы предложить тебе то же самое, — ответил он.

— О чем ты?

— Тебе не хватило Желявы, ты решила устроить ее и здесь?

— Это план Ж, если план А не сработает.

— А каков план А?

— В систему «Трубы Иерихона» встроен алгоритм сброса кодов запуска. Этот алгоритм обнулит ее.

Триггер больше не смеялся. Он понял, что сам выдал мне все свои секреты, которые я теперь использую против него.

— Значит «Иерихон» вечен? — спросила я в одну из наших ночей.

— Да. Если только его не обнулить, — отвечает он, накручивая локон моих волос на свой палец.

— Как это?

— В нем предусмотрена функция аварийного обнуления кодов запуска. Вот только если ею воспользоваться, «Иерихон» больше не оживить, потому что инициирующие коды — коды, что рождают систему, были утеряны с верховными главнокомандующими. Так что, у нас с тобой один шанс.

Я чуть не сплевываю от воспоминаний. И в то же время вижу все тот же путь, что уготовила мне гребанная судьба, о которой говорил Тигран, а потом Алания: все в нашей жизни не случайно. И возлежать с Триггером, докопаться до дна его души, утешить его боль мне было суждено, потому что в обмен на это он дал мне единственный инструмент, который сегодня поможет мне выжить.

— Исключено. Алгоритм уничтожает все бэкапы, система умрет, и уже ничто ее не включит, — ответил наконец Триггер.

— Вот и отлично.

Триггер усмехнулся.

— Я пожалуй посмотрю на твой план Ж. И почему именно буква Ж?

— У нас Фунчоза всем планам названия раздает.

— И как всегда названия идиотские.

— Главное не название. Главное то, что в Бадгстайне была его мать. И ты ее убил, — выплюнула я.

Улыбка чуть сползла с его наглой рожи.

— В Бадгастайне было двести тридцать восемь спасенных с Желявы человек. Здоровых людей. А еще там были мои друзья. Герои, которые нашли способ исцелить людей. И все это ты уничтожил. Мы все полны гневом, Триггер, и его причина — это ты.

Триггер, как и люди на заднем плане, кажется, там была Трухина и мужчина с генеральскими нашивками, слушали, не перебивая.

— Но даже с неописуемым гневом в груди мы готовы дать вам шанс. Вы позволите нам обнулить «Иерихон», и мы покинем Нойштадт мирно. Мы больше не встретимся с вами, не пересечемся в этой жизни, каждый будет жить по-своему.

Они продолжали молчать. Я видела, как Генерал Нойштадта перешептывался о чем-то с Трухиной. Триггер же был непреклонен:

— А если нет? — спросил он.

Я смотрела на него, не моргая. Когда ты успел стать такой задницей? Ты же можешь быть нормальным чуваком! Я знаю это, потому что видела в тебе остатки милосердия. Где они? Куда ты их спрятал? За свой страх перед мне подобными? За свою неспособность увидеть мир глазами нового поколения? За свое нежелание довериться более молодым и прогрессивным?

— Тогда я приду за тобой, — ответила я.

Я наперед видела его ответ. Он снова нагло ухмыльнулся.

— Я пожалуй испытаю твой план Ж, — ответил он.

Я тяжело вздохнула и потерла переносицу.

— Я же убью тебя, Триггер. Убью вместе с невинными жителями Нойштадта, — сказала я.

И прозвучала очень устало. Я и не скрывала свою разбитость. Я устала воевать, но эта гнида не желает разрешить конфликт по-хорошему.

Где обещанное в детсаду «мирись, мирись, мирись — и больше не дерись»?

— Удачи тебе в этом. Нойштадт — неприступная крепость, Тесс. База может жить без поверхности много лет.

Уверенность Триггера бесила и я нажала на его страх:

— Но не под атакой зараженных, которые знают, куда бить.

Наконец-то я увидела нервный тик его левого глаза. Он едва заметный. Увидишь, только если знаешь, куда смотреть. А я знала Триггера очень хорошо.

— Я не смогу сразиться с армией Нойштадта. Нам это не под силу, — продолжала я. — Но я могу открыть дверь бункера, и зараженные сделают всю работу за меня. Мне всего лишь нужна одна маленькая трещина в стене крепости, чтобы ваш запах вышел наружу.

И результат этой работы они видели: пусковой штаб — образец того, что станет с Нойштадтом.