Последняя из рода. Скованные судьбой

Никакого другого способа быстро подправить записи они не придумали.

— Прости мои неловкие руки, господин, — отозвался Сабуро. — Пролил накануне и все недосуг переписать...

Талила затаила дыхание. Проклятый балабол!

— Накануне? — конечно же, главарь ухватился за это слово. Он ведь не был дураком. — Чернила до конца не просохли.

Он ничего не спросил, ничего не потребовал. Лишь высказал свои мысли и впился в хозяина постоялого двора требовательным взглядом. А тот занервничал, запаниковал. Покрылся липкой испариной, принялся вертеть головой и смотреть по сторонам, облизывать пересохшие губы.

«Болван!» — она сцепила зубы, всей кожей ощущая, насколько тягостной была повисшая тишина.

Самураи, словно услышав беззвучный приказ, мгновенно подобрались и опустили ладони на рукояти мечей. Их главарь навис над бедным Сабуро, который, дрожа от страха, забился в угол.

— Измена карается смертью, — свистящим шепотом изрек он.

И этого хватило, чтобы хозяин постоялого двора сломался. Он рухнул на колени, выпростал перед собой руки и завыл.

— Умоляю, господин, сжальтесь надо мной! Я не хотел, меня заставили...

Дальше Талила не стала слушать. Не глядя, наугад она швырнула перед собой пламя, чтобы отделить себя от самураев, и бросилась бежать, пока за ее спиной взвилась к небу огненная стена. Ей вслед донеслись громкие голоса и ругань, кажется, даже проклятья. Она не обернулась. Она спешила убраться отсюда как можно скорее.

Такахиро попался ей на середине пути. Не в силах пребывать в неведении, он выбрался в сад, что окружал постоялый дом, притворившись простым путником. Едва увидев Талилу, которая неслась вперед, не разбирая дороги, он догадался, что произошло.

— Уходим! — выкрикнула она и поморщилась, когда левый бок неприятно закололо. — Уходим немедля!

— Я соберу людей! — сказал Такахиро. — А вы достаньте лошадей!

И он кинулся в постройку, где укрывались остальные самураи.

А тем временем по их следам уже спешили стражники. В воздухе просвистели первые несколько стрел. Талила пригнулась, резким движением вытягивая меч, и рванула вперед. Позади слышался тяжелый топот — стражники приближались. Они метнулись к месту, где их лошади ждали, привязанные к колышкам. Громкое ржание смешивалось с боевыми криками и руганью.

Времени отвязывать поводья не было, и вместо этого она перерубила их. Испуганные лошади метнулись в разные стороны, но подоспевший с Такахиро самураи успели перехватить большинство из них.

Талила вскочила на неоседланного жеребца и ударила его пятками по бокам. Они поскакали прочь из сада, но именно в том месте их уже поджидал конный отряд стражников. Она знала, что придется прорываться, но все равно до последнего лелеяла глупую надежду успеть... Прозвучавший зов боевого рога заставил ее вздрогнуть. Сигнал тревоги.

Вскоре к постоялому двору прибудет подкрепление.

Выбора не оставалось. Она уже раскрыла свою тайну. Не было смысла удерживать магию в узде.

Заметив, как изменилось ее лицо, каким сосредоточенным стал взгляд и как вздулись на висках вены, Такахиро дернулся к ней.

— Госпожа, не нужно!

Но Талила уже выставила перед собой руки. Испуганно заржали лошади, и бросились врассыпную люди, когда из ее ладоней вырвалось пламя и понеслось вперед, сжигая все на своем пути. Кажется, ее осыпали оскорблениями и проклятья: она не слушала. Загорелась пожухлая трава, огонь объял деревья в саду, несколько самураев спрыгнули с лошадей и покатились по земле, чтобы сбить пламя с одежды.

— Вперед! Живо! — стегнул Такахиро, заметив перед ними просвет.

Он поймал за отрубленные поводья жеребца Талилы и увлек за собой. Они промчались вперед, вырвавшись из окружения, и поскакали дальше — к городским воротам. Случайные прохожие провожали их взглядами и спешили убраться из-под копыт их лошадей. За их спинами в небо поднимался густой дым, воздух непрестанно сотрясался от громкого, пронзительного зова боевого рога.

— Быстрее, быстрее! — шептала пришедшая в себя Талила, припадая к лошадиной шее.

Они должны спешить. Они должны выбраться за городскую стену, прежде чем у ворот соберется отряд стражи, который он не сумеет одолеть. И даже ее магия не поможет.

Ворота были уже в поле зрения — но перед ними выстроился еще один самурайский отряд. Воины перекрыли проход, держа копья и луки наготове.

Талила резко осадила коня, заставив его встать на дыбы, и Такахиро рядом с ней так же натянул поводья, оглядывая препятствие.

— Они не дадут нам просто проскочить, — пробормотал он.

— И не надо, — ее глаза сверкнули. — Они сами освободят нам дорогу.

Стражники начали наступать, готовясь смять их числом.

— Уходите! — выкрикнула Талила.

И почувствовала, как по венам разливается знакомый жар. Он поднимался внутри, растекаясь по телу, пульсируя в кончиках пальцев. Она вытянула руку, и столб пламени взметнулся у самой земли, словно выброшенный из-под копыт ее коня. Огонь прошелся волной, напоминая хищного зверя, который вырвался на свободу. Первые ряды самураев инстинктивно отшатнулись, а лошади, почуяв жар, встали на дыбы, отказываясь подчиняться.

— Это она! Последняя из проклятого рода! — завопил кто-то в толпе.

Талила усмехнулась.

Огонь не просто горел — он двигался, подчиняясь не ветру, а ее воле. Он жадно лизал землю, карабкался по копьям, выжигая древесину древков, сжигал края знамен, превращая их в клочья тлеющей ткани. Она знала, что могла бы сделать больше. Что если захочет, то превратит это место в тлеющие угли.

Но она себя сдерживала.

Из-за усилий из носа хлынула кровь, и Талила, поднеся ладонь к лицу, размазала ее по губам и подбородку. Мимо нее уже пронесся Такахиро и самураи, а она нарочно медлила. Ленивым движением сорвала завязки, что удерживали волосы, и вытащила из сложной прически заколки, и волна черных волос упала на плечи и спину, и на лицо. Ветер подхватил их, взметнув пряди в воздух, и они окутали ее зловещим темным коконом, и со стороны Талила стала похожа на древнее и очень опасное божество.

Новые проклятья и крики заполнили пространство вокруг. Она даже не вслушивалась.

Ее самураи врезались в ряды стражников, и в этот момент поток огня сменил направление. Он вспыхнул позади, как барьер, отрезая погоню. Кто-то пытался преследовать их, но дым застилал глаза, жар хватал за горло, и они отступали, не рискуя приближаться.

И лишь тогда Талила бросилась вперед. Она видела, как остановился Такахиро, как обернулся, чтобы найти ее взглядом. Самураи же бросились к подъемным механизмам, чтобы открыть ворота. С оглушающим скрежетом они распахнулись, и Талила пронеслась мимо стражников, не чувствуя ничего, кроме дикого стука сердца, который разрывал грудь.