Последняя любовь гипнотизера
Шрифт:
— Нет, — ответила Анна. — Я и самой себе не признавалась, насколько он меня интересует. Подавляла это чувство, если пользоваться твоим профессиональным языком. Изображала из себя крутую феминистку, которая просто хочет иметь ребенка.
«Но ты мне нравилась, пока была крутой феминисткой, — подумала Элен. — Мне нравилось, что ты так сильно отличаешься от меня. Для меня это много значило».
— Я полагала, тебе все это может показаться весьма романтичным, — продолжила Анна. — Думала, это как раз то, что надо! Даже говорила Пип и Мел, что тебе это должно понравиться. А ты так странно ко всему отнеслась, явно негативно.
— Мои гормоны… — осторожно начала Элен.
— Ох, умоляю! Не надо подсовывать мне гормоны!
— Ладно, — кивнула Элен. И тут она поняла, что должна сказать. Ведь ее мать только что познакомила ее с каким-то новым мужчиной. — Он очень милый. В смысле Дэвид. Обаятельный. Хорош собой. Он мне действительно понравился.
Это было не такой уж и неправдой.
Элен как будто включила электрическую лампочку. Ее мать просияла:
— Я так и знала!
И следующие полчаса они провели в сравнении положительных качеств Дэвида с качествами других мужчин, с которыми у Анны случались романы.
— Разумеется, ни у кого из этих бедняг никогда и единого шанса не было, — констатировала Анна. — Теперь я это понимаю. Да и откуда бы взяться, если я всегда любила только твоего отца? Я подсознательно оставалась в прошлом, ведь так? Мне нужно было позволить тебе загипнотизировать меня! Ты смогла бы вытащить на свет все эти проблемы.
— Да такое уже миллионы лет случается, — усмехнулась Элен.
Ей было почему-то приятно видеть роскошный блеск глаз матери, когда та произносила слово «проблемы». Хорошо бы, Анна теперь начала проявлять уважение к гипнотерапии.
Но вот наконец Элен остановила машину перед своим домом и посмотрела на ярко освещенные окна.
Больше не придется нащупывать в темноте ключ и скважину. Фонарь над крыльцом сломался уже много лет назад, но, как и другие вещи в доме, он был тихо, незаметно, самым волшебным образом исправлен Патриком в течение недели после его переезда.
Элен рассмеялась, заметив силуэты Патрика и Джека, промелькнувшие в одном из окон; оба размахивали руками. «Мы дома, — мысленно сказала Элен своему малышу. — Похоже, твой папа и старший брат еще не спят».
Она прижала ладонь к животу и вдруг, словно получив послание из будущего, почувствовала болезненное жаркое покалывание в груди. Для Элен было открытием, что ее тело может испытывать настолько новые ощущения.
— Эй, там, внутри! — На этот раз Элен заговорила вслух. — Странная боль, а? Но все в порядке, я ничего не имею против. Ты там сиди спокойно. Продолжай расти.
На нее вновь нахлынула ослепительная радость. Малыш. Святые небеса, у нее ребенок от мужчины, который ее обожает! И все остальное просто не имеет значения.
Глава 19
С каждым днем я становлюсь все лучше и лучше.
— Джек, ты хорошо спал? — спросила Элен.
Было утро вторника, и они с Джеком и Патриком завтракали. Патрик читал газету, а Джек вел себя непривычно тихо.
Обычно он буквально кипел за завтраком, как будто за ночь ему в голову пришло великое множество мыслей и все они просились наружу, пока он жевал кукурузные хлопья. В это же утро он просто уныло болтал ложкой в чашке, и Элен заметила легкие тени под его глазами. Они выглядели в особенности неуместно на свежем мальчишеском лице.— Мне снился ужасно длинный сон, — ответил Джек. — Он все продолжался и продолжался, наверное, всю ночь. Я вроде как смотрел кино, у которого нет конца.
— О, — отреагировал Патрик, не отрываясь от газеты. — Завтракай давай.
— И о чем было это кино? — спросила Элен.
— Об Армагеддоне, — сообщил Джек.
Патрик опустил газету и посмотрел на Элен, вскинув брови.
— Ты хоть знаешь, что значит это слово? — спросил он сына.
— Конечно, — кивнул Джек. Элен подумала, что он выглядит очень бледным. — Оно означает конец света. Я нашел его в Интернете.
— Уверен, ты обнаружил там множество разумных объяснений, — вздохнул Патрик.
— Да, — рассеянно откликнулся Джек. — Он, знаешь ли, приближается. Армагеддон.
— Вообще-то, нет, — возразил Патрик.
— Откуда тебе знать? Ты сам недавно говорил, что далеко не все знаешь.
Патрик быстро сложил газету:
— Это я знаю.
— В моем сне умерли все, кого я знаю, — снова заговорил Джек. — Это было очень страшно. — Он встал и отнес чашку с недоеденными хлопьями в раковину. — Надо рассказать Этану. Мы организуем клуб Армагеддона.
Патрик покачал головой:
— Когда я учился в школе, то состоял в клубе тайных агентов. Может, и вам лучше создать такой клуб?
Джек посмотрел на отца как на умственно отсталого:
— Нет, пап, такого я сделать не могу.
Он говорил так, словно ему было лет тридцать. В этот момент Джек походил на чрезвычайно озабоченного руководителя бизнес-проекта, который просто не в силах взяться еще и за другой проект, как бы ему того ни хотелось.
Джек вышел из комнаты, неся на узких плечах всю тяжесть мировой угрозы.
— Значит, Армагеддон, вот как? Весьма ободряющая тема для разговора за завтраком, — сказал Патрик, когда они с Элен прислушивались к шагам Джека, поднимавшегося по лестнице в свою комнату. Он тоже отнес тарелку в раковину и улыбнулся Элен. — Волнуешься?
Они собирались на первое ультразвуковое исследование.
— Да, — кивнула Элен. — Дождаться не могу, когда сама все увижу. Пока я ощущаю малыша как какого-то вселяющего страх жука в животе. Я хочу доказательств того, что меня тошнит из-за самого настоящего ребенка.
При этом Элен подумала: «Вот только прошу, ни слова сейчас о том, что Колин совершенно не испытывала тошноты, или о ее первом УЗИ».
Патрик продолжал что-то говорить, но Элен торопливо перебила его, боясь, что может просто завизжать, если с его губ сорвется вдруг имя Колин.
— Ты не забыл, что это в одиннадцать часов? Встретимся прямо там? У кабинета УЗИ?
— Я как раз об этом и говорю, — ответил Патрик. — Мы можем пойти туда вместе. Я отвезу Джека в школу, а потом вернусь и наконец-то переставлю все коробки. Когда я проснулся утром, то подумал: какой смысл работать на себя, если я не могу вырвать несколько свободных часов, когда мне это нужно? И ты уже достаточно долго терпела все эти коробки.