Последняя Осень Флойда Джеллиса
Шрифт:
Окажись Я беременной дамочкой, принимал бы как должное
эти частые перепады настроения. Сейчас было давно за
полночь, а в 7:24 мне стукнет двадцать пять лет. Подумать
только, господи… двадцать пять лет. Мои родители в этом
возрасте уже были женаты, а ваш покорный слуга был произведен
на свет. Я покурил в окошко и стал размышлять, чем
заняться в столь поздний час, имея такое отвратительное
настроение.
Изучив судорожно перемигивающийся модем, Я проник
в Интернет
был сайт этих чуваков с моей выставкой. В галерее были
представлены фотографии моих картин, а кое-где даже красовались
лестные комментарии пользователей. Пораскинув
мозгами, Я вбил свое имя в поисковике и вышел на свой же
официальный сайт. Мне он вполне понравился, в частности,
позабавил раздел «Пресса», где якобы были представлены
интервью со мной. Не знаю, под какими веществами Я был,
когда отвечал на вопросы журналистов, но тонкой нитью
где-то даже выпячивал смысл: «Мои картины — это не время
и его последствия. Они не провоцируют и не утверждают.
Когда вы смотрите на них, вы смотрите в открытые окна
того самого мира, откуда Я родом». Браво, маэстро. Нужно
было еще высморкаться в ладонь и пожать всем присутствующим
руку. В общем, если Я когда-то заявлял подобное
и если это и есть та, забытая часть меня самого, то она тот
еще позер. Если честно, меня даже как-то стал напрягать
весь этот «F#CKing ART» — он так надоедливо пестрил и,
даже разрываемый критиками, потешаясь, выходил невредимым.
Художник и его картины. Вот, пожалуйста, Я здесь, они
там. И завтра мы станем еще дальше друг от друга. Затем
Я выключил компьютер и снова улегся в постель. На часах
было 3:50, и небо поминутно становилось светлей. Моя голова
летала подобно маятнику, что монотонно раскачивался,
искушая блевануть в кровать. Окончательно поняв, что не
усну, Я снова встал и снова включил компьютер проверить
почту. Мой виртуальный ящик был весь загажен различным
спамом и парой идиотских писем с чьими-то пожеланиями.
Наткнувшись на письмо Георга Лиамо по предстоящей выставке,
Я подробно ознакомился с «важными» документами
и около часа насиловал бабушкин сканер-принтер в надежде
отправить необходимые договоры. Кстати, меня немного
печалит весь этот технологический прогресс. Теперь мы не
пишем душещипательных посланий, не клеим марки на конверты,
а выходим в бездушный скайп, чтобы повидать далеких
и родных. Кто-то, конечно, не согласится со мной, ну
и пошли бы они в зад.
На часах было 5:38, когда Я закончил играть в офисного
придурка. В глубинах моей обезжиренной души томилась
тревога за некое незаконченное дельце. Перебирая догадки,
как пасьянс, мне никак не
удавалось приблизиться к желаемому.Потом Я бездумно начал расхаживать по комнате,
крутя руками, словно провожу зарядку. Длилось это довольно
недолго — Я споткнулся о свой же чемодан и чуть не поцеловался
с батареей. Разозлившись, Я вытряхнул все содержимое
своего багажа, желая убрать куда подальше этот
попутный прямоугольный чехол. Как вдруг мне на глаза
попался белоснежный конверт, что вручил мне по отбытии
доктор. Я осторожно поднял его, как диковинную ящерицу.
В моей ситообразной памяти пронесся загадочный голос
Карла: «Если наконец устанешь искать тот самый „последний
ключ“ своей загадки, я дам тебе вот этот конверт, в нем,
так сказать, камень всех бед…» Камень всех бед. Что же
здесь таится? По телу пробежали мурашки, и Я замер, как
на фотографии в паспорте. Хотелось прислушаться к своему
внутреннему голосу, но он словно вышел погулять, прихватив
с собою интуицию. Черт возьми, не люблю Я стоять на
пороге открытий — вечно забываю пригнуться и бьюсь при
входе головой.
И вот сижу Я в трусах на самом краю кровати и перекладываю
конверт из руки в руку. Гляжу на него, как будто он
сам сейчас расскажет о своем содержимом. Наверное, всетаки
Я ужасный трус, потому что открыть его так и не решился.
Вместо этого пошел в ванную, умылся и долго рассматривал
себя в зеркало. Человек устроен таким образом,
что всегда пускается в какие-то бессмысленные действия,
когда самое время выдернуть чеку.
Любой, кто однажды прыгал с парашютом, докажет, что,
когда его воздушный инструктор впервые дал команду
прыгать, внезапно захотелось еще посидеть и тщательней
осмотреть кабину самолета. Тем самым Я сейчас и занимался:
тщательно осматривал дурацкую кабину. Потом опять
закурил. Потом оставил слегка приоткрытым окно, а затем
подумал, что налетят комары и лучше бы закрыть… Боже,
да зачем Я вам все это рассказываю?
Короче, окончательно изнурив себя этим зловеще-таинственным
конвертом, Я его все же открыл. Открыл так
небрежно, воображая, что только и делаю всю жизнь, как
открываю эти дурацкие конверты. Затем Я достал письмо
и положил его на постель текстом вниз. Теперь Я был
в полной уверенности, что трусости во мне хоть отбавляй.
Но почему-то стыдно не было, хотя, по сути, стыдно,
конечно.
В общем… моя инфернальная сообразительность подсунула
мне одну идейку. Она, конечно, была полоумной,
но в осмыслении нуждалась. Мне подумалось, что, может
быть, стоит разбудить бабушку и попросить ее прочитать
мне вслух это послание?