Последняя Осень Флойда Джеллиса

расклеенные по всему поезду. Это довольно-таки скучное

занятие — сплошная пропаганда прокладок и мазей с дурацкими

названиями. Минут через пять мне пришло в голову

отправить Лизе сообщение «Я помню о тебе». Только ответа

за этим не последовало. Тогда Я решил написать СМС Ринго.

Оно было слишком длинным, и, перечитав его несколько раз,

Я отправил только концовку: «Ты тот еще гондон!»

Как ни странно, и тут возникло молчание.

И Я решил написать своей маме.

«С немалыми усилиями Я покинул больницу и теперь несусь,

вконец обезумевший, по болотам и погребам. С не

покидающей тебя любовью! Оливер Маразматио».

Ее звонок опередил отчет о доставке.

— Что случилось? Где ты?

— Доктор Карл благословил мой побег. Я еду в поезде

к нашим сородичам.

— С тобой все в порядке? Когда ты вернешься домой?

— Я в полном порядке, но когда вернусь, не знаю. У меня

каникулы. Летние. А летние каникулы обычно идут все лето.

Да и зачем Я вам там? Поживите для себя, сходите в театр.

— Сынок…

— Мама, все о’кей. Я все так же молод и красив. Пожалуйста,

отправь в больницу посыльного. Прямо этому Карлу всучите

вафельный торт и книжку «Серебряные коньки». Это

для моих друзей. Мам, ты слышишь? Обязательно отправь,

Я обещал.

— Хорошо. Звони мне. Мы с папой надеемся, что ты знаешь,

что делаешь.

— Да. Вроде бы знаю. Не забудь про посыльного. Торт

и книга. Они ждут, не подведи. Ну все, присмотри за кошаками.

Пока.

— Хорошо. Я записала. Пока, сыночек. Целуем тебя.

И вот завтра мне исполняется двадцать пять лет. Не правда

ли, ирония?

Недалеко я уполз от ребеночка, восседавшего на коленях;

может, из-за этой опеки мне и почудилось, что в моей семье

есть дети помладше. А поезд, словно насмехаясь, прибавил

ходу. Несмотря на открытые окна, здесь очень душно. Будь

Я в автобусе, уже бы начал свое представление. Я покурил

и вновь вернулся к разглядыванию рекламок. Теперь Я читал

их задом наперед, пытаясь найти в этом тайный смысл. Вы

вот знали, например, что «У Пожилого» наоборот будет «оголижоП

У»? Я таки дивился своему открытию. Потом все же

решил почитать книгу, только сколько ни разрыхлял чемодан,

книги не нашел. Зато нашел свой молескин с несколькими

сотнями рисунков и набросков.

Сколько энергии и времени мне потребовалось, чтобы

забить эти чистые листы столь причудливыми жителями!

В груди ластилось какое-то скомканное чувство стыда

и гордости. Я увидел в середине блокнота вложенное приглашение

на свою выставку, выданную мне Папо-Карлом.

Третье сентября. Это дата. Выставка будет третьего сентября.

Странно, вроде как дело было намечено на конец осени.

Хотя чему Я опять удивляюсь? В самом низу этой брошюры

мелким-премелким шрифтом был напечатан телефон организаторов

данного мероприятия. Наверное, надо бы позвонить

по нему. И Я позвонил.

— …Але. Але, здравствуйте. Это по поводу выставки третьего

сентября.

— «TRUE ART day», добрый день, меня зовут Анна. Что вас

интересует?

— Это… Меня интересует, кто за все это платит и с чего

это?

— А вы не могли бы представиться?

— Могли бы. Зовут меня Флойд Джеллис, и Я вообще не

в курсе, на каких правах вы там мои картины развешиваете.

— Секундочку… — Она переключила меня на Mute, подарив

несколько незабываемых секунд с сонливой музыкой.

Потом резко трубку поднял мужик. По дыханию слышно, что

мужик. То ли он дышал так от волнения, то ли бегал куда-то.

— Здравствуйте, Флойд! Меня зовут Георг Лиамо, может,

вам про меня рассказывали. В принципе, по всем вопросам

с вашей выставкой отвечаю Я, так что не стесняйтесь.

— Послушайте, дело в том, что Я пару месяцев был как бы

в космосе. Я хочу сказать, что совсем не в курсе, что почем.

Мой агент — совсем не агент. Не знаю, что он вам сказал,

пропал Я без вести или погиб на войне, ну, короче, буквально

на днях Я узнал об этой выставке, о вас и… Я в идиотском

замешательстве.

— Вот как. То есть вы хотите сказать, что незнакомы с человеком,

преподносящим себя как вашего представителя?

— Знаком, конечно, но…

— У него есть все нужные документы. Ваша подпись есть.

А вы, по его словам, в запое.

— Да Я знаю, что он найдет, что вам наплести. Слушайте.

По сути, Я совсем не против всего этого. Мне даже это

льстит и все такое. Но Я не хочу, чтобы мои деньги получил

этот человек. Понимаете? Вы можете звонить мне, и мы

вместе будем там думать-продумывать. Но этого человека

нельзя сюда подпускать… или Я буду вынужден обратиться

в суд. У меня есть авторские права на все производимое, и не

думаю, что это было бы для вас круто.

Я замолчал. И он замолчал в раздумьях. На самом деле

мое положение было весьма неустойчиво. Никаких авторских

прав Я не имел. Конечно, каким-нибудь замысловатым

способом Я могу доказать свое авторство, но сейчас такие законы,

что кто успел — тот и съел. А съел этот поганый Ринго.

Потом мужик этот, как его, Георг, — он мне сказал:

— Здесь, в принципе, юридически оформлено все на

ваше имя, но опять-таки через вашего представителя. То

есть деньги получает он, а вот в доле вы или нет — это как

ему вздумается, но существует один пункт…

Понимаете, как получается: мы являемся выставочным

центром и организаторами. Обычно мы работаем с Художниками

тет-а-тет и, в частности, предоставляем им место,