Последняя улика (сборник)

"Недостачу? Какую недостачу?" - Вера Васильевна насторожилась, но переспрашивать остереглась, а та махнула рукой, отвернулась к окну.

– Да что тут объяснять?!
– и замолчала.

"Значит, недостача у тебя. Видимо, в котлопункте, где поварихой работала. И молчала об этом. А проблема, конечно, не из легких для тебя, раз к скупердяю-отчиму за помощью обратилась", - думала Вера Васильевна, не прерывая затянувшегося молчания.

Зазвонил телефон. Подняв трубку, следователь услышала озабоченный голос Николаева.

– Прошу срочно ко мне. Баркову поручите дежурному.

"Новое что-то появилось", - подумала, вставая из-за стола.

В кабинете начальника райотдела сидели Петухов и незнакомый Вере мужчина лет тридцати, с живыми светлыми глазами. Она сразу заметила, что майор взволнован.

– Я коротко, Вера, - Иван Александрович забыл и про субординацию, которой они обязательно придерживались на службе.
– Ты послушай, что получается. Этот товарищ, - майор показал на русоголового, - Князев, водитель автофургона. Он вез Баркову. Тридцать первого марта от матери из Ярино до Заозерного. И как ты думаешь, она была одета?!
– Николаев вопросительно глянул на Веру.
– Так вот, на ней шуба была коричневая!

– Что?!
– изумилась следователь.
– Откуда шуба взялась? Ведь ребята установили, что, кроме этого пальто, в котором она и сейчас там у меня, у нее другой зимней одежды нет.

– Вот тебе и установили!
– майор поморщился, как от зубной боли. Выходит, плохо установили!

Вере жаль стало понурившегося при этих словах Петухова - он столько сил отдал розыску, по существу, самой результативной была именно его работа.

– А муж? Мы мужа из виду упустили совсем, надо его срочно допросить, - быстро сказала Вера Васильевна.

– Готово, - Петухов кивнул головой на телефон, - я связался с Сенькиным. Олег Снегов говорит, что Тамара приехала от родителей поздно вечером, он уже спал. В чем приехала - не видел. Утром рано ушел на смену, а вернулся - ее уже и след простыл. В общем, про наряды он ничего сказать не мог. Даты тоже точно не называет.

– Как же так, - усомнилась Вера, - одежду не помнит, дату не помнит?

Петухов пожал плечами:

– Участковый говорит - Снегову верить можно. Ведь весна, посевная на носу, с утра до поздней ночи механизаторы с техникой возятся. Есть время ему за нарядами жены смотреть! Вполне мог не заметить...

– Хорошо, - сказала следователь прокуратуры, - к этому вопросу чуть попозже вернемся. Тем более, что мне Тамара только что сообщила - мол, в городе появилась тридцать первого марта, а затем второго апреля. Придется очные ставки проводить. Вы тридцать первого возвращались из Ярино? обратилась она к шоферу, тот утвердительно кивнул:

– Точно, можно по документам проверить.

– Выходит, Тамара уехала в город первого, раз муж говорит, что на следующий день после приезда от матери ее уже дома не было?
– Николаев обвел присутствующих взглядом, хлопнул ладонью по столу:

– Вплотную беремся за Баркову-Снегову. Все прочие версии будут отрабатывать другие, а вы, Вера Васильевна, занимайтесь только с Барковой. И энергичней. Время идет, люди забывают мелочи, которые нам нужны.

– Хорошо, Иван Александрович.
– Она встала.
– Разрешите, я через несколько минут займусь очной ставкой, а пока еще с Тамарой поговорю?

– Действуйте.

Тамара сидела в коридоре, все так же безучастно глядя перед собой на голую стену.

Вновь приступив к допросу, Вера решила не скрывать, что получила новые данные. Ей хотелось подчеркнуть, что показания Тамары проверяются немедленно, что если в ее словах есть ложь - она будет разоблачена. Важно уже на первых порах дать понять ей: борьба, в которую она пытается вступить, начиная лгать, обречена на провал.

– Снегова, уточните, когда вы были в Ийске?

– В городе? Я ведь уже говорила, - Тамара обиженно поджала губы.

– Как вы были одеты во время этих приездов?

– Как одета?
– переспросила та.
– Как и сегодня.

– В какой одежде от матери приехали в Заозерное к мужу?

– К мужу?
– Снегова впервые беспокойно поерзала, отвернулась к окну.

– К мужу...
– она как будто вспоминала.
– В этой же, - твердо проговорила и опять смотрели ее глаза прямо на Веру. И та не могла уловить в них ни смятения, ни страха.

Вошел приглашенный дежурным Князев. При виде его Тамарино лицо не изменилось, она дружелюбно поздоровалась с водителем.

– Повторите то, что говорили у начальника райотдела, - предложила ему Вера Васильевна.

Тот повторил. Неторопливо, подробно. Снегова внимательно, не прерывая, слушала, только осуждающе цокнула языком, когда шофер сказал о шубе.

– Подтверждаете показания свидетеля Князева?
– произнесла следователь традиционный вопрос очных ставок.

– Врет он, - спокойно произнесла Тамара.
– Ехала с ним - да. Но я была в пальто.

– Ну, ты, однако, даешь, девка!
– изумился водитель.
– Я с тобой рядом три часа сидел, нагляделся. Ах, ты...
– он едва удержался от резкого слова и, обращаясь к Вере Васильевне, возмущенно сказал:

– Наглая какая, подумайте-ка. Но вы не сомневайтесь.

Спокойно, не проявляя никаких эмоций, Снегова отрицала также, что была в городе первого апреля. Следователь без всякой надежды на успех еще поговорила с Тамарой. Та отрицала даже очевидные вещи, и всему находила объяснения.

После допроса ее задержали, чтобы на следующий день продолжить с ней работу. Предстояли опознания, очные ставки и допросы.

Звонко отстучали по деревянным ступенькам подковки сапог - кто-то из молодых сотрудников побежал домой. Тихо в райотделе.

Иван Александрович подошел к окну, приоткрыл створку, выглянул. Так и есть, Вера еще на месте. Довольно на сегодня, пора отдыхать. Надо зайти к ней, увезти домой. Живут они в одном доме.

Было уже совсем темно, когда подъехали к дому. Апрельские ночи стремительно опускаются на землю. В отсвете окон не успевшие распуститься деревья голыми ветвями причудливо прочерчивают небо. Едва вышли из машины, Вера увидела, что дома кто-то есть.

– Сережка!
– ахнула она, бросилась к подъезду, но тут же вернулась.

– Вот что, Ванюша, - решительно сказала она, - мой вернулся, значит, ужин есть. Пошли-ка к нам прямо сейчас, а за Людой я забегу.

– Брось, Веруня. Беги, целуйся со своим Сережкой, а я на боковую устал очень.

– Все устали, - настаивала она, - так вот у нас жизнь и проходит дела, дела. Ты когда в последний раз с друзьями встречался?

– Да не помню я, что ты, право, - отнекивался Иван Александрович, но Вера Васильевна недаром слыла человеком решительных действий.