Последняя улика (сборник)

– Вставай же скорее, тебя к телефону срочно, а я добудиться не могу. Устал, бедный, - жена ласково треплет его волосы.

Коммутаторные телефонистки - об АТС в Ийске еще только мечтали зуммеры выдавали от души. Иван Александрович взял трубку, машинально взглянул на часы - четверть шестого. Полученное известие мигом разогнало сон, горячая волна затопила сердце, он только и смог выдохнуть в трубку:

– Что? Что ты сказал? Повтори!

Настолько неправдоподобным было сообщение Климова, что майору невольно подумалось, уж не ошибся ли? Конечно, он знал, что у них опасная служба, и сам участвовал в совсем небезопасных операциях, но такое?! Впервые.

Взволнованный Климов сообщил, что старый охотник Семен Ярин, направляясь на утреннее глухариное токовище, в тайге, верстах в пяти от Ярино, наткнулся на раненого Богданова, чуть прикрытого свежесрубленным лапником. У него два огнестрельных ранения - в спину и в грудь. Ярин увидел, что парень жив, и с великим трудом, соорудив наскоро волокушу, притащил его в деревню. Местная фельдшерица только перевязала, и Богданова повезли в ближайшую Одонскую больницу.

– Не знаешь, там Сергей?
– кричал Климов на другом конце провода, а Николаев ошеломленно молчал, Вихрем проносились мысли: "Алик, единственный сын у матери, вот горе-то, и кто же мог?" До сознания майора не сразу дошел вопрос начальника отделения.

– Там, там Сергей, - ответил наконец он.

– Что будем делать?

Необходимость действовать все поставила на свои места, мысль заработала четко. Эмоции потом. Сейчас - дело.

– Опергруппу поднимай по тревоге. Выдать оружие. В Ярино выезжаю сам. Вы с Верой вплотную займитесь Снеговой. Нет ли здесь связи? Богданов там только этим делом занимался и, видно, кого-то задел. Свяжитесь с Сенкиным в Заозерном - под строгий контроль мужа Тамары. Румянцеву немедленно в Одон - пусть неотлучно, подчеркиваю, неотлучно сидит при Богданове, может, очнется. У Сергея руки золотые, - надежда прозвучала в голосе Ивана Александровича.

– Не знаю, - вздохнул Климов.

– Да, еще. Звоните Сергею в Одон, чтобы был готов.

– Хорошо, сделаю все. Бегу сейчас в отдел, - капитан жил неподалеку от райотдела, а вот майору пешком далековато.
– За вами машина уже пошла.

– Спасибо, действуй, - Николаев положил трубку.

"Вот тебе кони, вот тебе звон, - с горечью подумал он, вспоминая сон.
– И что за апрель нынче выдался!"

Уже по раннему звонку Люда поняла, чем может помочь мужу - быстро поставила чай, заварила покрепче, по-сибирски, как любил ее Ванечка, намазала масло на хлеб, отварила пару яиц. Когда теперь будет он обедать, и будет ли!

Николаев не успел допить чай - за окном газанул шофер подошедшей "дежурки". Сигналить у дома майор запретил категорически - нечего жильцов беспокоить.

Оперативная группа была уже в сборе - вот преимущество их маленького городка: все живут на одном пятачке. Таню Румянцеву, которая никак не могла успокоиться, узнав о состоянии Богданова, и шмыгала носом, сдерживая слезы, посадили рядом с шофером. Николаев, Петухов и Ниткин - "за решеткой", как сказал водитель.

Ехали молча. Снова Петухов задержался за проволочную сетку, подпрыгивая на ухабах. Рядом с ним притулился Ниткин, вцепился в локоть, как совсем недавно держался Алик.

"Кто мог расправиться с ним так жестоко? Ну и люди же есть, господи боже! Как и рука поднялась-то". Оперуполномоченный живо представил русый чуб приятеля, его молодое лицо.

"Алик, Алик, что ты натворил там? Ясно ведь, что не просто так подкараулили тебя в тайге. Да и как ты оказался там?" Анатолий перебирал в памяти всех, с кем пришлось им встретиться в Ярино. И не находил подозрительных.

"А вот Степанко!.. Ну, в первую очередь достану счетовода", - думал он, и, как бы угадав его мысли, молчавший до сих пор майор сказал:

– Не выходит у меня из головы эта пара - Степанко и Снегова.

Старший лейтенант молча кивнул.

Завезли в Одонскую больницу Румянцеву; Николаев хотел увидеть Сергея, но он был на операции. Дежурная сестра, испуганно округляя глаза, рассказала, что привезли парня без сознания, ни кровинки в лице. Сергей Сергеич его уже ждал и сразу на стол. На вопрос, будет ли жить, она молча пожала плечами.

Нужно было ехать дальше, но майор не мог уехать, не узнав об Алике главного - будет ли жить. "Нагоним время по дороге", - успокаивал себя Николаев и сам понимал, что по такой апрельской дороге ничего они не нагонят, что он теряет драгоценные для розыска минуты. А потом твердо решил: нет, до конца операции он останется здесь, поговорит с хирургом, иначе как им работать! А может быть, очнется Алик, что-нибудь скажет.

Присев на стул в коридоре возле операционной, Николаев слушал доносившиеся оттуда звуки, пытаясь хотя бы по ним понять, как там раненый. Сережин голос - он его и не узнал поначалу - подавал какие-то непонятные команды, что-то резко звякало - металл о металл. Время тянулось невыносимо медленно.

Наконец вышел Сергей - непривычно серьезный, значительный, на правом стеклышке очков - крохотная капелька, и она приковала к себе все внимание майора. Он молча смотрел на эту каплю и вдруг испугался спрашивать. А что, если Алика больше нет?! Всем своим существом ощутил он наступившую вдруг тишину, да еще эта подсохшая коричневая точка - кровь его товарища, в мирное время пролитая.

Хирург понял состояние друга, приветливо улыбнулся. "Обошлось", догадался Николаев по этой улыбке и обессиленно опустил голову.

– Ну, повезло твоему сыщику, - произнес наконец Сергей.
– Я думаю, выцарапаем мы его. Крови много потерял, я на него весь лимит истратил, вздохнул он и оживленно добавил: - Зато мы с ним теперь одной крови - он и я. Вот, смотри, - врач показал пятнышко йода на сгибе локтя.

– Спасибо, друг!
– выдохнул Николаев.

– Да просто больше его группы ни у кого не было, вот и пришлось породниться с милицией. Теперь у меня в розыске братишка, - пошутил он.

– Как Алик, говори скорее, - поторопил его Николаев.

Сергей вновь посерьезнел.

– Пока без сознания. Два огнестрельных дробовых ранения. Первое в спину, в область плеча. Боялся за руку, но обошлось, залатал капитально. Это пустяк.

"Ничего себе пустяк", - подумал майор.

– Второе ранение - в грудь, с близкого расстояния, есть следы порохового ожога. Задето легкое. Зато сердце цело. Говорят, чудес не бывает - вот тебе и чудо. Знаешь, - в голосе Сергея послышалась тревога, он долго в тайге лежал. С одной стороны, мороз ослабил кровотечение, с другой - переохлаждение.
– Хирург задумался, затем тряхнул рыжеватым чубом.
– В общем, передай Вере, опять я приземлился. Куда же я уеду, пока этого не выхожу!

– Потом договорим, - мягко прервал его Николаев.
– Мы в Ярино направляемся, а у тебя здесь останется наша сотрудница. Разреши ей постоянно при Алике быть. Она дивчина толковая и поможет, и все такое. Кроме того, очнется он, расскажет, что произошло. Румянцева нас известит.

– Идет, - согласился Сергей.

Внимательно прочитав вчерашний протокол допроса, записанный аккуратным мелким почерком Николаева, Вера Васильевна вызвала Снегову. Та вошла, спокойно поздоровалась, села, молча ожидая вопросов.