Последняя улика (сборник)

"Попробую поговорить со Снеговой сам", - решил майор.

– Снегову ко мне, - распорядился он.

Вот она сидит перед ним. Побледнела, осунулась за ночь.

– Вера Васильевна уехала, поэтому давайте без нее побеседуем, предложил начальник райотдела.

Женщина повернула к нему лицо, и из глаз ее посыпались слезы. Именно посыпались - крупные, тяжелые капли быстро скатывались по щекам, Тамара не вытирала их.

– Я подумала ночью и решила все рассказать.
– Она посмотрела на Ивана Александровича, но тот молчал, боясь спугнуть ее неосторожным словом.

Снегова продолжала:

– Да, я вечером тридцать первого марта уехала от мамы в ее шубе, шофер правду сказал. Утром 1 апреля, как муж ушел, я подумала: "Однако надо еще съездить в Ийск, может, пройду комиссию". На попутке добралась, да было еще рано. Где мне ждать? Устала, замерзла и поехала на вокзал. Ну, сижу на скамейке в зале, вдруг подходит ко мне женщина, чуть меня постарше. В телогрейке, в ботах резиновых, платок на ней, на глаза надвинут. Слово за слово, разговорились. Она говорит, мол, весна уже, а холодно у вас еще. Вот у нас уже зацветает все, теплынь. А потом: "Мы с тобой, девка, сестры, у обеих во рту щербинки". Я поглядела - точно, щербинка у нее, как у меня. Сидели, беседовали, потом она мне и предлагает: "Хочешь много денег иметь?" В магазине, говорит, в "Тканях", вчера дефицит был, наверняка продавцы деньги припрятали. Я, конечно, отказалась, а она стращать принялась. "Видишь, вон парни. Они тебя угробят, если с нами не пойдешь". А у кассы здоровенные два мужика стоят. Я испугалась, согласилась.

Николаев слушал внимательно, мысль работала лихорадочно, сопоставляя показания Снеговой и данные следствия. Приметы женщины указаны Снеговой точно - боты, платок и даже щербинка. Но ведь это и самой задержанной приметы! Что же, себя она описывает?! Чушь какая-то получается.

– Продолжайте, продолжайте, - сказал он, видя, что Тамара запнулась.

– В городе, как стали к "Тканям" подходить, я сказала, что не пойду, вон милиция недалеко, кричать буду. Тогда женщина мне приказывает: "Снимай шубу". Я решила, пусть лучше шубу возьмут, а меня отпустят. Отдала ей шубу, незнакомка надела, а мне - свою телогрейку сунула. И парням крикнула: "Айда в "Высокое крыльцо".

Слух майора неприятно резануло это "Высокое крыльцо". Только местные называют так магазин "Ткани", чужим откуда знать такое? И по рассказу получалось, что женщина-то не местная! Снегова между тем продолжала:

– Они к "Крыльцу" втроем направились, а я выскочила к Куличковой горе да на попутке до Заозерного. А когда услышала про убийство продавщицы, поняла, что они это сделали, напугалась, молчать решила.

Девушка притихла, вопросительно уставилась на майора: обильных слез не было и в помине. "Проверяет впечатление", - особого труда не требовалось, чтобы это понять...

– Узнать своих знакомцев сможете?

– Конечно, - оживилась та.
– Только найдите, сразу узнаю.

– Значит, шубы вы лишились?
– спросил Николаев сочувственно.

– Лишилась, - закивала головой Тамара.
– А телогрейку я сразу выбросила. Завернула в нее камень - и в прорубь.

"Как хорошо, что вчера Вера с ней поработала", - подумал Николаев. Видно, что все вопросы, возникшие при допросах, Тамара продумала. Поняла, что кое в чем запираться бесполезно - вот сегодня и новая версия. Итак, нужно проверить то, что сказала Снегова.

Майор позвонил Климову. Коротко обсудил новость с вошедшим сотрудником.

Андрей Ильич только получил сообщение от Богданова из Ярино. Вернулись домой супруги Степанко. Говорят, что ездили проведать дочь и проехали до Ийска - купить патронов к весенней охоте. Богданов проверил действительно, зафиксировали покупки, у Степанко охотничий билет. Еще сообщил Богданов, что соседи счетовода не любят, потому что он нелюдимый и злобный. Ходит охотиться один, хотя не старожил, а места в Ярино дикие, полно опасного зверя и заблудиться легко. Кроме того, часто приезжают к нему родственники откуда-то издалека. Местным такое гостевание кажется странным - чего бы это за семь верст киселя хлебать, какие такие чувства гонят людей к этому Иосифу за тысячи верст? Лейтенант просил разрешения вернуться в райотдел, не видя больше смысла оставаться в Ярино.

– Богданов не знает о показаниях Князева, автофургонщика? Ну, что шуба была на Тамаре, когда от матери она поехала?
– спросил майор.

– Не сказал я ему, Иван Александрович, работник он молодой, горячий. По-моему, осторожность не помешает. Не спугнуть бы Степанко, если шуба у них. А уехать ему не разрешил. Там у нас будут еще хлопоты.

– Согласен с тобой, Андрей Ильич. Надо искать шубу Снеговой. В грабителей не верю, не такова девица. Не уничтожила ли она вещи?

– С утра проси у прокурора санкцию на обыск у Снегова и Степанко.

К вечеру разыгралась метель, мокрый снег летел в окна, залепляя стекла. "Испортилась погода", - огорчился Николаев.

Ждать труднее, чем действовать - это известно давно.

Метель свистела, не переставая, деревья прижимались друг к другу голыми ветвями, но сквозь раздражающие звуки донесся вдруг шум мотора подъезжающей к подъезду машины.

– Вера приехала, - обрадованно бросился к окну Николаев. Тарахтенье двигателей своих милицейских автомобилей он различал безошибочно.

Следователь прокуратуры вошла в кабинет с мокрым от растаявших снежинок лицом, и Николаев посочувствовал ей искренне:

– Непогода, не повезло тебе!

– Что ты, Иванушка?
– оживленная Вера позволила себе такое обращение, посторонних в кабинете не было.
– Что ты, - повторила она.
– Ветер совсем не холодный, а пороша до земли не долетает - тает прямо в воздухе! И вообще, что ты такой сердитый? Я с хорошими вестями!

– Пора, пора им быть - сколько ж можно, - майор покосился на окно. Действительно, снежинки исчезали на лету.
– Так что у тебя?

– В двух словах. Во-первых, - следователь загнула палец, - Сережин больной, Мельников, рассказал, что при увольнении из котлопункта у Снеговой, тогда еще Барковой, была обнаружена недостача - 242 рубля. Начальник потребовал погасить ее и припугнул Тамару: "Прокурору передам дело, если в месяц не заплатишь".

Вера сделала паузу, а Николаев нетерпеливо переспросил:

– Заплатила?

– Не заплатила, - она торжествующе смотрела на майора, - приехала и рассказала Мельникову страсти-мордасти. Дескать, не явилась к нему раньше, потому что в городе убийство, ищут молодую женщину, ну и так далее, ты же знаешь, Сережа говорил. Рассказала то, что могла знать только женщина, приходившая к Пушковой...

"Вот оно, начинается. Это уже серьезно!" - обрадованно подумал Иван Александрович.

Путаются ноги в высокой траве, трудно бежать. По огромному ярко-зеленому лугу прямо на маленького Ваню несется табун лошадей. Сильные, огромные, с мощными копытами кони, и на шее каждого звенит ботало - большой колоколец. Звон заполняет все вокруг, бегут, бегут кони и скрыться от них нельзя. Он отталкивает рукой одну лошадь, а другая уже настигает его, ударяет грудью. "Ванюша, Ваня", - слышит он голос и просыпается.