Посох Времени

И в тот же час среди небес чистых, где ни облачка, ни тучки так оглушительно шарахнуло и блеснуло, что белый конь за дубом вздыбился, а копники присели. Это в вершину дуба ударил Меч Перунов. В едва просыпающейся кроне хищно зашипело и сходатаи попятились. Огненный шар, размером с детскую головку спустился с небес и повис над Хранителем. Князь Вулкан встал, а Светозар позади него так ухватился за спинку справы, что косточки его пальцев побелели.

Судьи Копные, мужи обчие со старцами да волхвами и дышать перестали, поелику ведали норов перуновых стрел. Те, случалось, прилетали и малые, и большие, и такоже не примеряясь отпускали на волю Дух и малых, и старых, утверждая токмо свои Божьи разумения в вопросе кому немедля, до срока следует отправляться в Свещеный Ирий[110].

Хранитель воздел длань к Небесам и огненный шар спустился ниже, повиснув прямо над ней. Над Копой поплыл запах палёного железа. В глазах Странника, стоящего в трёх шагах в стороне загорелись огни. И он протянул руку к перуновой стреле.

— Сие не морок, — зияя в её свете зелёными, будто ранняя листва очами, промолвил Хранитель. — Сие вы зрите сами. Ну? Так кто теперь станет супротив нас, ежели мы ведаем Богов наша и с ними заодно?!

С этими словами он, не прикасаясь, «бросил» шар Страннику, а тот лишь поднял длань выше, и перуница застыла пред ликом его, играя сполохами в седых власах. Тот, ведающий жизнь во всех межах миров ближних, медленно «поднял» светящееся коло над собой, и молвил:

— Вернись стрела к себе в колчан…

Оружие Царя полубогов, прыгнув в небесную высь, растворилось там в одно мгновение.

Теперь любому на Копе стало ясно как белый день, что доколе не забудут потомки Свято-Расы и Рода Небесного Богов своих, ни один демон не сотворит себе в угоду на землях их ничего дурного. А поелику такое и представить было невозможно, то и бояться Родам рипейским неча…

Хранитель разом смахнул налёт задумчивости с присутствующих. Игриво улыбнулся да рукой махнул:

— А не можете решить к кому первому под бок селиться к Сибирцам или Рыбоедам, на то есть обычай древний, вам ведомый. Ведите князю коня…[111]

Клубок восьмой

К горам Тай Шань они шли из разных концов Аримии. На этих землях жили шандуны - малый народ аримов. В отличие от других своих желтолицых братьев, они были миролюбивы и терпимы к соседям. Возможно, поэтому настоящих шандунов и осталось так мало в этих красивых горах. Миролюбивый характер местного населения роднил их с проживающими в окрестных бамбуковых рощах белыми горными медведями «бей-шунг[112]». Шандуны любили медь и железо, отдавая им предпочтение перед другими металлами. В горах было достаточно руды. Издревле предки местных крестьян, уходившие к вершинам приобщиться к божественным Знаниям, а то и напрямую пообщавшись с Богами, обучались у небожителей выплавлять и изготавливать из железа и меди посуду, а также дивные по своему звучанию колокола, чей голос услаждал священные уши строгих Покровителей.

Шестеро Серых магов, услышав внутри себя призывный голос Жреца, в урочный час собирались у древней как мир каменной лестницы, что перегораживала ущелье, будто сложенные ребёнком игрушечные кубики. Первым, ещё вечером накануне встречи пришёл находившийся ближе всех Хагай, самый молодой из них. Прямо у горы он развёл костёр и устроился на ночлег.

На восходе пришли Нахшон и Амирам. Коротко поприветствовав Хагая, они охотно подсели к огню. Их одежды стали сырыми от долгого пути под горным склоном вдоль несущейся в расщелине реки. Утренняя прохлада гор сильно ускоряла их шаг и потому они пришли даже раньше Верховного Мага, Жреца Шахара, обрадовавшего их своим появлением только к завтраку. Позже появился Барак и уж последним, к полудню, Ареэль. Ему всегда приходилось проделывать самый длинный путь.

Едва только все собрались, Шахар приказал затушить огонь и собираться. Наверх поднимались с большим трудом, ведь за исключением Хагая, все остальные маги были весьма почтенного возраста и как следствие этого имели множество недугов.

На покатой горе с крестовидным разломом, месте, где они обычно обсуждали важные события и дела, был разбит походный лагерь. Верховный непривычно долго молчал, судя по всему никак не решаясь начать обсуждение того, что вынудило их вновь, вне положенного срока собраться в Тай Шане. Время шло, и старики так и продолжали бы отмалчиваться, стараясь не отвлекать Жреца от его высоких мыслей, если бы не непоседа Хагай, которому только-только исполнился шестьдесят один год, и который был чуть ли не на двадцать лет младше каждого из их.

Даосский жрец Хагай, на ряду с Нахшоном и Амирамом старательно таская от подножия горы сучья и хворост для костра так сильно устал, что решил потянуть время и немного передохнуть, озадачив Верховного якобы давно зревшими в его голове вопросами. Верховный не сердился, поскольку сам разрешил тому спрашивать, ежели что-то непонятно. Хагай пришёл сюда от родных земель совсем недавно. Бежавший на запад Зоар, или как звали его русские Поклад, был тому виной. Опустевшее место главного Жреца Дао не могло пустовать, слишком уж много было поставлено на карту аримских народов. Только они являли собой реальную силу для борьбы Ордена Чужаков со Славянскими и Арийскими Родами земель Асов.

— Приобщённый, — запыхавшись, и утираясь от ядовитого пота подолом рясы, вопрошал Хагай, — позволь мне спросить?

Шахар оторвался от созерцания далёких вершин и, простреливаемый косыми взглядами окружающих, озадачился:

— Говори…

— Тай Шань ведь святые горы? Но это святые горы аримов. Здесь Духи их Предков. Как быть нам? Ведь пусть мы и являемся жрецами и советниками Мудрецов при их главных Храмах, однако и слепой заметит, что мы отличаемся от них. Что уж тогда говорить об их Богах? Прости, Верховный: я прекрасно выучен науке управлять, повелевать, двигать народами, но не науке общаться напрямую с их Богами. А что если прогневаются аримские небожители?

Складка между бровей Приобщённого ослабла. Похоже, он ждал других вопросов:

— Все мы, — терпеливо начал он, — шли сюда разными дорогами. Нахшон и Амирам пробирались вдоль уступа под горой, …там есть каменный мост. Они перешли по нему на другую сторону, чтобы попасть к ступеням, месту сбора, где ты их ждал. Перед ними сотни аримов и других людей, несущих кровь своих Богов шли через этот мост. Но ведь Земле нет дела до того, кто идёт через мост, и какая в путнике течёт кровь?

Так и Богам жёлтых людей нет никакого дела до того, кто тут собирается на этой горе. Приди сюда Ас, он сможет встретиться со своими Богами, приди иудей, он встретится со своими…. Эта гора как Земля, или …как мост, — тяжко вздохнул Шахар, думая о чём-то своём, — …ей и Богам всё равно. К которым из них обращаются – те и отвечают…

— А жертва? — не унимался жрец Дао. — Мы не станем её сегодня…

— Нет надобности, — умиротворённо ответил Приобщённый Шахар. — Наши боги молчат, и не стоит их дёргать понапрасну. Достаточно будет и того, что мы здесь собрались.

— Верховный, …так, может быть, уже время рассказать нам…?

— Время, — колко заметил Приобщённый, — наступит тогда, когда решу я, и когда ты поможешь старшим товарищам запастись дровами для долгой беседы. Пока же ты развлекаешь небо глупыми вопросами, они работают...

Хагай ссутулился и моментально исчез из поля зрения Верховного. Критика возымела на него действие. Вскоре в скудном на сучья и хворост месте он в достатке исхитрился наломать множество толстых, сырых, смолистых веток от торчащих над обрывами, невесть как прижившихся здесь, маленьких, кривых и коряжистых сосен. Они мстили ему за то, как могли. Вскоре густо покрытые свежей смолой ладони руководителя течения дао клеились ко всему. К немытой рясе, к кружкам у костра, даже к мусору. Напитав достаточно грязи, его руки, были словно покрыты тёмными родимыми пятнами, и потому Хагай стыдился этого, вознося ладони к небу и молясь богам своим в кругу единомышленников.