Посох Времени

Вскоре прискакал и посыльный из Курмы, того самого поселения, что темнело вдалеке пятнами садов, мол, Старшина ждёт. Внимательный глаз тут же отметил, что в сторону горы снова помчались два всадника, как видно предупредить родичей по ту сторону «черепашьей коробки»[123]о том, что на земли сии стал Светлый князь.

Войдя в село, Вулкан сменил гнев на милость. Дворы ухожены, огорожены от зверя лесного, бродячего. Избы да терема добротные, стогами многими окружены, видать, коров в Родах прибыло достаточно. Всюду резьба искусная, крашена яро. Выходили приветить Князя все от мала до велика, славили Богов. Детишек во дворах во множестве. Капище Велеса было не велико, однако же, мастерами срублено вельми знатно. Куммиры Предков резаны так любо, что казалось, что вот-вот оживут.

Старшина встречал гостей у Капища. Ещё не старец, но и не молод был хранитель Кона. Приветствовал Светлого Князя, как должно, назвался сам, перечислил Роды, что обосновались у сего Капища Велеса, восслал гимны Богам и Предкам.

Сердце Князя оттаяло. Он почтил Славой каждый из трёх свещенных превходов Капища, а войдя к Алатырь-камню, Вулкан принёс безкровные требы Богам и дары богатые. Штоурмвои его выстроились верхом вдоль дороги к терему Старшины, оставив меж собой шагов по тридцать.

После гимнопения Князь направился было в этот живой коридор, но, не устояв, обернулся, любуясь на красочный купольный шатёр Велесова Капища:

— Как же лепо, Славата! — вздохнув, сказал он Старшине. — И ведь в древе. Да и камень, что в столбы сложен внутри, руки великого мастера тесали…

— Не мастера, — поправил гостя Старшина, — мастеров. Хранители и Волхвы подземной Курмы час от часу набирают себе в ученики наших детишек. Вона как те перенимают умение, сам видишь. А уж мы у них. Я сам у сваво старшего брата учился. Тот …ныне под гору в схороны ушёл, а детям своим и внукам мастерство, вишь, передал…

— Постой, постой, — будто очнувшись от сна, спросил Князь, — да ведь ты в Роду Бобровом? А кто тебе Наволод Рода Бобров, сын Олегсеев?

— Так ведь это и есть мой брат старший. И я от Роду Олегсеев...

— Вот славно как выходит, а я уж собирался спросить, где искать того Наволода? Мне сказано было, что в Сарме он, в веси, что где-то за горой. По пути решил к вам заглянуть, дабы не бросились твои с нами рубиться, глядя, как кто-то по лугам вашим да горам хаживает. Вот уж …этот белоголовый. Это я из-за него чуть бед не натворил…

— Прости ты его, — указывая на дорогу к терему, улыбнулся в бороду Славата. — Получил уж своё, а брата маво…? Уж не прогневайся, …сказано не искать, и не вспоминать боле. Сам знаешь, про них вообще велено забыть. Я-то сошлю гонца, пусть оставит весточку в условленном месте, а появится Наволод али нет, того я тебе не скажу, уж как он сам решит. Коли есть нужда встретиться вам, то сыщетесь…

Через три дня в Курме собрались Старшины окрестных общин, главы больших Родов, Жрецы Капищ, да старшие в дружинах. Славата насчитал на Вече более полутора сотен сходатаев. В селе собираться не стали. Кто-то предложил перебраться к горе Сарма, на Каменное поле, так и поступили. Собрались тесным Кругом, да выслушали волю Светлого Князя, что решил стать со своими Родами на пустующих землях. Побережье оставалось за теми, кто жил в Сарме и Курме. Веры расселялись вокруг Приморского Хребта в кольце рек Успан до истоков Хорги, и по своенравной Сарме до заселённого побережья. Никто не был против этого, наоборот. Говорили о том, что Князь, ежели пожелает, может занимать земли хоть до самого Куйтуна, за которым осели молчуны-Хотогоры.

Понятное дело, слышали даже тут о том, как грозен и справедлив Князь Вулкан и как боятся его желтолицые аримы. Иметь под боком доброго соседа со славной дружиной, от одного имени которого джунгар начинало трясти, могло ли быть что-то лучше? Будь Вулкан понаглее, местные без колебаний отдали бы ему и Курму с Сармой, а так, …обещали помогать, чем только можно. От помощи Вулкан отказываться не стал, ведь строить предстояло много. Сам Князь, привыкший к горному проживанию, по совету Славаты отправился обустраиваться к холмам недалеко от пади Хи-Гол, на реке Барун-Хадарус.

Сама падь была местом небезопасным. Деревья никогда не дорастали там до почтенных лет. То тут, то там земля время от времени вскипала огнём и тряслась в лихорадке. Зимой мог растаять снег, летом – всё выгореть дочерна. А вот на холмах у реки рос лес, и не так свирепствовал ветер Сарма, да Джунгары с Аримами сюда не совались, боясь непростого характера Духов Природы.

В день, когда пришли охраняемые дружинами обозы переселенцев, Вулкан встречал их у горы Сарма, уже побывав на будущем месте новоселья. Переночевали на Каменном поле и вокруг него, больно много прибыло народу. Поутру, ведомые проводниками, уставшие от долгого пути Роды Веров стали разъезжаться в определённые им для проживания места. Самым малоприметным выходил обоз самого Вулкана. С ним: полторы сотни штоурмвоев, многие с семьями да добром, княжна Дзевана с восьмилетним Честимиром, Светозар и Добромила с детьми, Кратор и Божена с детьми, Ратибор и Мирослава на сносях, да с чадом малым.

Родичам Ратибора и Кратора должно было строиться неподалёку, а потому до шумливого Барун-Хадаруса они шли с Князевым обозом. Обойдя стороной падь, обогнули покатый холм, с трудом поднялись на бока пригорка и только женщины стали проситься в очередной раз передохнуть, Светлый Князь подмигнул проводнику, и громко сказал: «Вот на этих склонах мы и будем обживаться…».

Родичи Кратора и Ратибора стали вертеть головами, да огибать асуров обоз, понукая остановившихся коней, решивших, что и их путь тоже окончен. Князевы зятья наскоро попрощались с родичами и стали помогать обозным разбивать конечный походный лагерь. Когда шум уходящих далее телег стих, Вулкан подошёл в Дзеване, взял её и Честимира за руки и повёл наверх пригорка. Княжна хмурилась, прислушиваясь к разбитому тряской телу, а княжич бросил отцовскую ладонь и вприпрыжку побежал наверх, дожидаясь там степенно шагающих следом родителей. Когда они поравнялись с ним, Дзевана, бросив взгляд с высоты пригорка, глубоко вздохнула и улыбнулась...

На третий день обустройства, когда меж походными шатрами где-нигде стали уже проглядывать струганые остовы нижних завязок теремов, к обдирающему кору с бревна Светозару будто невзначай подошёл Ратибор. Видно было, что у него, как и у других дел невпроворот, однако спрашивал взмокший от трудов праведных витязь, то и дело вынимающий стружки из своей короткой бороды всё больше о каких-то пустяках. Это отвлекало княжьего кудесника, а потому тот оторвался от бревна, отложил в сторону царапку[124] и с улыбкой спросил напрямик:

— Ты, славный витязь, от дела лытаешь или дела пытаешь?

Меж тем Ратибор, внешне поддавшись шутливому тону друга, нагнулся к чародееву уху и, зачем-то указывая в сторону дальней тучи, шепнул:

— Ты, паря, токмо головой не верти, …смотри, куда показываю, будто дождя остерегаемся. Караульные штоурмвои и вчера и сегодня видели, будто тени какие-то за камнями. Ты свой Временной Посох где бросил?

Светозара аж дёрнуло:

— Что ты! — Возмутился он. — Скажешь тоже, …бросил. С Князевым оружием, под охраной. Сам знаешь, что он с людьми вытворяет. Его по своей воле никто из смертных и пальцем трогать не станет. Это я с ним, сдружился, …на свою голову. А что Кратор сказал? Князю про тени эти говорили?

— Пока нет, не сподобились. Что ему так просто про них говорить? Ему надобно будет сразу привести того, кто бросает «тень на плетень». Кратор меня к тебе и отправил, спросить, зришь ли Духом чародея?

Княжий кудесник уверенно замотал головой:

— Нет таких вблизи. Что в лесу, что в камнях только Духов Природных во множестве, но все уж с нами в ладу, потому как и требы принесены и дозвол на житие здесь у них испрошен.

— Знать будем ловить. Не желаешь поразмяться?

Чародей даже глаза выпучил от удивления. Он красноречиво посмотрел на строительный беспорядок вокруг.