Поставить мир на кон

— Я не клялся в верности, — хмыкнул я. Ненавидя себя за то, что произносил. — Ты, впрочем, тоже.

— Это не тот случай, — жестко произнес он, не отводя глаз.

А то я и сам этого не понимал! Но объяснять ему, что я не намерен создавать больше проблем, чем уже есть, я не собирался.

— Отправь гонца к Лайсе. Предупреди, что задержишься у меня, — вместо ответа посоветовал я ему и, подойдя к двери, добавил: — Пока ждешь, просмотри еще раз документы, которые принес Сашка.

— Просмотрю, — кивнул он, до последнего продолжая смотреть мне в спину с беспокойством.

Дорога до крыла, в котором располагались гостевые покои, не была слишком долгой, чтобы я успел уделить внимание каждой из тех мыслей, что роились в моей голове. Но и не настолько короток, чтобы я не дошел в своих рассуждениях до вывода о том, что наши отношения с Лерой в последние два года не были столь доверительны, как до ее пребывания на Дариане.

И хотя этому можно было найти множество объяснений, ни одно из них меня не устраивало. Потому что не могло развеять ощущения, что я постоянно упускаю нечто важное.

Общение с охраной моей жены так подействовало на мою, что те шестеро, которые меня сейчас сопровождали, старались выглядеть тенями, размытыми в полумраке дворцовых коридоров. Стоило признать, что эльфийские воины не гнушались перенимать чужой опыт, если он добавлял им преимуществ. И за это мне стоило благодарить отца — во время его правления мы вышли за рамки своего снобизма и не только открыли себя этому миру, но и брали из него все, что могло помочь нам выжить.

Впрочем, по этому пути пошли не только мы. Основные расы, которые затем и подписали мирный договор с ялтаром самого воинствующего мира, тоже предпочли развитие медленному угасанию в окружении устаревших законов.

Очередной зал, в котором глаз радуют стрельчатые окна с цветными витражами, украшающие потолок и стены фрески, колонны, в виде неподвижно застывших мифических персонажей, удерживающих свод, и следующий за ним коридор приводит нас к покоям, выделенным жене Вилдора.

Жене?! Это был первый вопрос, который я хотел для себя прояснить. Потому что статус этой женщины рядом с бывшим правителем Дарианы, оставался для меня не ясным.

Завидев мое приближение один из тех, кто обеспечивал безопасность этого крыла, подошел к двери, ведущей в холл, с которого, собственно, и начиналась череда комнат, отведенных графине. Я только заметил, как он на несколько мгновений замер в неподвижности, затем одна из створок приоткрылась, чтобы тут же распахнуться настежь.

Меня, действительно, ждали.

Оставив свою охрану снаружи, я кивнул Айласу, поприветствовавшему меня по всем требованиям нашего этикета, и вошел внутрь.

Тася ожидала меня на пороге гостиной.

— Я рада видеть вас, лорд Олейор, — она присела в глубоком реверансе.

И пока поднималась, скрывая под опущенными ресницами свой взгляд, я пытался справиться с подкатившим к горлу комком: их сходство с Лерой сейчас, в свете магических светильником, казалось мне ощутимым. И хотя я очень четко видел отличия одной от другой, каждое из них лишь еще более подчеркивало то, что их объединяло.

Не цвет волос, который отличался не только оттенком, но и тем, что у одной они струились волнами, а у другой падали струями водопада. Не цветом глаз: у Леры они были похожи на яркое летнее небо, а у жены Вилдора на манящую глубину озера. Не осанка и манера движений: одна была воином, всегда готовым к схватке, а вторая — королевой, снисходящей до тебя своим вниманием. Но… стоило Тасе улыбнуться, и в том, как дрогнули губы, как чуть склонилась голова, как искрами лукавства наполнился взгляд, я видел мать своих детей. И едва успел остановить себя, когда желание прижать ее к себе почти опередило понимание того, что я хотел сделать.

— Я позволю себе обращаться к вам по имени и прошу такой же милости для себя, — я воспользовался приглашающим жестом и прошел в гостиную. Тут же отметив и накрытый на двоих стол и небрежно брошенную на кушетке книгу. И… забытую в одном из кресел детскую игрушку.

— Лера говорила мне, что вы не приветствуете условности, — она взглядом указала на кресла у разожженного камина, предлагая мне самому выбрать одно из них.

— Чаще всего они утяжеляют общение, — улыбнулся я ей, сбрасывая на подставку у двери перевязь и направляясь к тому, которое было ближе. — Но знаю множество примеров, когда только они могут спасти ситуацию.

Вместо предусмотренной в этом месте диалога ее реплики, я получил выражение лица, на котором было понимание. И это напомнило мне о том, с кем рядом она провела последние два года. Вряд ли это время не оставило в этой женщине свой отпечаток.

— Я могу рассчитывать на конфиденциальность нашего разговора? — я сделал вид, что не заметил мелькнувшего в ее глазах сочувствия. Хотя ее жалость меня нисколько не унижала, скорее… одаривала теплом, которого мне сейчас не хватало.

— Конечно. — Она не стала уточнять, что именно я подразумевал своим вопросом, облегчая мою задачу. — Вилдор беспокоится лишь о безопасности моей и нашего сына, но не считает необходимым контролировать то, что этого не касается.

— В таком случае, — усмехнулся я, — остается лишь узнать, что именно он понимает под этим словом.

И вновь понимающая улыбка, словно она знает даже то, что неизвестно мне. И вновь я ловлю себя на том, что я не только сравниваю, но и… оцениваю.

С трудом, но я заставляю себя собраться и думать о чем угодно, но только не о том, что эта женщина напоминает мне Леру в первый год нашего с ней знакомства. Не о том, что я вижу в ней искрометный азарт и желание сделать все по-своему, из которых, как растущий ребенок из одежды, моя жена уже выросла. Не потеряв любопытства и интереса к жизни, но научившись соразмерять их с ответственностью матери, правительницы и той, которая сумела соединить своим именем два мира.

— Я могу вас уверить, Олейор, — она приподняла бутылку с вином, показала ее мне и, получив мое одобрение, разлила вино по бокалам, — что попытка выяснить тайны его игр к безопасности не имеет никакого отношения. Хотя бы по той причине, что он предпочитает меня в них не посвящать.

И опять, хочу я того или нет, за каждым ее словом я вижу ту, что согревала меня теплом не только своего тела, но и души. И это уже похоже на навязчивую идею, от которой не хочется избавляться.

— Вообще-то, — я ничем не показал пронзившей меня боли, — я пришел не за ними. Моя жена предпочла лишь коротко посвятить меня в то, что было на Дариане два года тому назад, но я вижу, что те события продолжают ее терзать. Потому и хотел просить помощи у вас, Тася. Ведь о большинстве из них вы знаете столько же, сколько и она.

— К сожалению — да, — в ее взгляде появилось смятение, но исчезло едва ли не быстрее, чем я успел задуматься о его причинах. — Но вряд ли я смогу чем-то вам помочь. — Она протянула мне бокал и присела в кресло напротив. — Когда Тинир проводил обряд разделения, он оставил мне лишь воспоминания, но лишил испытанных тогда чувств. Потому для меня они только череда фактов, свидетелем которых я была. Но точно таким же, как для любого из читающих летописи.

— И все же, — продолжил я настаивать на своем, — вам известно значительно больше, чем мне.