Постой, паровоз!

– Тогда ты должен был увидеть штамп о семейном положении.

– Замужем ты. Но мужа нет. И не будет. Ушла ты от него. Ко мне. Это судьба, Натаха. Мы теперь с тобой – неразлейвода.

– Заткнись!

– А грубить зачем?

– Много ты знаешь, вот зачем!

– Тебе успокоиться надо.

– Сама знаю.

Она полезла в сумочку под подкладку. Но там ни одной «дорожки». Закончился запас индивидуального пользования. Тогда она полезла в большую сумку, нашла пакет с порошком. Полный пакет, с заклеенной скотчем дырочкой, откуда брался кокаин на пробу. Целый килограмм «кокса». Да, с этим богатством хоть на край света!

Кокаин прочистил мозги, вернул радужность мышления. Лодка на всей скорости шла по реке, вдоль ближайшего к ним берега тянулись строения какой-то деревни: темные от времени покосившиеся избы, ферма с продавленной крышей. Тоска. Но хоть что-то. Здесь электричество есть, до города рукой подать. А в какую же глушь держит путь Женя? Впрочем, Наташе было все равно. Под кайфом она готова была плыть куда угодно, лишь бы подальше от опасности…

– Что за место? – спросила она.

– Да тут недалеко, километров триста вниз.

– Ничего себе недалеко.

– Ты так говоришь, как будто родом из Бельгии. Там для них триста километров – о-го-го! А у нас так себе… Мы с братом и по пятьсот верст зараз проходили – пешком, по тайге. Там одно местечко есть. Вроде бы и недалеко, вроде бы у реки, но людей там днем с огнем не сыщешь. И домик там есть. Ну, не скажу, что дворец, но нас никто не найдет…

– А брат твой где живет? – спросила Наташа.

– Зачем тебе? – как-то странно посмотрел на нее Женя.

– Ну, может, он тоже где-то в этих краях живет, у него бы и перекантовались.

– Нет брата, – успокаиваясь, покачал головой Женя. – Медведь задрал… Я медведя убил. Но было поздно. Давно это было, мне тогда только восемнадцать исполнилось. Брата похоронили, а я в армию пошел. На сверхсрочную остался, прапорщиком служил. А уволился, в город подался. Там с пацанами познакомился. На свою беду…

– Ты людей убивал?

– Убивал, – кивнул он.

– За деньги?

– И это было.

– Ты киллер?

– Ну, зачем так? Просто нужно было решать проблемы, и я решал…

– А во Владивостоке проблемы были? – спросила Наташа.

Сознания коснулось смутное подозрение.

– Зачем ты об этом спросила? – пристально посмотрел на нее Женя.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Ты же из Владивостока ехал.

– Значит, проблемы были. Деда я ездил хоронить.

– Ты не рассказывал.

– Да ты вроде бы и не спрашивала. Мы много чего друг о друге не знаем. Ничего, теперь у нас будет вдоволь времени…

– Как бы тошнить друг от друга не начало, – криво усмехнулась Наташа.

– Ничего, я травку одну знаю. Отвар сделаю – как рукой снимет.

– Травка – это хорошо…

Наташа бы не отказалась от косячка. Но травки не было. Зато «снега» в избытке. Почему бы не дернуть еще одну «дорожку»?

Глава 13

Женя не обманул. Он действительно знал, как выживать в тайге. Именно поэтому не обошел стороной большое село, где имелся постоянный, а не выездной магазин. Самое натуральное сельпо – товар завалящий, но, как выяснилось, в тайге просто необходимый. Он взял по две пары сапог – яловых и резиновых, прорезиненные плащи на каждого, накомарники для защиты от комаров и прочей нечисти, перчатки, нож, топор, рюкзаки, котелок, примус, сигареты, продукты. Легче было перечислить, что он не купил. Продавщица попробовала было возмутиться, но Женя так на нее глянул, что ее разгоревшийся взгляд тут же погас.

Покупок было так много, что в лодке почти не осталось свободного места. Да и сама лодка осела под тяжестью груза. На скорости это не отразилось, но на расходе топлива – да. Впрочем, бензина все равно хватило, чтобы добраться до места.

Они зашли в устье небольшой речонки, поднялись насколько смогли вверх по течению, пришвартовали лодку к берегу. Первозданная природа, буйная зелень. Песчаный берег, нависающий с обрыва темнохвойный массив. Комаров немного, так что накомарники пока не нужны. Но Женя лишь усмехнулся, когда она об этом сказала.

– Ничего, в лес зайдем, узнаешь…

Успокоил, что называется.

Увы, он оказался прав. В лесу на них набросился противный гнус. Хорошо, что было чем его встретить. Шляпы с накомарниками, плащи, сапоги, перчатки. Но если бы только это было на них! Приходилось тащить на себе сумки да рюкзаки с запасом на зиму. Правда, большую часть груза Женя взял на себя. Но Наташе от этого не было легче. Впрочем, она знала один способ, как облегчить тяжесть гнусного путешествия. Кокаин…

Но даже под кайфом обещанные Женей семь километров пути растянулись в ее сознании на все сто верст. Она не чуяла под собой ног, когда Женя объявил, что они пришли к месту назначения. Объявил и тут же взвыл от возмущения.

– Твою мать!

Он смотрел на избушку посреди леса, вернее, на то, что от нее осталось. Несколько замшелых венцов по периметру, разобранное крыльцо. Торчащие из разрушенной конструкции доски казались струпьями на сгнившем лице упыря…

– И какая ж падла это сделала? – заревел он, обращая свой вопрос к лесу или к лешему, засевшему в нем.

За домом он обнаружил самую настоящую строительную площадку. Десятка два бревен, половина которых уже была отесана топором. Ветки, сучки, опилки. Но самого строителя не наблюдалось. А бревна свежие…

– Ничего не понимаю, – в тщетной попытке успокоиться пожал плечами Женя.

– А это бревна, чтобы ты дом поставил. До зимы время у тебя есть, – насмешливо, как на неудачника, взглянула на него Наташа.

Хорошо бы травки сейчас дернуть. Чтобы на «ха-ха» пробрало. Иной возможности развеселиться просто не существовало. Тоска зеленая.

– Кто ломал, тот пусть и строит.

– А если это леший сделал?

– А ты думаешь, я его не смогу заставить?

Для убедительности Женя вытащил из-за пояса пистолет, для острастки передернул затвор.

– Жить где мы будем?

– Не знаю. Но думаю, что разберемся.

Он обследовал местность вокруг дома и обнаружил тропинку, тянущуюся далеко в лес – в сторону, обратную той, откуда они пришли.

– Думаю, что это ключ к разгадке…

Вещи он оставил у развалин дома и рванул по тропинке с такой прытью, что Наташа не в силах была его остановить. Но и в одиночестве она остаться не могла. Оружие у нее было, но все равно неприятно. Какой-то интуитивный страх. Как будто место здесь нечистое, как будто лешие и упыри только того и ждали, когда она останется здесь одна…