Постой, паровоз!
Шрифт:
– А на третье компот из мозгов будет! – громко заявил он.
Он стоял на пороге, шатаясь, словно на ветру. Но ружье в руках держал крепко. Было у Зиновия ружье. Старая, еще довоенного образца берданка, нигде не зарегистрированная. Но убить человека из нее – легче простого. Именно это и собирался сделать Женя.
– Снова ты балуешься, – осуждающе покачал головой Зиновий.
Ружье было направлено прямо на него, но Наташа не видела страха в его глазах. У него был самострел, направленный как раз на то место, где стоял сейчас Женя. Год назад в гости повадился ходить медведь. Тогда и появился самострел, благодаря которому
– Хобби у меня такое, уродов всяких убивать! – хохотнул Женя.
Сил у него оставалось все меньше, и вряд ли он будет долго тянуть резину. Вот-вот мог раздаться выстрел.
Но первым выстрелил Зиновий.
– А разве Наташиного мужа ты из удовольствия убил?
Словом выстрелил. И Женя дернулся так, как будто это слово с разлета ударило его в лоб. Сам дернулся, и палец на спусковом крючке тоже дернулся – вместе с рукой, которой он поддерживал ружье. Раздался выстрел, но пуля прошла высоко над головой Зиновия. А берданка одноствольная, и патронов у Жени больше не было. Он попробовал было скрыться за дверью, но не удержался на ногах, упал. Попытался подняться, но в бессилье опустился на задницу. В глазах страх – и растерянность. Наташа с презрением смотрела на него. До нее еще не дошел смысл вопроса…
– Зачем ты ее вдовой сделал? – кивком головы показал на нее Зиновий.
Взгляд у него убийственно жесткий. Сильный, парализующий взгляд. Не хотела бы Наташа оказаться на месте спятившего Жени.
– Я… Мне заказали… – пробормотал тот.
– Кто?
– Это, Пузатый… Наташа его знает…
Наконец-то она поняла, о чем идет разговор… Она действительно знала, кто такой Пузатый. Знала, что он был заинтересован в гибели ее мужа. А Пузатый ликвидировал Илью руками снайпера из далекого Загорья. Для этого и приехал Женя во Владивосток. Сделал дело и уехал. А она ему еще и компанию составила, чтобы не скучал…
Женя был уверен в том, что у нее не было мужа. Она ему кольцо обручальное показывала, а он ни в какую – нет у нее мужа, хоть ты тресни, нет. А как он смотрел на нее, когда она входила к нему в купе! И про ее любовь к драгоценностям он знал. Видно, и на нее у него имелось досье. А она еще удивлялась, откуда он все знает. Теперь ясно, откуда. Это Зиновий может знать обо всем, поскольку него дар. А Женя – всего лишь убийца. Беспощадный убийца…
– Ты и меня должен был убить? – свирепея, спросила она.
Эта сволочь лишила ее мужа, места под приморским солнцем. А взамен еще и дала свою любовь, от которой ее давно тошнило.
– Да, – растерянно кивнул Женя. – Но ты такая красивая. Я тебя люблю. Скажи этому кретину, что я тебя люблю…
– Любишь, и что? – хлестко спросил Зиновий.
Он продолжал испепелять его взглядом. Наташе казалось, что Женя сейчас задымится.
– Ты и брата своего любил. Но ты же его и застрелил.
– Я?! Застрелил?! Своего брата?! – возмущенно встрепенулся Женя. И тут же согласился: – Да… Это я… Я его застрелил… Он мою Катьку увел… Я не хотел, так получилось…
– Но ведь получилось. Зовет тебя брат. К себе зовет, – возвестил Зиновий.
– Я его слышу, – на последнем издыхании пробормотал Женя. – Зовет… Я иду к тебе, брат…
Взгляд его тускнел, голос становился все тише. В конце
концов он несколько раз конвульсивно дернулся и затих… Он умер, но глаза остались открытыми. Зиновий закрыл их рукой и прошептал над покойником какую-то молитву. И уже после этого повернулся к Наташе.– Я же сказал, что брат его к себе заберет.
– Мне страшно, – призналась она.
– Мне тоже было страшно, когда я ночевал в доме, где Женя убил своего брата. Теперь я знаю, кто и кого убил.
– Ты все знаешь. Потому мне и страшно. Ты страшный человек.
– Для тебя страшный, – тяжело взглянул на нее Зиновий. – Потому что я знаю твою тайну. И твой грех.
– Шипилов меня к себе не зовет?
– Не знаю. Не слышу. Давай не будем об этом. Ты не поверишь, но я сам себя сейчас боюсь.
– Мне надо успокоиться.
И Наташа знала, как это сделать. Порошка у нее навалом. Сейчас она нюхнет дозу, и все страхи пройдут. А может, наоборот, усилятся. Как бы то ни было, но ей все равно нужно закинуться…
– Да, прими свое лекарство, – кивнул Зиновий. – Но чтобы в последний раз!
– Ты это о чем? – вздрогнула Наташа.
– О наркотике, которым ты себя убиваешь.
Глупо было спрашивать, откуда он мог узнать о ее «белом золоте». Он все знает. Он все видит. Он действительно страшный человек. Но в том и была его прелесть. Наташа чувствовала, что у нее разорвется сердце от отчаяния, если она сегодня же не переспит с ним. Это было даже не желание, а непреодолимое стремление…
– Хорошо. В последний раз. Но с одним условием.
Зиновий неодобрительно покачал головой. Он не хотел, чтобы она ставила ему условия. Но она все же сказала слово.
– Сегодня ты станешь моим. И сегодня, и завтра, и всегда! Тогда снег будет только зимой. И только настоящий.
Она действительно готова была пожертвовать своим кайфом ради удовольствия почувствовать в себе его высокоградусную мужскую силу…
– Не сегодня, – покачал он головой. – Сегодня у нас покойник в доме.
– Зачем в доме? – от удивления Наташа изменилась в лице. – В землю его…
– Не по-христиански это. Отходную молитву прочитать надо. На третий день похороним, как положено.
– Можно и на второй.
– Можно и так, но не раньше.
Зиновий обмыл покойника с такой невозмутимостью и сноровкой, как будто всю жизнь этим занимался. Обмыл, одел в чистое исподнее, уложил на лавку в избе. Зажег свечку, достал молитвенник и действительно стал читать отходную молитву. Наташа с ужасом взирала на него. У нее вдруг возникло ощущение, будто он читает молитву за упокой ее души. Ведь и Шипилов может к себе позвать, и она отправится на тот свет. Она чувствовала, что сойдет с ума, если немедленно не покинет этот дом и не примет дозу…
Она закрылась в баньке. Употребила. Немного подумала, взяла ведра и отправилась к роднику. На своем горбу натаскала воды, растопила печку и прогрела баньку. Ей нужно было смыть грязь со своего тела. Ей казалось, что это поможет ей избавиться от страшных мыслей, навеянных гибелью Жени. Тогда она перестанет бояться Зиновия…
И действительно после парилки на душе полегчало. А дополнительная доза усилила произведенный эффект. Она уже не боялась Зиновия. Но захотела его так сильно, что в какой-то момент едва не выскочила голышом из бани, чтобы бежать в дом. Возможно, она бы сделала это, если бы Зиновий сам не пожаловал к ней.