Постой, паровоз!

Они шли налегке, однако Наташа едва держалась на ногах от усталости. Проклинала Женю – и вслух, и мысленно, но все равно продолжала идти.

И в конце концов тропинка вывела их на обжитую полянку посреди леса. Изба-пятистенка из свежих бревен, пристроенный к ней сарай, землянка, ухоженный огород. Запах навоза и конского пота. Из трубы возносился к нему уютный дымок. Удивительно, но здесь не было комаров и гнуса. Наташа с удовольствием позволила себе снять проклятый накомарник.

Женя во все глаза смотрел на землянку, сиротливо прижавшуюся к дому.

– Вот, значит, куда наши бревна подевались. Вот сейчас мы и разберемся…

Он снова вытащил из-за пояса пистолет и рванул к дому. Дверь была закрыта, но Женю это не остановило. Разбежался, оттолкнулся от ступеньки крыльца и всей тяжестью своего тела врезался в дверь. Удар казался очень мощным, но дверь выдержала его. Но раздавшийся треск досок, из которых она состояла, известил о том, что Женя близок к своей цели. Он снова отошел от двери для разбега. Но его остановил чей-то насмешливый мужской голос:

– А ты головой ударь, так лучше будет!

Наташа обернулась на звук одновременно с Женей. Она ожидала увидеть позади себя человека, но все же вздрогнула от неожиданности. Это был среднего роста, крепкого сложения мужчина с аккуратной бородой. Старая, но справная кожаная куртка, армейского образца бриджи, начищенные до блеска хромовые сапоги. Сильные руки, естественным продолжением которых могло бы показаться охотничье ружье или карабин, – но ни того, ни другого. Зато Женя наставил на него ствол своего «глока».

– Нехорошо с оружием шутить, – усмехнулся незнакомец.

Он обращался к нему, а смотрел на Наташу. Смотрел на нее так, как будто когда-то ее знал… Но ведь и она знала его. Знакомые черты лица… Да, знакомые, очень знакомые! На Зиновия очень похож. Но Зиновий был неказистым доходягой на вид, а это – прочный на вид взрослый мужик. У Зиновия шея была как у ощипанной курицы, а у этого – сильная, и голова крепко на ней сидит. К тому же Зиновий погиб…

– Неужели не узнала? – с какой-то грустной иронией во взгляде улыбнулся он.

Это был его, Зиновия, голос. Окрепший, загустевший, но его…

– А что, должна узнать? – не то чтобы робко, но осторожно спросила она.

Он смотрел на нее ласково, но при этом у нее возникло такое ощущение, что с небес сейчас грянет гром и молния, если он вдруг разозлится. А ему было за что злиться! Да, это был он, Зиновий. Наташа в этом уже не сомневалась. Но сколько в нем внутренней силы и мужского магнетизма!

– Если не хочешь, не узнавай.

– Заткнись! – рявкнул на Зиновия Женя.

За что удостоился тяжелого пронзительного взгляда с его стороны. И пронзительный взгляд, и проницательный. И улыбка на губах такая, как будто Зиновий знал про Женю все, вплоть до подноготной.

– Здесь так не говорят. И ты не говори, – невозмутимо изрек он.

Как будто и не был направлен на него пистолет, как будто Женя не шевелил пальцем на спусковом крючке.

– А я сказал, заткнись! – психанул Женя.

Как будто вожжа под хвост попала. И чего он так нервничает? Вроде бы Зиновий ничем ему и не угрожает. Может, Женю злит его взгляд, излучающий какую-то таинственную и мудрую силу? Наташа замерла в ожидании развязки. А в том, что она случится, она почему-то не сомневалась. Хотя, казалось бы, Женя и Зиновий могли бы договориться миром. Во всяком случае, Зиновий стремился именно к этому.

– Я тебя чем-то обидел? – спросил он. – Скажи, чем, и мы поговорим.

– Ты мой дом разрушил.

Зиновий сразу понял, о чем шла речь. Не стал валять дурака.

– Но ты же видел, там свежие бревна. К осени поставлю новую избу, лучше прежней.

– А сломал зачем? – успокаиваясь, спросил Женя.

Он действительно успокаивался, но предчувствие близкой катастрофы не покидало Наташу.

– Нужда заставила. Вот, землянку себе сложил. А потом наловчился. Дом новый поставил. И твою избу поставлю.

– Ты вообще кто такой?

– Человек. Просто человек.

– Тогда вали отсюда, просто человек. Теперь это наше место!

– Это мой дом, – покачал головой Зиновий. – Ты не можешь меня отсюда прогнать. Но можешь остаться у меня…

Ни злобы во взгляде, ни обиды. Но предостережение в нем присутствовало. Он давал понять, что у Жени еще есть время прислушаться к голосу разума.

– Не бойся, я такой же беглый, как и ты.

– Я?! Беглый?! – встрепенулся Женя. – Откуда ты знаешь, что я беглый?

И Наташа удивленно смотрела на Зиновия. Действительно, откуда он это мог знать? Неужели кто-то предупредил?

– Знаю. Человека ты убил. И не одного…

Зиновий смотрел на Женю, как на открытую книгу. Смотрел и читал. Именно такое впечатление создалось у Наташи.

– А я что сделала? – невольно вырвалось у нее.

Но он даже не посмотрел на нее. Зато ответил:

– И ты человека убила. Давно…

– Кто много знает, тот долго не живет, – хищно усмехнулся Женя. – Зря ты это сказал, придурок!

– Я сказал, что знаю. Да, наверное, зря сказал, – удрученно вздохнул Зиновий.

Женя в любой момент мог выстрелить в него, но в глазах Зиновия не было страха. Он не боялся смерти. И Наташа знала, почему. Лебяжный говорил, что Зиновий шесть лет ждал расстрела. За это время любой с ума сойдет. Одно из двух: либо Зиновий псих, либо она видит перед собой его призрак, который невозможно убить. Ведь он же погиб, Лебяжный не мог ошибаться!

– Но ведь сказал, – глумливо ухмыльнулся Женя. – А раз так, то умри…

– Одумайся, – просительно посмотрел на него Зиновий. – Зачем брать грех на душу?

– Одним грехом больше, одним меньше.

– Значит, не одумаешься?

– Не хочешь затыкаться. Что ж, придется тебя заткнуть!

– А может, ты лучше сам заткнешься? – прикрикнула на Женю Наташа.

Она молчала, пока была хоть какая-то надежда, что Женя одумается. Но теперь она точно знала, что этот идиот выстрелит. Возможно, было бы лучше, если бы Зиновий умер. И вместе с тем унес с собой страшную тайну. Но в то же время она не хотела, чтобы он уходил. Она чувствовала, что нуждается в нем.