Постоялый двор Синичкино

— Значит так: пошёл этот солидный во всех отношениях мужчина погулять по проходам лабиринта, а через час садовник нашёл его едва дышащим на земле. Бедняга всё повторял, что видел существо с длинными белыми волосами, чёрными дырами вместо глаз, и это нечто звало его уйти к год назад умершей жене.

Сердце Гертруды бешено заколотилось: описание, которое только что Хобар дал неизвестному существу было таким, как описывала когда-то бабка Марина навьий. Более того, именно такое безглазое длинноволосое существо Гера видела в детстве на лесной поляне, и с тех пор уже много лет это нечто преследовало Гертруду в её снах.

— Где находится ваш постоялый двор? — дрожащим от волнения голосом, спросила Гера.

— В бывшем селе Синичкино, — откинувшись на спинку мягкого кожаного кресла, расслабленно произнёс олигарх.

Гертруда побледнела.

— С вами всё хорошо? — Хобар взял лист белой бумаги, написал что-то на нём и, наклонившись вперёд, подтолкнул лист Гере.

Гертруда посмотрела на лист, где чёрной гелевой ручкой была выведена четырёхзначная цифра в долларах. Этой суммы хватило бы, чтобы сразу вернуть банку кредит, взятый весной на потребительские нужды.

— Вы согласны поехать в Синичкино и разобраться, что там происходит? — требовательно спросил Хобар.

— Да, — кивнула Гертруда.

— Прекрасно, — олигарх снова откинулся на спинку своего кресла. — На сколько я осведомлён, машина у вас есть. Выезжайте сегодня же. Синичкино находится…

— Я знаю, где расположен Ваш постоялый двор, — остановила Хобара Гертруда.

— Замечательно! — оценил услышанное Вениамин Хобар. — Я предупрежу своего управляющего постоялым двором, чтобы он приготовил Вам комнату и всячески помогал разобраться с чертовщиной, происходящей в моих владениях.

Гера встала, но к выходу из кабинета не пошла.

— Что ещё? — нахмурился олигарх.

— Можно небольшой аванс получить? — робко попросила Гертруда. — На бензин.

Хобар открыл верхний ящик письменного стола, вытащил оттуда триста долларов и протянул их Гертруде:

— На бензин и погасить задолженность по кредиту. Не люблю, когда пеню банк начисляет и делает деньги прямо из воздуха!

Гера раскрыла рот от удивления: осведомленность этого человека о её жизни пугала.

— Ступайте! — Хобар ухмыльнулся, явно довольный тем эффектом, который произвели его слова на Гертруду.

— Всего хорошего! — Гера схватила деньги и пулей вылетела из кабинета.

Олигарх Вениамин Давидович Хобар замеялся:

— Деньги решают все проблемы!

Глава 5

Сборы в дорогу были недолгими, и уже через три часа старенький Мерседес Гертруды Лельчиц покинул черту города и покатил по четырёхполосной живописной трассе.

Гера сосредоточенно смотрела на дорогу, думая о том, как её встретит место, в котором она провела первые восемь лет своей жизни и в которое после смерти бабушки не приезжала. Опекуны Гертруды, Георгий и Ольга Лельчиц, никогда не заводили разговор о поездке в лесной дом близ села Синичкино, потому что боялись вызвать такими разговорами приступы кошмаров у Геры, а став взрослой Гертруда сама не позволяла себе даже мыслей о Синичкино и его окрестностях по той же причине, и вот теперь она добровольно ехала туда, где пережила самый большой стресс в своей жизни: проснувшись дождливым июньским утром, она не смогла разбудить бабушку и, напуганная страшной догадкой о том, что бабка Марьяна умерла, побежала под проливным дождём через лес к людям в село Синичкино.

В лесу, когда Гера пересекала поляну с огромным дубом и валуном под ним, из-за высокой старой сосны к ней вышло безглазое длиннорукое существо — навья. Слуга богини Паляндры протянуда к Гертруде свои руки и стала звать с собой.

Гера хорошо помнила, что сперва, растерявшись, сделала шаг в сторону навьи, но сотрясший лес удар грома заставил её прийти в себя и со всех ног рвануть в Синичкино. Там Гертруда забежала в дом местного участкового Игната Осиповича Шумейко и забилась под широкую лавку, стоявшую у печи. Жене участкового, Христе Шумейко, потребовалось пятнадцать минут, чтобы уговорить Геру покинуть её убежище и рассказать, что случилось.

Дальнейшее полностью стёрлось из памяти Гертруды. Она не помнила приезда Георгия и Ольги Лельчиц, похорон бабушки и того, как супруги Лельчиц привезли её в большой город. Детская психика, пытаясь защититься от стресса, вычеркнула всё из своей памяти, но взамен воспоминаниям Гертруду начал преследовать кошмар: она стоит на лесной поляне у дуба, и навья зовёт её с собой. В детстве этот кошмар снился Гере почти каждую ночь, пока Ольга Лельчиц не придумала способ, как с ним бороться: вечером, перед сном, в проходной комнате, где на раскладном диване спала Гертруда, зажигали толстую свечу. Этот нехитрый ритуал значительно уменьшил количество кошмаров и, даже когда навья всё же приходила во сне к Гертруде, то, просыпаясь, Гера успокаивалась гораздо быстрее, просто глядя на яркое пламя свечи.

Купив собственную квартиру, Гертруда упрямо продолжала зажигать свечку перед сном, правда теперь она делала это не каждую ночь, а где-то около недели после снов с участием навьи, как профилактику против повторения кошмара...

Ещё одной попыткой избавиться от кошмаров было изучение фольклора. Гера пыталась отыскать всё, что могла, о навьях, но сведений сохранилось немного, носили они поверхностный, обрывочный характер и самое главное: не было никаких свидетельств о том, что в навьий верили после прихода на местные земли христианства. Именно это стало главным козырем фольклориста Юрия Павловского, когда он критиковал статью Геры о навьях, а теперь эти мифические существа, в которых, согласно позиции Юрия Павловского, никто давно уже не верил, по свидетельствам очевидцев доводили до смерти гостей постоялого двора Синичкино. Возможно ли такое?

Сидя за рулём Мерседеса, Гертруда с волнением думала о том, что вскоре предстоит новый раунд профессионального противостояния с Павловским по поводу навьий. Однако больше, чем грядущий диспут, Геру волновала встреча с Синичкино. Гертруда определённо опасалась встречи со знакомым с детства местом и в тоже время чувствовала некий эмоциональный подъём, свойственный тем, кто после долгого отсутствия возвращается домой.

Через три часа пути Гертруда свернула с четырёхполосной асфальтированной трассы возле указателя "Постоялый двор Синичкино 10 км" и поехала по ухабистой полевой дороге. Мерседес был не слишком рад колдобинам, которые в большом количестве ему попадались на пути. Он угрожающе изменил звук мотора, поэтому Гертруда с облегчением выдохнула, когда на горизонте показались крыши деревенских домиков.

Гера насчитала пять домов с соломенными крышами. Дома стояли в одну линию друг за другом, а за ними возвышалось двухэтажное кирпичное здание, к которому примыкал длинный навес под крышей, идентифицированный Гертрудой, как терраса.

Подъехав ближе, Гера поняла, что ошиблась с количеством домов с соломенными крышами: за двухэтажным кирпичным зданием скрывалось ещё пять домиков, а за ними были кусты, видимо представлявшие из себя описанный утром олигархом Хобаром лабиринт. За лабиринтом Гертруда разглядела ещё одно деревянное строение, окружённое несколькими беседками.

— Это, наверное, баня, — догадалась она, паркуя Мерседес между зелёным Хёндаем и белой Шкодой перед двухэтажным зданием, над невысоким крыльцом которого большими красными буквами было написано "Синичкино", и снизу более мелкими белыми буквами добавлено "постоялый двор."

Гера, вытащив из багажника Мерседеса тёмно-бордовый чемодан, покатила его ко входу в двухэтажное здание, отметив, что олигарх Хобар действительно потратил много денег на строительство постоялого двора: от села Синичкино, которое смутно помнила Гертруда, не осталось ничего.