Посвященный

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Хватит тебе с официозом, совсем утомил старика. Ярослав, не сдержавшись фыркнул:

– Ой, прости Государь.

Романов только рукой махнул.

Через пару часов гвардейский полк и спецназ выстроились в центре лагеря, к ним вскоре присоединились Посвященные. Их набралось всего 250 человек - все офицеры, дворяне, в званиях от лейтенанта до майора. Часовые оцепили новоявленную воинскую часть в пределах видимости и слышать о чем здесь говорилось не могли.

Император стоял перед строем гвардейцев сказал:- Воины, нам предстоит секретная операция.
– Для ее осуществления придется перенестись в будущее, лет на пятьсот сорок.

– В будущей России власть захватили воры и изменники.
– Восстановить законную власть, освободить народ от ига продажных политиков - святое дело.
– Неволить никого не могу, кто со мной, шаг вперед.

Весь строй до единого человека колыхнулся и сделал шаг. В заключении Император сказал:

– Во время операции соблюдать строжайшую дисциплину и слушать своих командиров.
– В дальнейшем каждый из вас даст подписку о неразглашении, за ее нарушение реальный срок каторжных работ на Уральских рудниках.
– Все поняли, тогда вперед.

В воздухе вспыхнула искрящаяся дуга перехода.
– В конном строю колонной по пять человек войска потекли через пространственный портал. Гвардейцы вышли под Москвой.

– Воины, приготовьтесь к прыжку в будущее, пошли.

Через временный портал проскочили на удивление быстро, да и Император постоянно всех подгонял. Попали точно по времени, на дворе стоял 1986 год, 19 июня.

Определившись на местности, гвардейцы, под командованием самого Императора, сделал марш-бросок до военного городка - он со спецназовцами рысил на заводных лошадях.

Лагерем встали по соседству - сам городок их просто не вместил. Отдав приказ поставить палатки, ужинать и отдыхать, Романов, прихватив с собой полковника Ветрова, командира спецназа - майора Салмина и зятя лейтенанта Одоевского, через пространственный портал переправился с ними в центр столицы, рядом с Управлением.

В кабинете генерала Зуева собрались все - полковник Жихарев, Семен Скуратов, командир полка ВДВ полковник Погодин и командир одного из полков Московского гарнизона подполковник Величко.

Генерал Зуев доложил общую обстановку, после чего принялись обкатывать детали предстоящей операции. Через два часа утрясли большинство вопросов.

– Кстати, - заметил Зуев - завтра очередное заседание правительства.

– Вот и славно, возьмем всех тепленькими - отозвался Романов.

– Все, разбежались, на подготовку осталась одна ночь.

Через мгновение кабинет опустел. Лишь генерал Зуев немного посидел над картой столицы, что-то помечая красным карандашом.

Романов со Скуратовым ночевали в расположении лагеря гвардейцев. Перед сном Владимир принялся дотошно расспрашивать Семена о происшедших событиях во время его отсутствия.

Скуратов начал с самого главного - с кандидатуры на пост Ген. Секретаря. После консультаций с Константином Журавлевым и генералом Зуевым единодушно выбрали Юрия Иванова, бывшего комитетчика, подполковника КГБ, человека с железной силой воли, аналитического склада ума, порядочного во всех отношениях. Доктор филологии, владеет десятью языками, пятнадцать лет отработал в США нелегалом - год назад ушел в отставку в знак протеста, из-за безобразий чинимых Березоцким.

– Иванов ...., нет, не припомню - Романов сокрушенно помотал головой.

– Между прочим, Командир, - это твой сын.
– Юрий Владимирович Иванов, год рождения 1942, мать Нина Аркадьевна Иванова, спортсменка, комсомолка, красавица, уроженка города Владимира.

– Погодь, Сеня, она из пятерки девушек, возглавлявших сотни курсанток в 1941 г.

– Точно, рад что ты вспомнил.

– А что удивительного, и нечего зубы скалить.
– Она жива?

– Нет, к сожалению, два года назад умерла от рака.

– Сеня, ты с моим сыном разговаривал?

– Конечно, Командир, часа три общались.
– Первое мнение самое положительное - умен, честен, эрудирован, в нем чувствуется стержень, в общем наш человек.
– Константин, к сожалению, пожиже будет.

– Хорошо, с этим вопросом разобрались, что с вояками?

Семен приосанился.

– Докладываю, в дивизии ВДВ арестовал десять офицеров, среди них генерала армии Гусинского.
– Генерал Гусинский Борис Иванович (подлинное имя Борух Исаевич) - ставленник Березоцкого - до 1985 года в звании майора протирал штаны в Управлении пожарной охраны.
– Его заместитель из той же породы, ну и за компанию кучу новоявленных политработников - все родственники и друзья Гусинского.
– Десантники после ареста этой швали на руках меня носили, с дивизией управился в два дня.
– С Московским гарнизоном, что в Химках, так быстро не получилось - Семен тяжело вздохнул.
– Не попал я на территорию, не помогла комитетская ксива.

– А кто там заведует всей богодельней?

– Гарнизоном, состоящим из двух мотосрелковых дивизий командует генерал-майор Бжезинский Михаил Семенович (Мойша Соломонович) - этот вообще служил интендантом в чине прапорщика.
– Командирами дивизий назначил своих корешков - за год разворовали гарнизон начисто, докатились до продажи оружия криминальным группировкам.

– Ох ебпть.

– Вот и я говорю.
– Понятное дело, при таких фокусах, боятся ареста со страшной силой, знают что им всем светит вышка.

– Семен, по моему спать нам сегодня вряд ли придется.
– У тебя координаты плохишей из гарнизона есть?

Лицо Семена осветилось радостной улыбкой.

– Командир, дык они все в своем военном городке живут, рядом с расположением дивизий.

– Тогда чего сидим, кого ждем.
– Дежурный!

Заскочивший унтер отдал честь и начал рапортовать. Романов его остановил.

– Погоди не тараторь.
– Вызови сюда командира спецназа - майора Салмина и командира полка Ветрова.

Прибывших офицеров Романов усадил за раскладной столик. Детально познакомил их с предстоящей операцией.

– Сейчас с нами отправится группа спецназа из тридцати человек.
– Вы, господа офицеры, будьте готовы с бойцами к 5.30 утра - все свободны.

Через портал вся группа попала на охраняемую территорию военного городка Московского гарнизона.

Воров в погонах тихо повязали на их квартирах, вытаскивая в буквальном смысле из постелей. Командира гарнизона - Генерала Бзежинского стащили с любовницы, к ее большому облегчению. У генерала не стоял - потому не любовные утехи, а сплошные мучения.