Потайная дверь

– Отец любил ее? – тихонько спросила Эстер. Лекарь кивнул.

– У них были непростые отношения, но король Джозеф никогда не отзывался плохо о королеве. Когда она болела, он мог часами просиживать возле ее постели. А когда она узнала, что носит Вас, моя принцесса… Ее восторгу и счастью короля не было предела. Не знаю, в курсе ли Вы, но у Вашего отца долго не было наследников. Так что, когда стало известно о Вашем скором рождении, весь замок был опьянен радостью.

– Альфред… как она умерла? – боясь услышать ответ, вновь спросила девушка. Лекарь растерялся.

– Я думал, Вы знаете… Она скончалась во время родов. Они начались раньше срока, никто этого не ожидал… – старец замялся. – Мы не знали, выживете ли Вы. А королева… она умерла почти сразу после того, как Вы появились на свет…

Он еще что-то говорил, но Эстер его уже не слышала. В глазах девушки словно потемнело, разум отказывался подчиняться, а в голове билась лишь одна мысль. Ее мать умерла из-за нее. Дни, когда она представляла себе свою маму, оказались разбиты вдребезги после осознания правды. Оливия умерла из-за нее. Она убила свою мать.

– Нет…

Слово, произнесенное тихим шепотом, прервало рассказ лекаря, и он оглянулся. Эстер сидела, отрешенно уставившись взглядом в одну точку. Фиалковые глаза подернулись дымкой слез, руки дрожали. Встревоженный Эраст осторожно коснулся ее плеча, но Эстер дернулась от него, как от прокаженного, после чего бросила на лекаря полный отчаяния взгляд.

– Спасибо… за правду…

И выскочила из комнаты. Быстро извинившись перед старым лекарем, Эраст бросился было за ней. Несколько раз он замечал мелькающее впереди светло-желтое платье девушки, но вскоре удача изменила ему: молодой граф не так хорошо знал замок, чтобы последовать за Эстер и не сбиться с пути. Тяжело вздохнув, Эраст свернул в коридор к главному холлу.

Эстер он увидел лишь ближе к вечеру. Потратив добрую часть времени на поиски кого-нибудь из придворных, юноша наконец встретил служанку, которая и проводила его до покоев принцессы. Когда фрейлина скрылась из вида, Эраст постучал в дверь и тронул ручку. Дверь оказалась закрыта.

– Эстер, – позвал он. – Эстер, открой.

– Уходи! – отозвалась девушка, ее голос из-за толщи двери и рыданий слышался глухо.

– Тебе нельзя оставаться одной, – возразил Эраст. – Позволь мне помочь.

Пару мгновений было тихо, потом послышался щелчок, и дверь распахнулась. Юноша быстро пересек порог и захлопнул дверь.

Эстер сидела возле окна, с ногами забравшись в кресло, и глядела на горизонт. Щеки девушки все еще были мокрыми от слез, и Эраст мягко провел рукой по ее лицу. Принцесса всхлипнула.

– Не думала, что правда окажется… такой…

– Не вини себя. Это просто случайность, ты не виновата…

– Она умерла, когда я появилась на свет, – возразила Эстер. – Пусть и косвенно, но я виновна.

– Подумай, хотела бы твоя мама, чтобы ты так думала, – попросил Эраст, обняв девушку. Эстер спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как слезы побежали из глаз с новой силой. – Она любила тебя, теперь ты это знаешь. Это главное. Она хотела для тебя светлого будущего, наверняка мечтала увидеть тебя на твоем первом балу или когда ты впервые села бы на лошадь. Уверен, она не стала бы винить тебя. Никто не стал бы.

– И ты тоже?.. – севшим голосом спросила Эстер, отстраняясь и вытирая слезы. Фиалковые глаза ярко сверкнули в вечерних сумерках и полутьме комнаты.

– И я тоже, – улыбнулся Эраст. Девушка неловко закусила губу и вновь прижалась к графу.

Обнимая ее, Эраст внезапно понял, что в нем что-то изменилось. Ему вдруг захотелось стать для Эстер кем-то вроде защитника. Всегда быть рядом, оберегать ее. И будь что будет, но она никогда бы больше не стала плакать!

Почувствовав, как затихла в его объятиях Эстер, молодой граф отпустил ее и вгляделся в фиалковые глаза. Девушка еще раз всхлипнула и робко улыбнулась. Эраст нежно накрыл ее пальцы своей рукой.

– Тебе нужно поговорить с отцом. Он должен знать, что ты в курсе, иначе вы так никогда и не будете доверять друг другу. – Эстер кивнула.

– Я схожу к нему. Подождешь меня здесь?

– Лучше я буду ждать тебя у конюшни, – ответил Эраст. На ее недоуменный взгляд юноша лишь усмехнулся. – Ты все еще должна мне конную прогулку, помнишь?

Искренняя улыбка девушки оказалась лучше любых слов.

Отца Эстер нашла в гостиной. Джозеф сидел в одном из кресел и вчитывался в документы. Когда его дочь вошла в комнату, король слабо улыбнулся и опустил бумаги.

– Как прошел день?

– Неплохо, – осторожно сказала Эстер. – Мы гуляли с Эрастом.

– Артей мне говорил, – промолвил Джозеф. – Я рад, что он тебе приглянулся. Тебе пора задуматься о выборе достойного супруга. Как бы ни хотелось мне это признавать, но ты скоро сменишь меня, и…

– Папа, я все знаю, – прервала его принцесса. – О маме.

Лицо короля почернело от гнева. Отбросив бумаги, он резко поднялся на ноги и отошел в дальний конец комнаты, откуда и глядел на дочь с нескрываемым раздражением. Под его взглядом Эстер вся словно сжалась, но глаз не отвела, все так же твердо глядя на отца.

– Почему ты скрывал от меня? – тихо спросила она.

– Как ты узнала?

– От лекаря, – призналась девушка, испугавшись искаженного яростью голоса отца. Джозеф сжал кулаки и вдруг с силой ударил по книжному шкафу. Одна из полок дрогнула и съехала вниз.

– Мне казалось, мы об этом уже говорили, – гневно рявкнул король. – Почему ты всегда все делаешь наперекор?

– А почему ты делаешь все для того, чтобы я не узнала правду? – закричала Эстер. – Я имею право знать, она моя мать!

– Теперь тебе стало легче? – словно яд, выплюнул Джозеф. – Я не хотел об этом говорить, потому что ты чуть не погибла тогда. Оливия уже была мертва, но если бы я потерял еще и тебя… Ты не представляешь, что бы тогда случилось! Твоя мать умерла, ты чуть было не последовала за ней, а я оказался один на один с народом, который чуть было не восстал вновь! Если бы умерла и ты, меня бы растоптали.

– Но маму любили в народе, – пролепетала Эстер.

– Зато меня – не очень, – ответил король. – Народу нужны были королева и наследник. Они их получили, но в разное время. Когда я женился, народ стал относиться ко мне куда лояльнее. А после смерти Оливии меня вновь возненавидели. Теперь ты понимаешь? Я не хотел вспоминать о ней, потому что она предала меня.