Потерянная ночь

— Ты, наверное, не поверишь, — сказал Келвин, — но я пытался защитить тебя.

— Я верю тебе, — мягко сказала она.

Они сидели на кухне Рэйчел. Она приготовила отвар, чтобы гармонизировать свою внутреннюю энергию, а также специальные напитки для Гарри и Келвина. Она подумала, что им всем не помешало бы терапевтическое балансирование ауры.

На Дарвине не обнаружилось никаких побочных эффектов от этого приключения. Она сидела на холодильнике и жевала крендельки. Рядом с ней была Амберелла. Удивительно, но кукла выглядела лишь немного потрепанной. — Дань современному пластику и синтетике, а также мастерству ее матери в шитье, — подумала Рэйчел.

— Грант планировал убить тебя после того, как ты откроешь для него хранилище, — объяснил Келвин. — Когда ты сбежала, он был в ярости, но считал, что его секрет в безопасности, потому что был уверен, что ты не выживешь в Заповеднике.

Гарри отпил немного отвара и опустил чашку. — Он не знал, что ты дал Рэйчел флейту и рассказал, как ею пользоваться.

— Поначалу нет, — сказал Келвин. — Я был совершенно уверен, что любой человек с таким талантом, как у Рэйчел, сможет играть на флейте. Но если ты выберешься, мне придется убедиться, что я добрался до тебя раньше, чем это сделает Натан.

— Он бы убил меня, чтобы заставить замолчать, — сказала Рэйчел.

— Без малейшего колебания. Флейта была настроена на мой коттедж, — сказал Келвин. — Я знал, что если ты найдешь выход из Заповедника, ты окажешься там. Я ждал тебя. Я подсыпал немного своего снотворного в чай, который подал тебе, и приказал забыть всю чертову ночь и особенно ауру Натана Гранта. Я говорил, что если ты увидишь Гранта еще раз, ты не сможешь четко определить его ауру.

— Именно поэтому его аура была мутной, когда я увидела его на дегустации чая.

— Я также подтолкнул тебя вернуться в Фриквенси Сити как можно скорее. Позже я объяснил Гранту, что ты не представляешь угрозы.

— Он остался доволен, потому что не хотел убивать Рэйчел, пока не придумает, как заменить ее или вернуть на остров, чтобы открыть хранилище, — сказал Гарри.

Рэйчел вздрогнула. — Меня так легко загипнотизировать, Келвин? А, я то, думала, что у меня иммунитет.

— Ты, вероятно, невосприимчива к пси- гипнозу, — сказал Келвин. — Но то, что я разработал, — это мощный препарат. Никто не застрахован. Я совершил ошибку, продемонстрировав его Гранту. Он и Маркус Ланкастер сразу увидели возможности и начали экспериментировать с беспризорными детьми, которые приходили «Дом второго шанса».

Гарри посмотрел на него. — Когда ты разработал препарат?

— Несколько лет назад в другой жизни я был доктором Келвином Диллардом, директором по исследованиям в престижной фармацевтической лаборатории в Резонанс Сити. Моей специализацией была морская биология. Я получил снотворное из желез определенного вида рыб.

— Что случилось? — спросила Рэйчел. — Как ты оказался на Рейншедоу?

— Мне удалось разрушить свою карьеру, — сказал Келвин. — Фармацевтические исследования чрезвычайно конкурентоспособны. Стремясь победить, я опубликовал результаты некоторых исследований, проведенных в моей лаборатории, которые, как позже выяснилось, были сфальсифицированы двумя моими помощниками.

— Но ты был главным, поэтому принял на себя удар, — сказал Гарри.

— Это я был виноват. Я знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но главным приоритетом было получение преимущества над конкурентами. В конце концов скандал положил конец моей карьере. Я потерял уважение коллег, мои друзья отвернулись от меня, а моя жена расторгла БР. Ничего не осталось, кроме моей музыки. Поэтому я переехал на Рейншедоу.

— Где ты нашел флейты? — спросила Рэйчел.

Келвин слабо улыбнулся. — Можно сказать, что они нашли меня. Мой талант к музыке простирается до паранормального диапазона. Я слышу ноты, выходящие за рамки обычного спектра. Около года назад я заметил, что во время сильных штормов слышу музыку, доносящуюся откуда-то из Заповедника. Сначала я думал, что мое одиночество в сочетании с энергией, вытекающей из забора, создает звуковые галлюцинации.

— Музыка звала тебя, — мягко сказала Рэйчел.

— Как песня сирены. Однажды во время сильной грозы я решил, что терять мне уже нечего. Мне удалось пройти через забор и попасть в Заповедник. Оказавшись внутри, я просто продолжал идти, следуя за пара-музыкой. Клянусь, в то время мне было все равно, выберусь ли я обратно.

Гарри наблюдал за ним с холодным интересом. — Музыка привела тебя к системе пещер, в которой располагался аквариум пришельцев и связанные с ним лаборатории.

— Это было, мягко говоря, открытие жизни, — сказал Келвин.

— Подожди, я не понимаю, — прервала Рэйчел. — Кто играл музыку?

Келвин поморщился. — Не призраки, могу тебя в этом заверить. Я нашел флейты в туннеле, проходящем через аквариум. Их было семь. Они были очень аккуратно сложены в контейнере треугольной формы. Я уверен, что они были там на протяжении веков. Я предполагаю, что именно энергия штормов иногда пробуждала скрытую силу флейт и заставляла их гармонически резонировать. Благодаря моему таланту и близости к Заповеднику мне удавалось время от времени слышать музыку.

Гарри посмотрел на кусок темного кристалла, лежащий на кухонном столе. — На протяжении многих лет люди время от времени утверждали, что слышат призрачную музыку, доносящуюся из-за Заповедника во время сильных штормов. Но ты живешь возле забора почти десять лет и не слышал музыку до прошлого года?

— Иногда я улавливал одну-две ноты во время очень сильных штормов, — сказал Келвин, — но никогда не слышал устойчивой музыки, которая была бы достаточно ясной и сильной, чтобы ее можно было слушать — вплоть до прошлого года.

— Тогда в дело вмешался какой-то новый фактор, — сказал Гарри.

Они все посмотрели на кристалл, который он достал из хранилища.

— Думаешь, энергия этого камня зажгла флейты? — спросил Келвин.

— Мы мало что знаем о трех кристаллах, которые мои предки принесли с собой с Земли, — сказал Гарри, — но то немногое, что мы знаем, указывает на то, что при определенных обстоятельствах они могут сильно резонировать с естественными геотермальными потоками, генерируемыми в нексусах и вихрях. Себастьяны хранили камни в своего рода высокотехнологичном обсидиановом сундуке. Обсидиан ослаблял природную энергию кристаллов. Но где-то за последние восемнадцать месяцев кристаллы были извлечены из контейнера где хранились.

Глаза Келвина загорелись пониманием. — Ты нашел один из них внутри хранилища.

— Я думаю, что он, вероятно, пробыл там какое-то время, постепенно нагревая атмосферу и другие артефакты, включая эти флейты, — сказал Гарри.

Рэйчел снова повернулась к Келвину. — Я понимаю, насколько важно для тебя было открытие аквариума, но как же ты связался с парой преступников, таких как Натан Грант и Маркус Ланкастер?

Келвин устало выдохнул. — Ты еще не поняла?

— Ради всего святого, ты не преступник. Ты учёный, — сказала Рэйчел.