Потерянное поколение

Девушка послушно исполнила указания.

– Молодец. Выводи, выводи на берег! Есть!– проорал наставник. Видя, что девушка, пятясь от воды, продолжает тянуть бьющуюся добычу по песку, уже спокойнее,– Том все. Стой! Коряга!

Поздно. Зацепившись ногами, Тамара брякнулась. Не успел Санька подскочить на помощь, как девушка не выпуская удочку поднялась. Да так ловко, без помощи рук!

– Ушиблась?– Санька заботливо отряхнул прилипший к одежде мусор.

– Поймала,– с сияющим лицом прошептала девушка,– поймала.

«Какая же красивая!»– Мелькнуло у парня.– Удочку, дай. Не ушиблась?

Тамара энергично мотнула головой, нет мол, не ушиблась, и засмеялась. Заливисто, от души.

– Почему шумим?!– с ходу застрожился Леший,– Ржем тут, а? Порядок нарушаем!

– Знаете что! Любитель порядка!– С некоторых пор, между Тамарой и Лешим, возникла какая-то дружеская, ни к чему не обязывающая, и оттого еще более приятная, взаимная симпатия,– Пока вы там, занимались, не знаю чем, скорее всего, валяли дурака, я,– девушка для пущей убедительности ткнула себя пальцем в грудь,-между прочим, рыбу ловила! На уху-у!

– Да как вы смеете, женщина!– с пафосом,– Да тут все только на мне держится!

– Пси! Завышенное самомнение, ведущее к деградации личности!

– Во дает!– Леший не без удовольствия признал свое поражение.

– Лех, смотри,– Санька с трудом выдрал крючок из утробы огромного, по здешним меркам, грамм на триста, окуня.

– Ух ты!– Искренне удивился парень,– я такого не ловил. Молодец Томка! Красотка!

Подперевшись кулачком в бок, Тамара гордо вскинула подбородок.

– Ух ты!– повторился Леший, уже по отношению к девушке. Сама прелесть! Не захочешь, да залюбуешься,– Красотка!

К сумеркам наловили на уху. У Тамары, к скрытой ее радости,– «маме покажу.»-, большого окуня не взяли, мотивируя тем, что уха из мелочи вкуснее. Забрали второго, размером чуть больше мизинца, которого, усердно пыхтя, так же как и первого, тащила по песку метров за пять от берега. Слава богу, хоть не брякнулась. Сама, без помощи Саньки, чего-то там бубня себе под нос, и дважды уколов пальцы о плавники, освободила крючек, насадила наживку, и, довольная собой, закинула удочку. «Не уйду, пока не поймаю!»– Но дразнящий аромат ухи, доплывший до Тамары, сначала поубавил, а затем, свел на нет рыбацкий пыл. Девушка почувствовала, что, голодна так, как не была голодна ни разу в жизни. Не дожидаясь призыва, пошла к костру, где не менее голодная братия, поторапливала извечного уховара Тихона.

– Не зря у тебя кликуха, Тихон, варишь, как черепаха!

– А как черепаха варит?

– Так же как и ты! Пока дождешься, с голоду сдохнешь!

– Да щас уже, картошка дойдет, сам жрать хочу!

Наконец, казалось еще минута, и начнется голодный бунт, Тихон, в отместку за черепаху, нарочито медленно снял с костра, объемистый, литров на семь, котел,и также медлительно, поставил в центр образованного круга.

– Жрите, сволочи!– И тут же осекся,– Том, это не тебе.

Девушка понимающе кивнула.

Не так уж и грешил от истины Тихон, сказав, жрите. Как подросший выводок поросят, кидаются к корыту, только что, наполненному пищей, так и эти, чуть ли не сталкиваясь лбами, одновременно, мешая друг другу, принимались с жадностью утолять голод. Бедному Тихону постоянно приходилось с помощью пинков, тычков и матов, отвоевывать место у котла.

– Больше хрен варить буду! Варите сами, уроды!

На сей раз все иначе, чинно, благородно. Самоотверженно глотая слюну, пока медлительный Тихон (черт бы его побрал!), зачем-то сначала подув, затем с

усердием протерев о рубаху, подал ложку Тамаре.

– Спасибо,– благодарно улыбнулась девушка.

– Том, пробуй уже!– Не выдержал Олег.
– Голод не тетка! Сколько ждать-то!

– Почему я?– Удивилась девушка.

– А кто?– Определенно, Леший был в ударе, говорливый как никогда,– мы же не знаем, чего этот ухарь, в уху насыпал!

– Вот оно что!-Произнеси такое Санька, была бы обида, а от Лешего, прозвучало как своего рода признание, мол, ты теперь своя, наша,– а я то думала…

– Да ну, Том!

– Знаешь Леший- впервые Тамара окликнула парня кличкой,– если со мной что-то случится, я тебя, ур-р-рою!

Последняя фраза потонула в взрыве хохота. Казалось бы, привычное словечко из местного сленга, прозвучало так неожиданно и смешно из уст девушки. И, зверское, насколько это возможно, выражение лица! Сразу и не поймешь, шутит, или всерьез.

– Так не я варил!– Сквасил невинную мину Леший.

– Так, на тебе же, все держится!– С нескрываемым ехидством, девушка повторила слова парня.

Новый взрыв хохота,-так его, Том! А то вишь, деловой.

Как ни крути, не смотря на прожитый в селе год, Тамара по прежнему, может благодаря своей настороженности по отношению к людям, оставалась, если и не чужой, но все-таки приезжей. Чувствуя это, парни невольно ощущали какую-то скованность что ли, при общении с ней. И вот, за проведенный, совместный вечер на рыбалке, не сговариваясь, пришли к единодушному мнению,– «а Томка то, не такая!» Спроси, какая не такая, вряд ли услышишь что-то вразумительное.– «Че пристал, тупой что-ли? Сказано же, не такая!» В одном слове, куча эмоций, и уважение, и симпатия, и предупреждение,– обидишь, огребешься!

К приятному ощущению сытого благодушия, полного довольства жизнью, на сей раз, благодаря присутствию девушки, прибавилось что-то таинственное, романтичное.

Так же как и всегда, эти еще вчерашние мальчишки, подковыривали, задирали друг друга, плели всякие были и небылицы, но уже с каким-то самоконтролем, что-ли. Куда-то исчезли, казалось необходимые для связки слов, маты, не стало пошлостей, и, всех объединяло одно желание, чтобы Тамаре было весело, весело и хорошо с ними. Пересчитав глазами парней, Леший выдал.

– Том, ты у нас царевна, царевна и семь богатырей,– приосанился,– мы же, богатыри!

– Я не царевна…– как бы не договаривая, считаете себя богатырями? Пожалуйста, я не против.

– А кто ты?

– Красотка!– Девушка игриво стрельнула глазками, придавая привычному словечку Лешего, что-то такое, что вызвало очередной, безудержный взрыв хохота.

Тамара была счастлива, как-то, даже, торопливо счастлива. С какой-то ненасытной жадностью, девушка проживала каждую подаренную секунду, каждое мгновение, боясь пропустить что-то, не заметить, и, как сборщица ягод, экономя время, не особо обращая внимание на попадающие в лукошко кисточки, ветки, и прочий мусор, чтобы потом дома, неторопливо и тщательно перебрать, так и она хватала все, своей цепкой памятью. Потом уединившись в своей комнатке, вновь переживая эти минуты, упрятать самое-самое, в копилку своей души, туда, где, уже никто не сможет, как-то измарать, осквернить, ее сокровенное.