Потерянное поколение

– Какие-какие? Ты где таких слов нахваталась?

– Ма-а-м! А Леший! Он самый лучший!.. Кроме конечно..,– и, затихла.

Подождав немного, Фаина заглянула в залик, дочь спала.

Укрыв Тамару вернулась на кухню. – «Кто бы он ни был, этот Саша, но я ему благодарна.» Такой, счастливо-раскрепощенной дочери, Фаина не помнит с самого детства. – «Обожралась, зыконские, надо-же… Надо позвать в гости этого Сашу, что за фрукт?»

Протерев стол, Фаина разложила взятые с собой путевые листы, как послышался шум подъехавшей к дому машины. Хлопнула дверца, спустя секунды по веранде в быстром темпе зацокали каблучки, кто-то сильно спешил.

– Не пришла еще?– Влетела Люба.

– Спит.

– Ху-у-у,-протяжно выдохнула женщина, и словно не до конца доверяя,– Где она?

Слегка озадаченная хозяйка молча кивнула в сторону зала.

Люба процокала в зал,– Ти моя либонька, спи-и-т!

Полюбовавшись, на спящую «либоньку», вернулась на кухню.

– Вечно ты, Файка, из ничего панику создашь, всех на ноги подымешь! Говорила же, ничего с ней не случиться! У изжога!– Громким шепотом выговорила подруге,-поехали, Колька материться будет.

Вошел Николай,– Пришла?

– Конечно пришла,– прошипела благоверная, и Фаине,– поехали. Я че там, одна сидеть буду?

15

Уходило лето. Яркое, насыщенное, неповторимое. Уходило, оставляя в памяти для некоторых из них, может быть, самые счастливые воспоминания. Зимой, посадили Игашу, он же Игорь Инютин, этот в целом, неплохой парень, поступив в ПТУ на базе восьмилетки проучился год, связался с нехорошей компанией. Ночью проникли в хозяйственный магазин, обворовали. Ущерб более трех тысяч рублей, соответственно реальный срок, три года в колонии для несовершеннолетних.

Закончив училище, ушел служить в армию Леший. Дополнительным набором, уже в начале следующего лета, Алексея призвали в железнодорожные войска, отправили на БАМ.

Так и не смог добиться парень ответной любви Светки. Девушка даже не пришла на проводы в армию.

– Понимаешь Том,– отвечая на вопрос, Света показала неожиданную черту своего характера,– я сколько ни пыталась, так и не смогла полюбить его, одна жалость, даже до слез, но не смогла. Леший классный, очень хороший, но он больше мне брат, чем парень, понимаешь? Он считает меня бестолковой, ветреной, и пусть, так лучше… Он не заслужил жалости, он достоин большего… Да и себя в жертву тоже… Потому и не пошла, боялась пожалею, дам надежду, потом вини себя. Мне наверное легче было, если бы он наоборот, невзлюбил меня, вот правда!

Почти следом за Алексеем, на все лето исчезла и сама Светка. Закончив учебный год, (все-таки, ведь поступила в техникум!), вместе с одногруппниками, уехала в качестве бойца стройотряда куда-то, на стройку в Хакасии.

Уехал навсегда и Тихон, он же Виктор Тихоновский, за границу, в Монголию. Так по крайней мере сказала всезнайка Юлька. Тихон уехал не прощаясь, лишь в почтовом ящике, Фаина Андреевна нашла письмо на имя дочери. Никто кроме Тамары не знает его содержания, но какое-то время девушка находилась в грустноватой задумчивости.

Уходило лето. Уходило, чтобы вернуться, вернуться со своей яркостью, насыщенностью, неповторимостью. И опять под окнами дома Сулагиных зазвенят задорные голоса, кто-то вновь принесет гитары, кто-то, из оставшихся

прошлогодних, задаст настроение, и все пойдет, казалось бы, как прежде.

Вернувшись, уже в начале сентября с Хакасии, в один из вечеров, Света придет на сабантуй. Присев на краешек бревен, молча наблюдая за ее прежними всего лишь годом, ну двумя, моложе, друзьями-приятелями, за многими новенькими, подросшими

за год, малолетками, и вдруг, с грустью ощутит, она уже чужая на этом празднике ранней юности. И уйдет, не сказав привычного, «пока», уйдет, растворившись в темноте, и никто ее, не окликнет, не позовет обратно.

Как всегда, когда ей что-нибудь нужно, путем заискивания, ласки, периодических скандалов, выдавит у строптивой матери разрешения жить в студенческом общежитии, хотя до учебы добираться чуть больше часа, где ее новые друзья, новые поклонники, и та среда, которая гораздо более, чем отчий дом, подходит для этой, с неуемной жаждой жизни, натуры. И, как там в песне поется? «И хотя нам прежнего немного жаль, лучшее конечно впереди!»

Первого сентября, Санька, войдя в кабинет, решительно занял место за партой рядом с Тамарой. Просидевшая с ней весь минувший год, Марина Гунько, хотела было возмутиться, но видя, как тот насупился, чем-то напоминая кота, урвавшего кусок сала, и готового теперь биться за него до последнего, молча перешла на другое место. Так целый день, перейдут из кабинета в кабинет, хлоп! Он уже на месте. От таких финтов, девушке и приятно, и смешно, и неловко. Так и не нашлась, что сказать. К счастью, уже на следующий день, видя, что никто не зарится на его сокровище, угомонился.

Потекли школьные будни, с каждым днем ночи становились холоднее, зачастили дожди, следственно все реже стала собираться молодежь у дома Сулагиных. К счастью для Саньки, сам бы вряд ли осмелился, уж очень стеснялся парень мать Тамары, «шибко красивая», даже встреч избегал, чуть завидя, сваливал с пути женщины, еще летом настойчиво был приглашен Тамарой в гости.

– Саш, приходи завтра в гости, мы с мамой торт испечем,– вскоре после рыбалки, предложила девушка, глянув на розовеющий восток, с улыбкой добавила,– точнее сегодня, часа в два.

– Я один что-ли?

– Ну, если боишься, маму возьми.

– То-о-м!

– В два часа! Ясно?– Резко повернувшись, Тамара открыла калитку.

– То-о-м.

– Отстань!– Даже не оглянулась, шагая к дому.

«Черт, даже не поцеловались!»

Ровно в два, Санька не постучав (в селе при входе в дом никто никогда не стучался ) приоткрыл дверь, сунул голову,-Тома, и-их!!!

В метрах двух от входа стояла мама Тамары. Какое-то время уставившись друг на друга молчали.

– Здравствуй!– первое впечатление о парне оказалось положительным.

– Ага, а где Тома?– Впервые увидев женщину на близком расстоянии, Санька совсем растерялся,– «Красивей артистки!»

– Чего ага? Здравствуй говорю!– Парень определенно нравился, особенно глаза, немного наивные, но умные и добрые.

– Здрасте, а где Тома?– Санька немного успокоился, наверное как и многие, пережив первые секунды встречи, больше всего пугает неизвестность.

– Может, ты полностью войдешь,– не отвечая на вопрос, предложила женщина,– мне вот, как-то неловко общаться с одной головой.