Потерянные в прямом эфире

Ещё ничего не понявший Илья расплылся в приветливой улыбке и, качнув своей кудрявой головой, воскликнул:

— Олеся!

Я ответила примерно тем же, правда, радость моя выдалась крайне натянутой — автомобиль Ключевского всё ещё продолжал стоять за моей спиной, действуя на нервы. Вот взять бы Игорю и с ходу стартануть в свой любимый офис, он же с утра так рвался туда! Но нет, мой новоявленный любовник предпочёл внимательным взглядом прожигать мне спину.

— Илюшка! — решила я действовать в соответствии с правилом, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и взяла парня за руку. — Побежали! Опаздываем!

И действительно потянула его вперёд. Никулин сдвинулся с места и уже пошёл за мной, продолжая сиять как новенький пятак, ровно до того момента, пока что-то не заставило его посмотреть мне за плечо. Реакция парня оказалась столь скорой, что я даже запереживала, а не вышел ли Игорь из салона. Резкий поворот головы назад — Большой Босс находился за рулём, и смотрел на нас, чуть сдвинув брови, словно оценивая происходящее.

На самом деле ситуацию можно было легко разрешить, рассмеявшись и выдумав историю о том, как Игорь Валерьевич случайно встретил меня, проезжая мимо станции метро. Но я переполошенно вцепилась в Илюшу и попросила:

— Пойдём же!

Моё желание увести его подальше от места встречи выглядело столь очевидным, что у Никулина просто не было шансов понять всё неправильно.

— Олеся, ты с ума сошла! — непривычно жёстким тоном рыкнул он на меня. С этим бы я справилась легко, если бы не Игорь, в вопросительном жесте изогнувший бровь, тем самым интересуясь, не нужна ли мне помощь. Я отрицательно мотнула головой, не желая устраивать разборки на глазах у Игоря.

— Илья, пойдём, пожалуйста! — сквозь зубы процедила я, злясь на саму себя за то, что изначально так глупо себя повела.

Мой собеседник неожиданно послушался и недовольно отправился вслед за мной. Почти тут же раздался шелест шин по асфальту, ознаменовавший тот факт, что Ключевскому таки хватило совести оставить нас наедине.

Смирение Никулина закончилось метров через десять, после чего он остановился и всплеснул руками, аки наседка, и назидательно повторил:

— Ты сошла с ума!

Я чуть помедлила, прежде чем обернуться к нему, его категоричность мне не понравилась.

— Боюсь, тебя это не касается.

На мой взгляд я более чем доходчиво обозначила границы нашего разговора, но Никулину было абсолютно по барабану. Мысль о моих взаимоотношениях с Игорем, явно не давала ему покоя.

— Да он же тобой пользуется!

— Это не твоё дело, — сообщила уже с большим нажимом, приняв его выпады за банальную ревность незадачливого ухажёра.

Илья несогласно покачал головой и неожиданно взял меня за руку. Не так бесцеремонно, как я его до этого, а бережно и… будто бы просяще.

— Олесь, ну не будь такой наивной дурой. Он же тобой наиграется и бросит.

— С чего такая уверенность? — фыркнула я, хотя его слова действительно задели что-то в душе, будто потревожив старую ранку, спрятанную под слоем спеси и гордыни.

— Да потому что так оно и бывает. Ты для него слишком лёгкая добыча. Вы же все ему в рот смотрите: что ты, что Ника, что ещё половина офиса. И если бы ему действительно было бы не всё равно, он бы дождался окончания твоей практики, чтобы не ставить в неловкое положение перед всеми.

Меня так и тянуло сказать ему, что иногда наши желания бывают сильнее доводов разума, да и сам Ключевский ни разу не сделал ничего такого, что заставило бы меня усомниться в его уважительном отношении ко мне. Но Илья даже не дал мне рта раскрыть, продолжив свою обличающую речь:

— И уж тем более не стал бы высаживать тебя за пару остановок до офиса, чтобы никто вас не заметил!

— Я сама так захотела, — заводясь, высокомерно заявила я.

Никулин противно усмехнулся.

— Но ведь он и не возражал. Потому что ему так удобно!

В голове сам собой всплыл вчерашний разговор на лестнице:

— Чтобы потом Регина меня съела вместе с потрохами?

— А мы ей ничего не скажем...

Я даже головой тряхнула, прогоняя ненужные мысли. Так, Бодрова, стоп. Ты же сама просила, чтобы он ни во что не вмешивался!

Но даже голос разума оказался не способен заглушить вопли отчима, обещавшего, что никто и никогда не полюбит меня и мой дрянной характер. Так вышло, что вчера нам с Игорем было не до разговоров и определения ролей, поэтому вероятность, что Никулин в итоге окажется прав, была достаточна велика. А в таком случае лучше строить из себя хозяйку положения, чем жертву несостоявшейся любви.

Зло выдернула свою руку из его пальцев.

— А почему ты убеждён, что это именно Ключевский решил мною воспользоваться?! А если всё наоборот, и это я усмотрела в боссе подходящую кандидатуру, для того чтобы выбиться в люди.

Никулин растерялся, с недоверием посмотрев на меня.

— Ты не такая, — без особой уверенности сказал он.

— Думаешь? Ты же меня совсем не знаешь. А может быть, я именно такая и мне хочется гораздо большего от этой жизни, чем общага и пара бутербродов?! — последнее вырвалось случайно. И, судя по неприятно дёрнувшемуся лицу Ильи, мои слова долетели-таки до своей цели. Я не собиралась делать ему больно и тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно.

— Знаешь, — грустно улыбнулся парень, — иногда лучше бутерброды и самоуважение, чем всё остальное, — сказал и, обогнув меня, быстрым шагом направился в сторону офисного здания.

А я так и осталась стоять на тротуаре с необъяснимым чувством потери. Стоит ли говорить, что с того дня и до самого конца практики Илья так и не предпринял ни одного шага в мою сторону.

В то утро, преодолевая оставшееся расстояние до «Ассоли», я поклялась себе, что ни за что не позволю себе влюбиться в Игоря Валерьевича Ключевского.

Глава 10

Тишина в квартире давила со страшной силой, словно подчёркивая всю пустоту, что вдруг огромной чёрной дырой разверзлась у меня в душе. Рука так и тянулась к колонке врубить погромче музыку, чтобы слышали все этажи, а ещё лучше — заорать в голос, долго и протяжно, выпуская наружу напряжение и боль сегодняшней ночи. Но, конечно же, ничего из этого я не сделала, просто упала на кровать, не раздеваясь, и спрятала лицо в подушке.

Перед глазами всё ещё стояла сцена, случившаяся часом ранее: поникшая голова Арсения, плотно сжатые губы Игоря и я, не знающая, куда себя деть и что сказать.

Первым в себя пришёл Ключевский-старший, велев сыну идти в дом тоном, не терпящим возражений.

Сенька дёрнулся, хотел что-то сказать, но, наткнувшись на упреждающий взгляд отца, смолчал, лишь украдкой посмотрел в сторону меня, пробормотав что-то нечленораздельное, и шмыгнул мимо Игоря в квартиру. На доли секунды мне показалось, что он сейчас возьмёт и просто захлопнет дверь перед моим носом, раз и навсегда давая понять, что мне нет места в этой семье. Однако человек из прошлого остался на месте, прожигая во мне дыру своим ледяным взглядом.