Потерянные

У молодого оборотня засветились глаза от восторга ввязаться в предложенную авантюру. На лекаря ее слова возымели противоположное действие.

— Это огромный риск, — покачал головой старик. — Я продолжаю считать, что это несусветная глупость! Ты понимаешь, что это опасно?

— У нас получится, — произнесла Тиса. — Если мы все сделаем правильно. Вот только боюсь, что Трихон… — девушка на миг запнулась. Она должна прекратить лгать самой себе.

— Кстати, я не говорила. Его настоящее имя — Демьян, — слово колючим сухарем продрало ее горло. Произнести его — означало признать, что шкалуша никогда не сущестовало, а был вэйн, который им представлялся. — Боюсь, Вэйн будет обессилен из-за гасителей. Я подумала. Что, если его напоить силучем?

От ее слов лицо старика вытянулось и будто побледнело.

— Дед Агап? Тебе плохо? — забеспокоилась девушка.

Агап не любил, когда силуч уходил на сторону без острой надобности. Но чтобы старику дурно стало, такого не случалось.

— Нет, — покачал головой лекарь, присаживаясь на край Тисиной кровати. — Все хорошо… Сейчас…

— Рич, налей из умывальника воды, — велела Тиса. — Вон, стакан.

Волнения последних дней все же вышли боком Агапу. Войнова вынула из тумбы пузырек с настойкой пустырника и валерьяны, который с недавних пор пребывал на ее полке. Чтобы провалиться этому Зараю и всем тем, кто это с ними сделает, — зло подумала Тиса, наблюдая, как старик глотает лекарство. И пусть она покажется безрассудной. Но черта с два еще позволит Зараю и дальше творить то, что ему вздумается.

Тиса предложила старику прилечь на ее кровать, но тот упрямился. Пятнадцать минут лекарь сидел недвижимо, держась за спинку кровати. Затем прошептал:

— Силуч нужно будет выпарить. Концентрат, оно лучше.

* * *

Грязь пристает к колошам, тяжелыми ошметками отрывается от подошв при беге. Вымокший подол юбки липнет к ногам и вызывает острое желание оторвать его ко всем демонам и выбросить в ближайшую лужу. Холодные капли стекают по губам, свисают с подбородка. Норовят скатиться по шее за пазуху.

Затяжной ливень за полдня превратил улицы Увега в склизкие мутные потоки. Еще несколько месяцев назад Тиса и помыслить не могла, что будет вот так нестись через весь город по непролазной грязи. Да еще для чего!? Умолять одного вэйна помочь спасти другого вэйна. Похоже, кто-то над ней хорошо посмеялся там наверху. Тиса подняла взгляд на неприветливые небеса и получила каплей в глаз. Ну, точно.

Чтобы выйти из части пришлось потратить одну из пилюль, иначе «конвоир-пиявка» от нее бы не отцепился. Она покинула свою комнату вместе с Агапом. А Рич изнутри закрыл комнату на засов, сам спустился из окна. Так что хватиться ее не должны в ближайшее время. Из-за так называемого военного положения в части и городе, которое официально в обед огласил Зарай, Агапу не разрешили взять коляску, ни даже просто лошади. Бег под дождем — это все, что ей оставалось.

К сожалению, их первоначальный план рухнул под гнетом факта — ключи от входа в оружейную, из которой можно было спуститься в подпол старого корпуса, находились у Зарая. Таможенник предусмотрительно носил их под нательной рубахой. Тут даже пилюли бессильны. Они хоть и отводят глаза, но не способны сделать так, чтобы твоих прикосновений не чувствовали люди. Чтобы забрать ключи, Агап хотел подмешать снотворного в еду Зарая. Но задумка тоже провалилась. Как им стало известно, Климыч не ел в части, а ездил к тетке, что жила на Заречной.

Поэтому единственный шанс спасти колдуна мог представиться лишь завтра, когда его выведут из темницы на суд Семерых — суд разрешенный в Империи лишь в чрезвычайных ситуациях и только в военном положении. От одной мысли о нем у Тисы обрывалось сердце и холодели пальцы рук и ног. Боже, умоляю, хоть бы Зарай не собрал всех голосов! Хоть бы не собрал.

На дороге показалась телега с дровами. Задумавшись, Войнова забыла, что невидима. И когда телега поравнялась, девушка еле успела отпрыгнуть в сторону. Естественно, — в лужу. Калош моментально нахлебался дорожной жижи.

У дома градоначальника Тиса остановилась, чтобы перевести дыхание. Дождь, наконец, весь излился и замолк. Как жаль, что время ее «невидимости» истекло. То, что она сейчас собой представляла — жалкое зрелище, а именно вымокшее существо с невообразимо грязной обувью и подолом. Но за неимением другого, довольствуемся тем, что имеем. Тиса поспешила по мощеной дорожке к особняку. Уже на подходе работник принял ее за попрошайку и хотел гнать со двора. Но потом узнал и пропустил.

На колокольчик выглянула дородная служанка в красном платке и шерстяной безрукавке. Тиса с досадой узнала в ней Шуру, ту служанку, что некогда следила за Филиппом в сквере. Женщина оглядела пришедшую с ног до головы и поджала нижнюю губу.

— Добрый день, — поздоровалась Тиса. — Передайте Антонине Сергеевне, что Войнова Тиса Лазаровна желает с ней поговорить.

— Хозяйка почует. Велела не беспокоить.

— Тогда, быть может, Лаврентий Петрович не спит?

— Градоначальник выехал давеча. Когда будет, не отчитывался, — Шура уткнула кулаки в бока.

Тиса подавила в себе желание съязвить.

— А Филипп Дронович, он дома? Мне нужно переговорить с ним по очень срочному делу. Пожалуйста! Это важно!

Служанка цыкнула:

— Даже если дома, то вам с ним говорить не о чем.

— Откуда вам знать? — Тиса почувствовала, как теряет терпение. — Вы, кажется, здесь служите? Так выполните свою прямую обязанность, доложите о посетителе.

— И не подумаю, — ухмыльнулась нахалка. — Идите отсюда, милочка. Вам здесь не рады. А-яй-яй. И не стыдно вам девицам так на мужика-то вешаться? А?

От возмущения у Тисы на миг отнялся язык. Этого хватило, чтобы служанка юркнула за дверь и заперлась изнутри.

Вот противная тетка. Войнова задрала голову и заметила, как закачались плюшевые шторы в окне второго этажа. Рука стиснула в кармане пузырек. Использовать вторую пилюлю ужасно не хотелось. Тиса вернулась к воротам. Поглядев через стекло на сиреневые капсулы, девушка вздохнула и спрятала пузырек обратно в карман.

Какое-то время она двигалась по-над забором с внутренней стороны владений градоначальника, затем углубилась внутрь обширного сада. Стараясь держаться за стволами деревьев, Тиса вскоре вышла к особняку. Где-то здесь в правом крыле должен был быть черный ход. Девушка заметила на первом этаже приоткрытое окно. Шальную мысль, забраться через него в дом, Тиса отогнала. Но из окна донеслись знакомые голоса, которые заставили ее задержаться.

— Эта девчонка совсем стыд потеряла! Подумать только, заявиться сюда и спрашивать Филиппа!

— Я все же думаю, что мне стоило ее принять, — расстроенный голос Тонечки. — Ордосия Карповна, вдруг у девочки что-то случилось?

— Вам придется выбрать, дорогая, — прокаркала Ордосия. — Принимая у себя эту грубиянку, вы тем самым нанесете оскорбление мне и моему сыну. Но мы можем съехать, если нам здесь не рады, — голос женщины истерично дрогнул.

— Что вы! Что вы! Ордосия Карповна! Даже не говорите такого! Мы с Лаврушей никуда вас не отпустим! Я просто пожалела девочку. Она потеряла отца и…