Потерявшие крылья

А потом я нашла их — пару, которую мои дочери до сих пор считают родителями. Я изучила их вдоль и поперек, просмотрела все вероятные линии развития их будущего и будущего моих крошек, рассматривала выбранных маму и папу почти под лупой. Они недавно потеряли новорожденную дочку, и впереди жену ждала череда нервных срывов и полное истощение обоих, поскольку муж не ушел бы в любом случае.

Мне понравились эти двое. Я поняла, что с ними мои девочки будут счастливы, но ревность съедала меня заживо, превращаясь почти в ненависть к тем, кто вовсе не был ни в чем виноват.

Когда я пришла к ним, была глубокая ночь, и я запаслась огромным количеством вытянутой энергии, поскольку без воздействия на этих двоих ничего бы не получилось. Они не стали бы даже слушать меня.

— У тебя хватило бы сил изменить им память. Почему ты этого не сделала? — спросила Рамиса.

— Я хотела, чтобы они знали, что девочки для них приемные. Наверное, оставляла хоть какую-то зацепку, возможность вернуть дочерей.

— Раз ты умеешь просматривать вероятности, почему не просмотрела свои?

— Я смотрела. В нашем совместном будущем ничего не было. Точнее, было всего два пути. Или их гибель, или наше расставание.

— Но ведь была еще одна вероятность. Слабая, но возможная. И ты видела ее.

— Слишком зыбкая и ненадежная. Я не могла просмотреть ее целиком и поэтому не решилась пойти ее путем. Она бы случилась, если бы я дождалась Дэсмиша?

Рамиса молчит, а я закрываю глаза. Да. Дэсмиш мог бы все изменить. Но как бы я доверилась ему, если у меня не было, да и до сих пор нет, наших общих воспоминаний? Я даже не знала, что это был он! А посетивший меня фирхаши дал понять, что действует и от лица жрецов тоже. Но сердце все равно пронзает новая боль. Словно мне мало той, что разрывает меня от воспоминаний. Упущенная возможность счастья… Она чуть не тяжелее нашего расставания. По-моему, мы не вытаскиваем ядовитое жало из моего сердца, а загоняем еще глубже.

— Что было дальше? — голос Рамисы словно немного отодвигает волну боли.

Дальше я прекращаю жить.

— Я знаю твои чувства. Расскажи мне события.

Я объясняю будущим родителям моих дочерей то, что вынуждена расстаться с малышками. Отключаю их страхи и недоверие, и они соглашаются забрать девочек почти мгновенно. Я уже вижу любовь и восхищение в их взглядах, направленных на моих крошек, и стараюсь не обращать внимания на то, что перестаю чувствовать вообще. Но будущая мать моих детей остается настороже и уже начинает защищать своих девочек. Она берет с меня клятву, что я никогда не раскрою дочерям тайну их рождения. Я клянусь, потому что такая формулировка дает мне возможность маневрировать. Ведь я все еще надеюсь…

Остается последний пункт расхода энергии — документы. Поскольку жизнь в этом мире невозможна без них. Но я справляюсь и с этим, и мое счастье официально обретает настоящую любящую семью. Новая мать не хочет оставлять меня с малышками наедине, но муж все-таки уводит ее в другую комнату. А я получаю десять минут общения с уже не моими детьми. Не буду рассказывать об этом. Это только мои воспоминания.

Я чувствую прикосновение пальцев Рамисы к щекам и вдруг понимаю, что она вытирает мне слезы. В тот день я не плакала, потому что превратилась в камень.

Потом я вернулась в свой лес и провела ритуал прощания. Фирхаши и жрецы не знали настоящих имен моих девочек, поэтому для ритуала я дала им другие, чтобы не навредить. И мой мир поверил в то, что малышек больше нет. Поверил на десять лет. А я продала нашу с мужем квартиру и порталом ушла в горы, окруженные лесом. Жить среди людей я просто была не в состоянии.

— Почему меня не могли найти жрецы? — спрашиваю у Рамисы.

— Твое горе придало тебе небывалую мощь. Оно перекрыло все каналы доступа к тебе, и эта же мощь затуманила все вероятности будущего. Твоего и девочек. Поэтому тебе удалось сохранить тайну даже от Дэсмиша и Тэйхирта.

— Что же изменилось через десять лет?

— У девочек начала пробуждаться Сила, и этот всплеск ощутили и жрецы, и фирхаши.

— В чужом мире?

— Это для тебя он остался чужим, а они родились в нем. Но как ты узнала, что о девочках стало известно в твоем мире?

— Жрецы и сообщили.

Я только сейчас понимаю, что в глазах Дэсмиша светилось счастье, ведь все десять лет он не переставал искать меня.

— Он боялся, что тебя нет в живых, — сообщает Рамиса.

— Все мои усилия были совершенно напрасными, — ровным голосом отзываюсь я. — Я зря рассталась со своими детьми. Почему вы решили, что от проговаривания этого факта мне станет легче?

— Потому что ты начала вытаскивать боль наружу. Мгновенно легко не станет. Но шаг к освобождению ты уже сделала. Твои дети сейчас рядом с тобой, и они переживают за тебя. Пора отпустить прошлое. Ты не в силах его изменить.

— У них замечательные родители, — шепчу я.

— Как эти люди отреагировали, когда ты снова появилась рядом?

— Я затуманила свой образ в их памяти, они не узнали меня. Да и не ожидали, наверное, увидеть меня здесь, ведь после нашей встречи они сменили даже город. Когда мать моих дочек встретила меня с распущенными волосами и перевела задумчивый взгляд на девочек, я стала прятать волосы. Они слишком привлекали внимание, потому что у малышек оказались точно такие же. Наше сходство начинало бросаться в глаза, хотя лицом они больше похожи на отца.

— Что рассказали тебе жрецы?

— Что я и девочки нужны им для возвращения в мир равновесия.

— Они же не говорили, что отберут у вас жизни?

— Мне хватило того, что я уже слышала это десять лет назад.

— Но ты не делала больше попыток их спрятать.

— Не видела смысла. Я просто старалась быть рядом, чтобы суметь прийти на помощь. Пойти за ними, если их все-таки затянут в наш мир.

— Каково тебе было с ними рядом?

Разговор начинает напоминать интервью. Наверное, это воздействие Рамисы, но мне действительно теперь легче озвучивать воспоминания.

— Не знаю, как объяснить. Я наслаждалась уже тем, что могу их видеть, часами наблюдала за ними из окна. Но это же приносило и невероятную боль, ведь я не могла даже обнять их. Я ненавидела свой мир в этот момент.

— А ты не думала, что твой мир дал тебе возможность снова быть рядом с твоими детьми?

— Думала. Лучше бы он просто оставил нас в покое с самого начала.

— Ты хотела уйти из жизни.

Снова констатация факта. Рамиса знала все и без моих рассказов.

— Постоянно.

— Пыталась?

— Дважды. После того, как потеряла детей.

— Что останавливало?

— Сама не знаю. На меня словно туман какой-то наплывал, я просто не помню, что происходило.

— Это работала защита Дэсмиша. Он поставил ее на тебя, когда отпустил в этот мир.

Я закрыла лицо руками. Берег меня даже вопреки собственному счастью. Всегда. А я его ненавидела. Только сейчас я впервые попыталась представить себе его чувства. Отдать любимую другому ради спасения ее жизни, долгие годы существовать только надеждой когда-нибудь встретиться в родном мире, десять лет метаться в поисках, не зная, есть ли еще, кого искать…