Потерявшиеся в России

Ольга Алексеевна не стала спорить, только пожала плечами.

Глава 6

Вадик позвонил Миле на следующий день и пригла-сил в ресторан. Мила чуть поколебалась и согласилась.

Настроение было приподнятое. С утра она съезди-ла в Институт зернобобовых, нашла 'Лабораторию биохи-мического анализа', где работала Наташа, о которой гово-рила Даша. Наташа встретила Милу приветливо, будто давнюю знакомую, и сразу повела к своему начальнику. Начальник, Петр Никодимович, пожилой мужчина с доб-родушным круглым лицом, посмотрел на Милу сквозь тол-стые стекла очков, и Мила поняла, что ему что-то в ней не понравилось.

– Какая у вас специальность по диплому?
– спросил Петр Никодимович.

– У меня биологический факультет, - ответила Мила.

– По специальности работали?

– Нет, - смутилась Мила и покраснела до ушей.

Петр Никодимович мягко улыбнулся:

– Ничего страшного, - успокоил он.
– Не боги горшки обжигают. Важно, чтобы вы задержались у нас не на один день. А то ваша предшественница проработала здесь ровно один месяц. Конечно, можно маникюр испортить, работа у нас не для белоручек.

– И Мила поняла, что в ней так насторожило началь-ника лаборатории. Она успела отметить, что женщины в лаборатории одеты просто. Наташа тоже была в простой черной юбке миди, неброской голубой шерстяной кофточ-ке и туфлях на низком каблуке. Но все ей шло. Вырез коф-точки и забранные вверх волосы эффектно открывали шею. Некоторую некрасивость лица компенсировала гор-дая посадка головы и мягкие черты, а высокий рост позво-лял ей оставаться стройной даже в обуви на низком каблу-ке. Мила была одета модно, хотя строго и пристойно. Туф-ли на шпильке, черный брючный костюм, под пиджаком белая шелковая блузка; из украшений только золотая це-почка и недорогой под золото браслет, на пальце простой золотой перстенек с аметистом. Но ладная фигурка и ко-роткая стрижка темных волос на хорошенькой головке гармонично вписывались в этот не очень-то и затейливый наряд, делали Милу привлекательной, и обманчиво каза-лось, что такая девушка способна только праздно прово-дить время.

– Я работы не боюсь!
– поспешила сказать Мила, до-садуя на себя за то, что не сообразила одеться попроще, и уж, по крайней мере, не надевать туфли на шпильках.

– Будем надеяться, - готов был поверить Петр Нико-димович и сказал:

– Ну, если зарплата вас устраивает, пишите заявление, заполняйте анкету, все как положено...Наташа вам все рас-скажет.

– Про зарплату мне сказали. Но мне хотелось бы уз-нать...
– Мила замялась.

– Да-да!
– подбодрил ее Петр Никодимович.

– В вашем институте у меня будет возможность вести какую-нибудь научную тему?

– Вы имеете в виду тему для диссертации?
– уточнил Петр Никодимович.

Мила кивнула.

– Несомненно. Вы идете на должность МНС. То есть, вы по определению должны заниматься научной работой. Возьмете тему, будете ее вести. У нас все при Институте: и аспирантура и защита. Не смотрите, что мы сейчас бедные, и зарплаты у нас, по сути, нищенские. Сейчас все вверх но-гами. Однако, нститут наш и в Европе знают. Специалисты у нас знатные. Шесть докторов, пятнадцать кандидатов. Вот Наташа, молодец, у нас в этом году защищается. И с публикациями проблем нет: статьи мы публикуем и у себя, и в других научных журналах.

И Мила пошла писать заявление о приеме на работу в НИИ.

Дома Мила перекусила, обрадовала родителей, сооб-щив им по телефону о своей новой работе, и поехала в Дом творчества школьника. Здесь ее и застал звонок Вадика.

В восемь часов он ждал Милу у ее подъезда. Она не сразу сообразила, что он может заехать за ней на машине и, выйдя из дома, конечно, чуть опоздав, поискала глазами и недоуменно посмотрела по сторонам. И тут же увидела, что Вадик выходит из черной иномарки с тремя красными розами в руках. 'Тыщ на тридцать', - с удовольствием от-метила Мила и, неспеша, чтобы видели соседи, села в ма-шину. Эмоции переполняли ее. Сегодня так все удачно складывается. И новая, пусть с не очень большой зарпла-той, но интересная работа. И шикарная машина, и ресто-ран. Но тут же Мила одернула себя. Привычка относиться к себе иронично и с легким скептицизмом к окружающему заставила ее усмехнуться: 'Подумаешь, важность. Тоже мне, 'лягушонка в коробчонке'. Надулась как индюк. А завтра опять к разбитому корыту'. Однако это не испорти-ло ее настроения, и она еще раз отметила: 'Господи, как мало нужно человеку для счастья! Ведь на самом деле сча-стье - это просто. Разве не счастье, что ты живешь на бе-лом свете? И разве не счастье проснуться утром от яркого лучика солнца, которое начинает заполнять комнату, ты жмуришься от яркого света и уже торопишься встать, что-бы не пропустить что-то важное или куда-то не успеть, и тебя переполняет радость бытия. Папа всегда говорит, что человек должен иметь денег ровно столько, чтобы о них не думать. Это хорошо и даже идеально, потому что 'с ми-лым рай в шалаше' - это все же фольклор, упрощенный до минимума, поэтому и поговорку эту народ приземлил до ехидно-практичного 'с милым рай в шалаше, если милый атташе'. Мила улыбнулась про себя. Все же счастье - это внутреннее состояние каждого. Как говорил Козьма Прут-ков: 'Хочешь быть счастливым - будь им'. И Мила, когда становилось совсем невмоготу от накопившихся обид, от безденежья, проводила аутогенную тренировку, внушая себе: 'Я молодая, красивая, у меня чудесный, здоровый ребенок - вот оно, мое счастье. Я все могу. Я всего добь-юсь. У меня же и голова и руки на месте. Все у меня будет, и все будет хорошо'. И ей действительно становилось лег-че, хотя помогало не всегда. Тогда она утыкалась лицом в подушку и давала волю слезам...

В небольшом уютном ресторанчике на окраине города было пусто. Они сидели за столиком в углу, тихо лилась из магнитофона музыка. Миниатюрные динамики висели на противоположенных стенах, создавая стереозвук. Мила посмотрела меню, цены повергли ее в шок, и она поспеши-ла сказать Вадику, что полагается на его вкус. От коньяка она отказалась. Вадик заказал себе сто граммов коньяка и бутылку сухого 'Каберне'. На закуску им принесли салат из крабов и хорошо прожаренные антрекоты. Мила с удо-вольствием уплетала и то и другое. Она с детства любила мясо и рыбу. Что бы она ни ела, сыта была только, если съедала что-нибудь мясное. Бабушка говорила: 'Ты у нас мясная девочка', а мама поддразнивала: 'Ты, когда мясо видишь, рычать начинаешь'. Объяснение этому Мила на-шла в одном медицинском журнале, который взяла у Лен-ки. В журнале приводилась таблица питания по группам крови, и оказалось, что организму с ее группой крови тре-буется пища, богатая животными белками. Из таблицы она также поняла, почему не любит апельсины и мандарины, а на клубнику у нее вообще аллергия. Зато ей показаны ин-тенсивные физические нагрузки. 'То есть, у меня на роду написано пахать всю жизнь', - с улыбкой заключила тогда Мила. Эту таблицу Мила показала маминой знакомой, тете Свете. Та перешла на вегетарианскую диету, полностью отказавшись от мяса, но через некоторое время стала чув-ствовать недомогание, у нее кружилась голова, на теле появилась сыпь, появилась общая слабость, а потом она стала терять сознание, и врачи долго не могли поставить диагноз. С таблицей тетя Света пошла к врачу-диетологу, и та подтвердила, что вегетарианство ей противопоказано. Она расстроилась, потому что, если честно, то вегатариан-кой она стала исключительно из материальных соображе-ний. В конце концов, ей пришлось плюнуть на эту дурац-кую диету, и через месяц у нее исчезли все признаки недо-могания...

Вадим был немногословен. Он курил хорошие сигаре-ты, с обожанием смотрел на Милу и молчал. Мила пони-мала, что он стесняется, но это ей в людях нравилось.

– Вы живете одна?
– спросил Вадим и смутился.

– С дочерью. Иногда я оставляю ее у родителей.

– Я хотел сказать, вы живете отдельно от родителей?
– поправился Вадим.

– Да, бабушка оставила мне однокомнатную квартиру, - пояснила Мила.
– А почему вы спросили? Отдельно от родителей - это плохо?

– Нет, что вы! Просто это больше по-европейски, чем по-русски. У нас дети часто живут с родителями даже по-сле того, как женятся. А вот в Англии, например, идея жить под одной крышей нескольким поколениям считается совершенно несовместимой с канонами частной жизни.

– Вы были в Англии?
– спросила Мила.

– Я учился в английской школе два года. Не выдер-жал, удрал. Меня высекли, но я сказал, что лучше пусть убьют, назад не поеду.

– Ну и как?

– Отстали, - засмеялся Вадим, показывая крепкие, но неровные зубы.

– А что, так плохо в Англии было?
– поинтересовалась Мила.

– Да чужое все. Люди другие. Все манерное, фальши-вое, не наше. Ну, не по мне это, в общем. Души что-ли нет... Вот, бабушки. Вы дочь отвели к родителям, и они будут нянчиться с ней сколько угодно долго, причем, с удовольствием. И это для нас нормально. А английские ба-бушки могут очень любить своих внуков и с удовольстви-ем будут угощать их по субботам и воскресеньям, они да-же возьмут их к себе на пару недель во время отпуска ро-дителей. Но они никогда не согласятся быть для них по-стоянными няньками.

– А американские бабушки и дедушки, я читала в га-зете, нанимаются к своим детям смотреть за внуками за деньги, - вставила Мила.

– Видите? Нам их не понять... У нас существует ка-кая-то связь поколений, а у них наоборот, разрыв между поколениями. И это даже одобряется... Вообще, англичане народ одинокий. Но даже там, где, вроде бы, много людей, все равно каждый из них одинок духовно. Например, в школе.

– Это можно объяснить, - отозвалась Мила.
– В Анг-лии все имущество и даже титул переходит по наследству только к старшему сыну. А остальные братья и сестры не получают ничего и должны устраивать свою судьбу сами. Англичане стремятся обеспечить детям хороший старт в жизни и выталкивают их из дома, как только почувствуют, что дети могут жить самостоятельно. Отсюда и разрыв се-мейных связей.

– Откуда вы это знаете?
– удивился Вадим.

– Да просто читала книгу журналиста Овчинникова, по-моему, 'Корни'. Я вообще считаю, что русские воспи-тывают бездельников и трутней, потакая подачками до се-дых волос. Ему за сорок, а он все у мамы 'саночек'.

– Это камешек в мой огород?
– криво усмехнулся Ва-дик.

– Нет, что вы!
– смутилась Мила.
– Я просто конста-тирую факт

– Да нет, не извиняйтесь. Даже если и про меня. Мы - другая страна, и у нас другой...
– Вадик запнулся в поис-ках нужного слова