Потомок Геракла

– Алорит – злейший враг македонского царя Александра, – принялся рассуждать вслух тиран, – а, значит, может быть мне полезен…

– Чем же? – не унимался Главр.

Александр смерил своего приближенного укоряющим и одновременно снисходительным взглядом, после чего с пренебрежением пояснил:

– Птолемею позарез нужна военная помощь от меня. Ради спасения своей шкуры и сохранения хотя бы части прежнего своего авторитета и богатства он наверняка будет готов предложить мне в обмен на войско и поддержку любые земли.

– Какие земли может предложить беглец, потерявший всё, улепётывающий подобно зайцу от собачей своры? – только и развёл руками Главр.

– Алорит принадлежит к знатному роду вождей, что когда-то правили самостоятельно на юге нынешней Македонии, – продолжал рассуждать Александр, одновременно растолковывая свои намерения непонятливому советнику. – Самые лучшие из этих южных владений я и возьму в оплату своей военной помощи!

– Но эти земли предстоит ещё завоевать в открытой схватке с македонцами! В прошлую осень наше войско едва унесло ноги после стычки с ними, а потом орда македонская разорила наши северные рубежи!

Тиран тяжело вздохнул. Взор его сделался суровым.

– Тогда я действовал в одиночку и недооценил врага. Теперь всё будет иначе!

– Но какие выгоды ты обретёшь, заполучив южные провинции македонские!? – продолжал упорствовать Главр.

– Я получу возможность нанести удар Алевадам в спину, когда начнётся большая война за право обладания титулом тага, – глаза тирана блеснули ледяным холодом предательства и глобальных завоевательных планов. – Кроме того, я обложу македонцев данью, а также заставлю их служить в моём войске! Война нуждается в воинах, звонкой монете и припасах – всё это я буду выжимать без жалости из тех земель, что мне отдаст Алорит!

Главр понял, что переубеждать тирана не имеет смысла, а потому прекратил бесполезные прения. Скоро Птолемей Алорит предстал пред Александром Ферским, неожиданно для себя получивший возможность личной аудиенции.

Македонский беглец был удивлён несоответствием истинного внешнего облика тирана и тем мало приглядным образом, сложившимся из описаний Александра, передаваемом из уст в уста.

Правитель Фер был высоким и крепко сложенным зрелым мужем, чей внешний облик имел немало схожих черт с легендарными героями Эллады – Тесеем или Персеем. Атлетически развитый тиран считался ещё красавцем, будучи обладателем смуглой кожи, кучерявой пышной шевелюры, несколько смазливых и излишне женственных линий лица.

– Ты, верно, ожидал меня узреть в образе деспотичного старца – отвратного, безумного и уродливого? – усмехнулся Александр, легко догадавшись о том, какие мысли посетили его гостя. – Обо мне ходит масса самых нелепых россказней и клевещущих слухов! А между тем, я – обычный сын славной Греции, имеющий свои достоинства и свои недостатки, как и всякий прочий эллин. Меня, например, обвиняют в убийстве родного дяди, но я лишь свершил отмщение. Мой дядя – Ясон самым подлым образом убил моего отца – Полидора, законного правителя Фер. Я лишь свершил законное правосудие и воздаяние убийце по заслугам! Верно, и ты слыхал обо мне ужасные небылицы?

– Я никогда не занимался сбором слухов и сплетен – это недостойное занятие позволительно лишь глупым женщинам! – поспешно и не слишком убедительно отозвался Алорит.

Птолемей сказал неправду. Заняв влиятельное положение при македонском дворе, Алорит старался быть в курсе всех самых важных событий, в том числе и тех, что касались внешней политики. Беглый македонец довольно много слышал о злодеяниях Александра и его тёмных делишках.

Так, тиран не скрывал от своих поданных, что воздавал божественные почести копью, которым он лично пронзил тело предыдущего ферского правителя Ясона. Убив собственноручно родного дядю, Александр насильно взял в жёны его дочь – Фиву, свою кузину.

И хотя Фива слыла одной из самых красивых невест Фессалии, похотливый и беспринципный Александр пресытившись её молодым и невинным телом, быстро охладел к своей супруге. Всё чаще он отдавал предпочтение развратным юнцам, систематически растлевая несмышлёных и податливых к порокам отроков.

Алорит также слышал о том, что своих врагов и просто недоброжелателей ферский тиран живьём закапывал в землю, лично истязал, а затем медленно убивал, глядя жертве в глаза. Несмотря на проявление подобного рода звериного изуверства и вопиющей жестокости, Александр был страстным поклонником театра.

Суровый тиран несколько раз искренне рыдал, наблюдая за перипетиями трагедии «Троянки», рассказывавшей о несчастной судьбе троянских женщин, взятых в плен после падения легендарной Трои.

– Мне приятно иметь дело с настоящим и знатным мужем, – с оттенком жалостливого презрения произнёс тиран. – Оставим пересуды и пустую болтовню для низших и никчёмных существ, коими являются женщины. Перейдём сразу же к делу. Я знаю, что ты прибыл ко мне за помощью в твоей борьбе против македонского царя. Я готов оказать тебе такую помощь, но в обмен на сделку, которую мы заключим тотчас и оформим официально.

– Какие земли ты просишь за своё участие в войне против македонского войска? – оживлёно и с возрастающей радостью приступил к торгу ободренный Птолемей.

– Всю Пиерию! – грозно пробасил Александр.

– В обмен на две тысячи всадников и не менее пяти тысяч пеших воинов, – категорично заявил Алорит, на миг испугавшись своей бескомпромиссности и дерзкому тону. Опасения эти оказались напрасными.

– У нас будет куда больше воинов, чем ты просишь! – весело заверил своего союзника ферский тиран. – В три или даже четыре раза!

Птолемей недоверчиво и с опаской украдкой посмотрел на своего собеседника, удивлёно спросив:

– Откуда же ты вознамерился взять такие силы?

– Я поведу на войну с македонцами свои лучшие отряды, присовокупив к ним ополчение и наёмников, – раздулся от гордости и важности тиран. – А ещё привлеку к союзу фиванцев и афинян!

– Фиванцы уже много лет заняты изнурительной войной против Спарты, а Афины слишком далеко даже от Фессалии… – разочаровано протянул Алорит, посчитав обещания Александра пустой бравадой.

– И афиняне, и фиванцы гораздо ближе, чем ты думаешь! – с устрашающе-загадочным видом и скрытой угрозой в адрес своих многочисленных врагов произнёс тиран ферский. – Считай, что союз с Фивами и Афинами уже оформлен! Только не спрашивай что и как – это сугубо моё дело! А твоё – расписаться под документами, в которых ты уступаешь мне и моим законным наследникам с этого момента и навсегда все права на Пиерию.

Алорит без сомнений и каких-либо колебаний быстро-быстро закивал в знак полнейшего согласия на все условия и предложения своего столь могущественного и прозорливого союзника. Так в одночасье из гонимого и презираемого мятежного изгоя Птолемей превратился в грозного противника. Теперь за спиной Алорита стоял весьма амбициозный, влиятельный, могущественный и коварный покровитель.