Потомок Геракла

– Признаюсь, я удивлён тому обстоятельству, что царь Александр включил в число заложников своего брата, – вполне миролюбиво и дружелюбно произнёс Пелопид.

– Все македонцы, стоящие тут, попали число избранных по воле богов, определивших исход жребия, – на греческом языке пояснил Филипп. – Я и двадцать девять моих соратников готовы следовать в Фивы. Оружия при нас, кроме кинжалов, нет. На повозке сундуки с оговоренной суммой для платы тебе и твоим воинам. Македонский царь и его войско оставили Лариссу, выступив к Темпейскому ущелью. Мой брат Александр полностью исполнил своё обещание, у армии беотийской более нет причин оставаться в Фессалии.

Глава VI. Коварство, предательство и жажда отмщения.

I

Отряды Пелопида и царя Александра, согласно договоренности, выступили из фессалийских земель практически одновременно ранним утром. Македонское войско направилось на северо-восток – к границам Пиерии, а беотийские контингенты и тридцать македонских заложников двинулись на юго-запад. Пелопиду, его воинам, а также Филиппу и его соотечественникам предстоял долгий путь в Фивы.

Очень скоро маршевые колонны, направлявшиеся в противоположные стороны, потеряли друг друга из вида. Настроение, царившее среди возвращающихся из дальнего боевого похода, также разительно контрастировало. Беотийцы сразу взяли максимально возможный темп движения, распевая победные гимны и хвалебные оды богам.

Вытянувшиеся в длинную вереницу македонские подразделения шагали в полной тишине, сохраняя суровое и гнетущее молчание. Бывалые воины, царские телохранители и простые ополченцы – все пребывали в мрачной задумчивости и угнетенном расположении духа. На полях сражений доблестные и горделивые македонцы не были побеждены, но итог войны для них оказался плачевным и до боли обидным.

Условия мирного договора, заключенного при посредничестве фиванской стороны, слишком походили на поражение. Птолемей Алорит, что нанёс роду Аргеадов тягчайшее оскорбление, не только избежал расправы, но и приобрёл влиятельных покровителей.

Знать южных провинций Македонии бурлила и кипела от негодования по поводу того, что их земли подверглись разорению во время кампании против Птолемея. Теперь же, когда Алорит отдал ферскому тирану Пиерию в качестве оплаты за военную помощь, знатные южане и вовсе были готовы взяться а оружие.

Подобное недовольство, вызванное понесенными убытками и негативными чувствами попранного достоинства, высказывали и жители Мигдонии, подвергшиеся грабежам и разбоям со стороны афинских наёмников. С дальних северных рубежей следопыты и стражники границ доносили, что активизировались давние недруги Македонии – пеонийские и иллирийские племена.

– Не отчаивайся, Александр! – обратился к монарху Архелай на полпути, прервав томительное и тягучее молчание, царившее среди царских приближенных. – Македония знавала времена и намного хуже! Это хорошо, что мы в трудную минуту оказались вне пределов царства нашего, избежав поспешных и необдуманных решений. Сейчас есть время всё тщательно взвесить и обдумать.

– А что тут думать! – недовольно буркнул царь. – Я обязательно рассчитаюсь со всеми своими врагами, обидчиками и предателями! Пусть на это уйдёт много времени и жизнь моя!

– Лишь об одном прошу тебя, Александр! – буквально взмолился Архелай: – Не бросайся сразу на всех обидчиков! Любая ошибка или неожиданность могу ещё больше усугубить наше шаткое нынешнее положение! Нужно усилить наши порубежные гарнизоны на севере и взять под контроль крупные поселения на юге. Возмести убытки самым знатным и спесивым кланам Мигдонии. Всё это необходимо сделать без промедления, чтобы не допустить мятежа и распада царства Македонского!

Царь долго и пристально глядел вперёд, сохраняя молчание, затем он устало прикрыл глаза и глухо заговорил:

– Я прислушаюсь к советам твоим, мой верный друг и соратник. Но не проси меня забыть о возмездии в отношении Алорита! Эту собаку я ни на миг не перестану искать, чтобы изловить и предать самой лютой казни!

– Вот тут я с тобой полностью согласен, царь! – повеселел Архелай. – Чем раньше мы изловим и прикончим пса Алорита, тем меньше он совершит гадостей и новых подлостей!

Главный стратег и царский советник испытал огромное облегчение, когда Александр согласился с последовать предложенной тактике постепенного возмездия. Но оставался не решенным ещё один важный и щекотливый вопрос – как поступить со вдовствующей царицей.

Эвридика принадлежала к самому знатному и влиятельному македонскому роду Линкестидов. Для большинства простых македонцев она являлась уважаемой вдовой царя, почитавшегося справедливым и авторитетным правителем. Лишь избранный круг посвященных знал о преступной и постыдной связи Эвридики со своим зятем – государственным преступником.

Огласить во всеуслышание скандальные и порочащие подробности отношений царицы и Алорита, значит, бросить тень на род Аргеадов и несмываемое пятно позора. Оставить всё, как есть невозможно, ибо Птолемей не только разделял ложе с царицей, но и домогался самого царства Македонского.

На удивление Архелая, что решился-таки заговорить с монархом на столь деликатную тему, Александр отреагировал на его слова с завидным спокойствием и пониманием.

– Мать мою содержать под постоянным надзором. Определить к ней в услужение самых надёжных и проверенных служанок. Обо всех её встречах, замыслах и посланиях сообщать мне постоянно! Вполне возможно, что Алорит попытается встретиться с ней или вступить в переписку. Всякого, ко задумает матери моей оказывать помощь в тёмных делишках и злоумышлениях, предам лютой смерти вне зависимости от рода и звания!

Уже въезжая в главные ворота Пеллы, царь с клятвенно-свирепым выражением лица торжественно произнёс во всеуслышание:

– Никогда этот город – краса и гордость моих предков – Аргеадов не распахнёт ворота перед паршивой собакой Алоритом! А тиран ферский, что вонзил мне кинжал в спину, подобно ночному вору в подворотне, ещё примет от меня достойное возмездие!

Тирада эта вызвала бурю восторга среди телохранителей Александра и рядом находившихся македонских воинов. Один лишь Архелай с тягостной обреченностью покачал своей головой, что начинала повсеместно покрываться сединой снежного оттенка. Горячий монарх так и не отказался от опасной идеи скорой мести своим главным обидчикам…

II

Заключив мать под строгий домашний арест, Александр слишком самонадеянно и опрометчиво решил, что Эвридика оказалась под надёжным и постоянным надзором, лишившись своего прежнего царственного положения и влияния.

Очень быстро опальная вдовствующая опальная царица установила тайную и постоянную связь со своим любовником. Посредником этого крамольного общения стал Аполлофан – младший офицер из числа личной стражи царя. Александр всецело доверял Аполлофану, назначив его ответственным за содержание матери под строгим надзором.