Потомок Геракла

– А как же мужчины, занимающиеся проституцией!? – с плохо скрываемым возмущением воскликнул Филипп. – Если достигший совершеннолетия юнец не стал воином или в крайнем случае ремесленником – это сурово порицается македонским обществом. На худой конец, лучше сделаться пастухом или землепашцем, чем продавать своё тело похотливым развратникам. Мужчину-проститутку, вне всякого сомнения, надо гнать прочь из родного отечества, а лучше забить его камнями или палками!

– В Греции каждый зарабатывает как может и как умеет, лишь бы заработок этот не был связан с нарушением законов, – ответил Паммен. – Мужчина, занимающийся проституцией, порицаем и многими презираем в нашем обществе. Такому человеку никогда не откроют двери в приличном доме, его никогда не признают полноправным гражданином и не привлекут ни к каким общественным делам.

– У нас – в Македонии молодежь воспитывают отцы, старшие братья, старейшины, а затем опытные воины и командиры, – горделиво заявил Филипп. – И без наставников, и без учителей, и без эрастисов македонцы вырастают надёжными товарищами, верными помощниками царя и отважными воинами!

– Не в обиду будет сказано, но пока воины македонские по степени выучки своей и достижениям на полях сражений значительно уступают фиванцам, – осторожно заметил Паммен. – Ещё заметнее превосходство над македонскими бойцами воинов Спарты, а ведь к каждому истинному спартанцу в обязательном порядке ещё с отроческой поры прикрепляется наставник.

– Вот тут ты совершено прав, благородный Паммен, – неохотно, но открыто и искренне признался македонский царевич. – Мои земляки сильно отстают в своей боевой выучке от эллинов. Уже убедился я окончательно, что и войско македонское намного слабее греческих армий, и способы ведения войны наши куда менее эффективные, чем у фессалийцев и беотийцев. Но ведь не зря же жребий судьбы привёл меня в Фивы! Мне выпала уникальная возможность обучиться воинскому искусству и ремеслу у тебя, Пелопида и самого Эпаминонда! А что касается обычаев и нравов, то не мне – заложнику из дальней державы, которую некоторые эллины считают варварской, судить моральный облик людей, у которых нашёл я достойное пристанище, почётное обхождение и столь радушный приём.

Глава III. Азы воинского ремесла и полководческой науки.

I

Слова Филиппа, касающиеся его большого желания обучаться у Пелопида и Эпаминонда, не были пустой бравадой или сиюминутным порывом юношеского максимализма. В уме царевича уже давно созревал план превращения македонской армии в сильную военную организацию равную по своей мощи фиванскому, афинскому или спартанскому войску.

И начал реализацию своей масштабной реформы Филипп с самого себя. Любая армия зиждется на простых воинах. Вот и решил македонец прежде всего лично обучиться самому тем приёмам и манипуляциям, которыми владели все без исключения рядовые беотийские воины.

Желание обучаться наравне с фиванскими юношами-призывниками фехтованию мечом, метанию копья и кинжала, защите щитом, верховой езде и стрельбе из лука вызвали у Паммена и Пелопида бурное восхищение и уважительное одобрение.

На первой же совместной тренировке с фиванскими воинами Филиппа ждало неожиданное открытие. Копьё фиванское оказалось на локоть⁴⁰ длиннее всех прочих греческих копий, да и македонских тоже. Чтобы не ошибиться в своих промерах, Филипп тщательно измерил десяток боевых и учебных копий.

По строение своему фиванское копьё ничем не отличалось от прочих копий. На прочное, гибкое и довольно лёгкое ясеневое древко плотно нанизывалось железное или бронзовое остриё. Для более надёжной фиксации острия использовалось специальное скрепляющее кольцо.

На самом конце древка имелся специальный металлический наконечник, с помощью которого копьё надёжно вонзалось при необходимости в землю. Обычное греческое копьё весило не менее двух килограммов, а длина его превышала два с половиной метра. Длина фиванского копья, соответственно, составляла более трёх метров.

Македонский царевич тотчас хотел поделиться своим открытием и спросить Паммена, отчего так вышло. Однако внутренний голос подсказал Филиппу, что не стоит огласке придавать обнаруженный факт, поскольку честного ответа на свой вопрос услышать не придётся.

Довольно быстро Филипп и сам догадался, почему фиванцы и беотийцы увеличили длину древка. Внимательно наблюдая, и по возможности участвуя в тренировочных боях, македонский заложник сам ответил на возникшие у него закономерные вопросы.

Более длинное древко копья давало возможность первым нанести разящий удар по противнику, до того как тот в свою очередь достанет до тебя своим ответным выпадом. Фиванская фаланга, ощетинившаяся такими более длинными копьями способна сдерживать врага на безопасной для своих воинов дистанции, нанося противнику урон, оставаясь в относительной безопасности.

Удлиненное фиванское копьё весит больше, чем прочие греческие аналоги. На большую дистанцию фиванское копьё не метнёшь, зато при броске на короткой дистанции его убойная сила будет гораздо сильнее и разрушительнее.

Полностью пройдя курс «молодого фиванского бойца», Филипп выпросил уже у самого Эпаминонда разрешение присутствовать, а по возможности и участвовать в тренировках и занятиях «Священного отряда» – самого элитного подразделения Беотийского союза.

С момента появления первых профессиональных армий в полисах Древней Греции элитой эллинских войск считалась царская гвардия. В неё набирали наиболее прославленных, физически крепких, отважных бойцов-профессионалов, имевших богатый боевой опыт, а также внушительный «список славных ратных деяний и подвигов».

Уже много веков Фивы и Беотия не признавали над собой царской власти. Однако гвардейские традиции в беотийском войске сохранилась. Самое прославленное и элитное подразделение не только Фив, но и всей Беотии именовалось «Священным отрядом». Его численный состав равнялся трём сотням отборных всадников.

Воины отряда носили полный комплект бронзовых лат, мускульных кирас, наплечников, поножей, наручей и налокотников. Каждый боец в бою надевал специальный шлём из почерненной бронзы, увенчанный особым конским плюмажем, а также носил отличительный плащ.

Каждый воин «Священного отряда» превосходно владел мечом, копьём, кинжалом, щитом, а кроме того, неплохо стрелял из лука и метал дротики. От каждого беотийца, принятого в отряд, требовалось не только мастерски сражаться в пешем строю, но и умело действовать в конном строе.

На счету «Священного отряда» были славные и эпические победы над профессиональными армиями и подразделениями самых могущественных полисов и государств Эллады. Бойцы отряда внесли решающий вклад в победы над войсками Афин, Коринфа и даже легендарной Спарты, чья тогдашняя военная организация считалась эталоном всесокрушающей мощи и непобедимости.