Потому что ты - единственный
Шрифт:
Зато была проблема с самим Поттером: Снейпу он не доверял и не собирался этого скрывать. Когда профессор выбрал его (как самого сильного и хорошо подготовленного студента, кстати; не позорить же своих слизеринцев, большинство которых ему в подметки не годились!), чтобы продемонстрировать остальным пример невербальных чар, то уж никак не собирался отрабатывать на нем Непростительные заклятия. Так, что-то забавное - ослиные уши, например... Но клятый Золотой Мальчик перетрусил до крайней степени: забыв о требуемой невербальности, он так шарахнул по Снейпу Щитовыми чарами, что тот отлетел к соседней парте, крепко приложившись копчиком о ее уголок.
Выбирая между двумя равно сильными и равно невыполнимыми на данный момент желаниями - потереть ушибленную пятую точку и прибить Надежду Магического Мира на месте, избавив Темного Лорда от этого бремени, - он сделал Поттеру выговор, но тот совершенно явно
«Благодарение Мерлину, хотя бы от окклюменции Альбус избавил нас обоих, взявшись сам за дополнительные занятия со своим любимцем... Видимо, магия Разума в условиях Гриффиндора и Слизерина имеет принципиально разные схемы обучения», - размышлял неверящий собственным глазам Северус, наблюдая за Поттером после очередной директорской беседы: спокойный, собранный, задумчивый, время от времени что-то напряженно обсуждает с друзьями. И хотя его внезапные успехи в Зельеделии вызывали недоумение, Северус вначале списал их на взросление и свои экстремальные способы обучения, вне которых парень сумел «расцвести». Он сам учился у Слагхорна и прекрасно знал, что бывший слизеринский декан никогда не «натягивает» оценок - даже членам своего «клуба Слизней». «Следовательно, Поттер действительно варит там нечто, заслуживающее внимания... Странно». А старый Мастер только и нахваливал Золотого Мальчика:
– Весь в мать, мою дорогую Лили!.. Такой талантливый юноша! С первого раза все усваивает, буквально ловит на лету... рука такая легкая, зелья выходят не хуже, чем у тебя в свое время, Северус, мой дорогой!
– и еще больше раздувался от гордости, не иначе, вспоминая фразу о плохих учениках и учителях.
Смутные подозрения насчет зельеварских талантов Поттера никак не могли оформиться в голове Северуса, да и отвлекало его многое: первый же поход студентов в Хогсмид в середине октября принес серьезные неприятности. Одна из охотников гриффиндорской команды, семикурсница Кэти Белл, угодила под серьезное проклятие, получив красивое опаловое ожерелье и нечаянно коснувшись его. Спасло ее только то, что свидетелем происходящего оказался - куда без него?
– Гарри Поттер. Он вызвал Хагрида, который быстро и безо всякого колдовства принес девушку в Хогвартс, где ей и оказали немедленную помощь. Северус лично влил в нее два флакона напитка Жизни После Смерти, оставшегося с лета от Дамблдора (отметив про себя, что пора варить еще, и побольше), и наложил массу Локализующих заклинаний на пораженную руку, которой бедняжка дотронулась до проклятого украшения. Они остановили распространение болезни, а вскоре девушку забрали целители из больницы Святого Мунго.
Схема проклятия была удивительно схожа с летним недугом Альбуса, и напрактиковавшийся на нем Северус блестяще справился со смертоносными чарами. Работая, он не мог отрешиться от мысли: придет ли теперь, после неудачи, Драко к нему?.. Раньше у них были доверительные отношения, крестник делился с ним многими своими печалями и радостями, но, по всей видимости, сейчас частичное осиротение у молодого Малфоя совпало с переходным возрастом, и с крестным он беседовать категорически отказывался. Специфика Ненарушения не позволяла Северусу навязывать обсуждение клятвы ее объекту, а сам Драко явно не жаждал общения. Он худел, бледнел, под глазами у него залегли глубокие тени, кожа приобрела явственный сероватый оттенок, а волосы («Его прекрасные волосы истинного Малфоя», - с болью думал Северус) стали тусклыми и безжизненными.
Постоянное напряжение, опасения неудачи, страх того, что может за ней последовать, боязнь за отца сделали свое черное дело - Слизеринский Принц выглядел больным. К Рождеству его очевидное дурное самочувствие стали замечать даже студенты. В частности, у Гарри Поттера, которого Северус на вечеринке у Слагхорна как раз заловил на каком-то мухлевании с Зельями, отвисла челюсть, когда он вблизи увидел Малфоя. Сердобольный гриффиндорец мог привлечь общее внимание к Драко, поэтому их явно надо было срочно уводить друг от друга. Северус сделал вид, будто хочет наказать слизеринца за проникновение на вечеринку, куда его не приглашали, а сам попытался внушить крестнику, что находится на его стороне, и мог бы помочь, сделал бы что угодно, чтобы защитить его, но... Кто-то, скорее всего проклятая Беллатрис, хорошо поработал над его мальчиком: Драко шипел, огрызался, небезуспешно сопротивлялся легилименции и ни за что не хотел довериться крестному.
Он откровенно боялся, шарахался от любой тени и шороха, а на следующий день и вовсе отправился домой на каникулы, где Северусу, вынужденному остаться в школе с несколькими слизеринцами, было трудно достать его.С каникул младший Малфой явился чуть более собранным - не успокоившимся, но целенаправленным: либо получил новые инструкции, либо сам что-то придумал, но со Снейпом он по-прежнему откровенничать не собирался...
Наступивший февраль принес с собой омерзительную слякотную сырость растаявшего снега, скользкой липкой грязи, облепившей, казалось, весь Хогвартс, и лилово-серых туч, нескончаемо ливших на замок то ли ледяной дождь, то ли жидкий снег... Особенно неуютно было в Большом зале, где по субботам проходили курсы аппарации для шестикурсников; кстати, на редкость безуспешные - ни у кого ничего не получалось. Драко пыжился, медленно заливаясь краской, но не трогался с места; Поттер, казавшийся одновременно и рассеянным и сосредоточенно обдумывающим что-то, тоже никуда не собирался... а больше никто Снейпа, обязанного присутствовать в Зале в качестве декана Слизерина и следить за порядком, не интересовал по определению.
В конце месяца Северуса вызвал к себе Темный Лорд, чтобы обговорить неэффективность попыток Драко справиться со своим заданием, на что Снейп резонно заметил, что оно давалось юному Малфою не просто так, а для испытания его способностей, в связи с чем он, мол, не счел для себя возможным вмешиваться. Лорд нынче оказался неожиданно сговорчивым и отпустил его восвояси, что Снейп и поспешил было сделать, не веря своей удаче. Правильно не верил - подоспевшая леди Малфой поймала его в коридоре и устроила плановую истерику. На ее утешение, успокоение и попытки не дать ей сболтнуть лишнего Северус истратил остатки хорошего настроения... что и было мгновенно донесено до Дамблдора, практически одновременно с ним аппарировавшего к опушке хогвартского Запретного леса вместо замковых ворот (как всегда, когда обстоятельства требовали незаметного ухода из замка и не менее скрытного прибытия).
Директор, явившийся с одной из своих таинственных вылазок в прекрасном расположении духа, попытался шутливо попенять Северусу на безрезультатность поисков «таинственного» злоумышленника, по вине которого мисс Белл до сих пор лежала в больнице Святого Мунго, а соответственно, шансы гриффиндорской квиддичной команды понижались. В своем обычном состоянии Северус просто отделался бы какой-нибудь язвительной репликой, тем бы дело и кончилось, но на сегодня ресурсы его благодушия были исчерпаны. Момент для конфликта был выбран крайне неудачно: вышедший из Леса Хагрид увидел их беседующими и деликатно ушел, не желая мешать. Но он никуда не торопился, и сухие ветки под его огромными ногами трещали совсем неподалеку. Почти наверняка он мог еще слышать их разговор, но Снейпу уже трудно было остановиться:
– Вы прекрасно знаете, Альбус, кто ваш злоумышленник. И если вам угодно не предпринимать ничего по этому поводу, посвящая все свое время исключительно драгоценному Поттеру, то не ставьте мне это в упрек!
– прошипел он вполголоса, помня о леснике поблизости.
– А уж от дурацких шуток избавьте меня тем более!
– Северус, в чем дело?
– веселость Альбуса улетучилась.
– Ты попросту не в духе, или случилось что-то серьезное, о чем я должен узнать? Нет? Тогда позволь заметить тебе, что дурное настроение вовсе не является оправданием грубости. Любого ученика за одну только попытку подобного поведения ты сам наказал бы со всей суровостью...
– Естественно, - пошел уже на попятный Северус.
– Но, в отличие от учеников, моя двойная нагрузка дает мне хоть какие-то привилегии?
– Ты сам согласился с этой нагрузкой. И сам вызвался на ту роль, которую играешь, когда пришел ко мне семнадцать лет назад, не думая ни о каких привилегиях, - взгляд голубых глаз Дамблдора едва заметно похолодел.
– Я понимаю, что тебе трудно, что ты устал, но все же это - не причина одергивать меня, как студента, пришедшего на отработку. Расследование, которое ты якобы проводишь среди своих слизеринцев, необходимо для твоей же конспирации, - добавил он строго, - чтобы ты мог помогать своему крестнику, не привлекая внимания к вам обоим и вашим делам... Все будет хорошо, мой мальчик, - тут же смягчился старик, увидев пятнистый румянец, медленно заливающий щеки мужчины, и горестное выражение его лица, опущенного так, чтобы пряди черных волос закрывали его как можно больше.
– Все еще будет хорошо!
– И, подцепив профессора под локоть, неспешно увлек его по направлению к школе, рассказывая о какой-то чепухе и давая спутнику время привести в порядок растрепанные чувства...