Повелитель времени

«Наша тачка — зверь, она быстрее ветра.

По дороге мчится, нет ей дела до преград.

Мы летим вперёд, нам нет пути обратного,

Наша тачка — мощь, наша тачка — высший класс!»

Прибавив громкость на максимум, парень слушал и даже повторял некоторые слова из текста песни. Что за группа играла, он не имел понятия, так как пожелал просто песню для подобной поездки.

Проехав несколько километров пути, он немного расслабился. Повторяющиеся пейзажи за окном притупили его внимание.

Внезапно в его сознании начали всплывать образы, точнее, видения. Они появлялись перед глазами, словно кадры из фильма, но казались настолько реальными, что Костя словно впал в ступор, не веря своим ощущениям. От этого у Кости чуть не закружилась голова. Он резко нажал на тормоз, подняв вокруг автомобиля облако песчаной пыли.

В его голове разворачивалась ужасающая сцена. На одном из барханов остановился караван из нескольких верблюдов. Один из караванщиков, с жестокой ухмылкой на лице, тянул за волосы девушку лет двадцати пяти. Её крики тонули в шуме ветра и скрипе песка, но Костя ясно слышал их в своей голове.

Время словно замедлилось, и он не мог оторвать взгляд от этой картины. Его сердце колотилось в груди, а дыхание стало прерывистым.

Этот мужчина был воплощением суровой решимости. Его тёмные глаза, словно два пылающих угля, сверкали гневом, отражая всю бурю эмоций, бушевавших внутри. Лицо его было искажено яростью, а резкие черты придавали ему устрашающий вид.

Он был одет в традиционную еврейскую одежду, длинную белую гандуру, котораяразвевалась на ветру, словно знамя его борьбы. На голове у него красовалсябелый куффия — головной платок, защищавший его от палящего солнца.

Мужчина возвышался над всеми, словно грозный великан, его мускулистые руки, покрытые бронзовым загаром, бугрились от силы. На шее проступали толстые вены, пульсирующие в такт его гневу. Он кричал, не сдерживая эмоций, размахивая свободной рукой в воздухе, словно пытаясь выплеснуть всю свою ярость. В какой-то момент он резко бросил ее на песок. Навис над ней, как хищник над добычей, его глаза горели огнем, а губы искривились в гримасе ненависти. Казалось, он готов был вырвать ей волосы, чтобы навсегда оставить на ней свой след.

Внезапно мужчина словно обезумел. Он схватил девушку за волосы и ударил её по лицу с такой яростью, что звук пощечины эхом разнёсся по песчаному бархану. Она вскрикнула не столько от боли, сколько от ужаса и неожиданности. Её голос дрожал, а глаза широко распахнулись, наполняясь слезами. Мужчина продолжал кричать на неё, его голос был резким и угрожающим, словно он пытался уничтожить им всё окружающее его пространство.

Девушка ещё недавно совсем, была прекрасна: длинные светлые волосы, которые обычно струились по плечам. Но сейчас беспорядочно разметались по горячему песку. Голубые глаза, обычно полные тепла и радости, теперь выражали только страх и растерянность. Она не понимала, что происходит, и это только усиливало её панику. Её лицо побледнело, а тело дрожало, словно от озноба, несмотря на палящее солнце.

Ситуация постепенно накалялась. Мужчина, казалось, был на грани безумия. Его глаза горели яростью, а кулаки сжимались до белых костяшек. Девушка, напротив, старалась сохранять хладнокровие. Она была словно островок спокойствия в бушующем океане.

Но вдруг произошло нечто ужасное. Мужчина с силой двухметрового гиганта ударил её ногой в живот. Потом ещё раз. Снова и снова. Костя сбился со счёта, сколько ударов он нанёс. Каждый новый удар разрывал тишину, и каждый из них был как удар молота по наковальне.

Остальные мужчины стояли чуть поодаль, словно зрители на спектакле. Они не пытались остановить его. Вместо этого они перешептывались, обсуждая какие-то нелепые вещи. Их голоса звучали приглушённо, как будто они были на другой планете. Словно они говорили о том, у кого верблюд красивее.

После того как девушка перестала подавать признаки жизни, мужчина прекратил свою экзекуцию. Он вернулся к своему верблюду и, получив помощь, сел в импровизированный шатёр на животном. Караван начал движение, оставив девушку на произвол судьбы.

По мере того, как караван удалялся, девушка лежала неподвижно на пустынной земле. Ее глаза были закрыты, а дыхание едва заметно. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, оставляя влажный след на пыльной коже. Она бормотала что-то непонятное. Язык, на котором она говорила, был парню неизвестен. Поэтому в этот момент он пожелал его знать. Дар Господа сработал безупречно, и он понял, какие слова та повторяла вновь и вновь.

— Любимый, за что? Любимый, за что? — раз за разом до последнего ее вздоха он слышал эти слова в своей голове.

Слёзы текли градом от непонимания и безысходности. Готов был разрыдаться. Но сейчас это было явно не кстати.

Солнце поднималось всё выше, и температура воздуха стремительно росла. Но девушка не шевелилась. Только ветер тихо играл с ее волосами, создавая иллюзию движения.

Видение исчезло, парень, обезумевший на мгновение пытался понять. Что всё это значит. Для чего Господь дал ему эту картину. Затем перед глазами Константина появилась другая сцена. Песок полностью поглотил девушку, оставив лишь едва заметные очертания. На этот раз, в этом видении Константину дано было понимание о том, что она находится в сотнях метров впереди по его следованию.

Тот, переведя дыхание и вытирая слёзы, вдавил педаль акселератора до упора, не чувствуя боли от стиснутых до крови пальцев. Машина рванула вперёд с грохотом мотора, как будто сама земля под ним содрогнулась. В голове вихрем пронеслись мысли о том, что времени совсем мало, что шансов почти нет, но он продолжал мчаться, будто каждый метр — это шанс, который может всё изменить. Он надеялся лишь на одно — что успеет ей помочь. Взгляд был устремлён вперёд, сердце билось в груди, как никогда. Каждая секунда казалась вечностью.

Глава 7 Кровь и песок

Хотя дорога была короткой, каждую секунду он ощущал, как время тянется, словно изо всех сил пытаясь ускользнуть. Он не мог позволить себе расслабиться, каждое мгновение было ценным. В голове крутились только образы из видений — девушка, поглощённая песком, должна была быть где-то рядом, и он должен был найти её, не дождавшись конца. Вспоминая ориентиры, которые так ярко запечатлелись в его разуме, он знал, что она должна была быть возле куста верблюжьей колючки. Эти видения были его единственной надеждой на ее спасение.